рое предоставляет для этого современная физиология. Как и большинство зарубежных авторов, он совершенно не затронул вопроса о тех объективных законах природы, которые делают неизбежным наличие общих черт у таких различных классов, как машина, организм, общество.
Между тем только раскрыв эти объективные законы, можно определить место каждой частной проблемы в системе наук.
К числу таких всеобщих законов во всех случаях саморегулирующихся приспособлений можно отнести полезность конечного эффекта. Только от него и ради него могут циркулировать всевозможные “информации” и только степень полезности приспособительного эффекта данного действия может служить инициативным стимулом для реорганизации всех аппаратов и приспособлений, определяющих конечный полезный эффект. С тех пор, как на земном шаре зародилась жизнь, полезность конечного эффекта стала важнейшим фактором жизни, в том числе и действий человека — первобытного и цивилизованного.
Именно получение и “подгонка” полезного эффекта, как в живом организме, так и во всех творениях рук человеческих, потребовали появления обратной связи в машинах и обратной афферентации у организмов.
Недостаточное внимание к этому решающему моменту в проявлении приспособительных действий может повести, да и ведет в ряде случаев, к потере общей архитектуры саморегулирующихся систем.
В самом деле, что такое саморегуляция в широком смысле слова? Это такая система взаимодействий, при которой само отклонение функций от нормы служит стимулом к возвращению нормы.
Совершенно очевидно, что такая система может быть полез-ной организму только в том случае, если имеется какой-то устойчивый полезный эффект, ради которого и происходит всякая реорганизация системы. Больше того, эта реорганизация должна начаться с отклонений указанного полезного эффекта.
Именно в этом состоит концепция функциональной системы, разработанная задолго до появления кибернетики.
Если эта важная закономерность не принимается во внимание при анализе саморегулирующихся систем, неизбежно возникают ошибки в оценке всего сложного процесса как приспособления организма, так и действия саморегулирующихся машин.
В условном рефлексе эти требования конечного полезного эффекта полностью соблюдены, поскольку подкрепление его, например, пищей представляет собой обратную афферентацию, целиком соответствующую качеству тех возбуждений, которые были вызваны к жизни условным раздражителем. Следовательно, здесь мы имеем “замкнутый контур”, все части которого соподчинены конечному полезному эффекту.
К сожалению, П.Косса не выявляет своего отношения к этому важному узловому процессу. Это мешает ему дать правильный анализ им же самим приведенных фактов.
Возьмем, например, оценку роли потряска в мельничном деле. П.Косса без всяких оговорок относит его к историческим предшественникам обратной связи (стр. 37). Но выполняет ли на самом деле потрясок эту роль?
Чем представлен конечный полезный эффект во всем мельничном процессе? Очевидно, количеством и качеством муки. Именно этот эффект составляет конечную цель всей мельничной конструкции, начиная от плотины и ее заградительных щитов и кончая регуляцией подсыпки зерна.
Постараемся построить всю цепь постепенно развивающихся звеньев в этом процессе (см. рисунок).
Если бы вся эта конструкция работала по типу саморегулирующихся машин с обратной связью, то “регулируемый объект”, или конечной полезный эффект — количество и качество
муки, — должен был бы сам через обратную связь 07 влиять на исходный энергетический фактор, то есть на напор воды (пунктирная линия).
Вполне возможно представить себе, что количество муки, как и ее качество, с помощью специальных чувствительных устройств могут быть улавливаемы на конечном этапе. Затем в зависимости от настройки этих чувствительных устройств могут быть изменены энергетические условия, заводящие всю цепь процессов.
Все это в конечном счете определяло бы нужную степень размола зерен и качество муки. В этом случае мы имели бы типичный “замкнутый контур” с обратной связью.
В действительности всего этого нет; качество муки является здесь пассивным результатом другой и побочной регулирующей системы — потряска.
Однако мы и здесь не видим “замкнутого контура” с обратной связью. Если бы в этом маленьком, так сказать, этапном шене существовала обратная связь, то она могла бы существовать только от вращения жернова к вращению оси (вторая пунктирная линия 02)• Но в действительности и этой связи нет, ибо скорость вращения жернова не зависит от подброски зерна, которая лишь улучшает условия трения жернова друг о друга.
Таким образом, в этом излюбленном кибернетиками примере мы также не имеем саморегулирующейся системы с обратной связью. Мы имеем здесь параллельную линию связанных процессов (Aj и А2), которые благодаря предварительной настройке дают в конечном звене нужный полезный эффект.
Насколько важно оценку саморегулирующихся систем вести от конечного полезного эффекта, можно видеть на примере типичной функциональной системы организма, которая обеспечивает постоянный уровень окислительных процессов — по функции газообмена.
В клинических и экспериментальных условиях подробнейшим образом проанализированы физиологические результаты удаления одного легкого. Именно в подобных случаях, то есть при компенсации дефектов, функции саморегулирующейся системы организма проявляют себя особенно отчетливо. Вся совокупность саморегуляторных приспособлений при поддержании конечного полезного эффекта для организма легко может быть выражена в вышеприводимой принципиальной схеме. Она является типичной абсолютно для всех функциональных систем циклического типа и может служить своего рода эталоном для расшифровки также и более сложных функциональных систем, например тех, на основе которых строятся акты поведения.
В этой типовой схеме центральным пунктом является конечный полезный эффект — отношение С02—02. Малейшие изменения этого отношения немедленно ведут к включению одного из многочисленных механизмов, которые немедленно выравнивают нарушение этой важной для организма константы. По такому типу построены также саморегулирующиеся системы, поддерживающие осмотическое давление крови, постоянный уровень сахара в крови и т. д.
Анализ функции потряска, который был сделан П.Косса, значительно отступает от приведенной нами универсальной архитектуры функциональных систем с саморегуляцией. Это влечет за собой важные последствия.
В этой связи уместно рассмотреть пример с саморегуляцией акта стояния, который приводит П.Косса на стр. 47.
Как можно судить по рис. 6, вся система саморегуляции акта стояния у П.Косса начинается с проприоцепторов и кончается проприоцепторами. Это — явная переоценка роли проприоцепторов, и, к сожалению, П.Косса в этом не одинок.
Между тем вопрос о составе этой саморегулирующейся системы был бы очень легко решен, если бы за исходный пункт анализа была взята изображенная на рис. 7 схема.
В самом деле, исходя из типовой схемы любой саморегулирующейся системы, мы должны прежде всего поставить два вопроса: 1) какой конечный полезный эффект имеет данная функциональная система и 2) каков состав той обратной афферентации, которая информирует нервную систему о достижении полезного эффекта? Эти два вопроса, на наш взгляд, являются ключом к раскрытию любой сложной саморегулирующейся системы.
Применительно к акту стояния мы должны соответственно ответить на эти вопросы: конечным полезным эффектом является удержание вертикального положения, а обратной афферентацией, информирующей о достижении этого полезного эффекта, являются зрительная и лабиринтная афферентации, особенно последняя. Про-приоцептивная же афферентация играет также немаловажную роль — она стабилизует достигнутый полезный эффект, делает его устойчивым. Однако проприоцепторы по самой своей сути не могут датъ полноценную и конечную обратную афферен-тацию о достижении адекватного полезного эффекта.
Так, например, с помощью проприоцепторов мы никогда не сможем оценить результаты движения руки при взятии какого-либо предмета, но они помогают достижению этого эффекта, создавая наиболее экономный тип направленного движения. Проприоцепторы по самой своей сути не могут информировать мозг о том, взят ли в руку нож или вилка или какой предмет взят с полки, хотя биомеханика самого движения организуется под значительным контролем проприоцепторов.
Никакая саморегулирующаяся система, если только она заканчивается полезным эффектом для организма, не может быть
построена только на проприоцептивной информации. В этом смысле пример П.Косса не является удачным и опять-таки благодаря отсутствию систематизированного физиологического представления о функциях целого организма.
* * *
Во всех попытках сопоставления функций живого организма с работой саморегулирующихся механизмов большую роль играет проблема “программирования”. Серьезное внимание ей уделил и П.Косса. Он совершенно справедливо замечает, что всякие антропоморфические выражения, вроде “думающая машина”, “память” или другие подобные этим, запутывают вопрос. Сама программа действия для машины, требующая часто сложных и длительных вычислений и реализуемая в том или ином виде карт или лент, является наилучшим доказательством механических способностей машины.
Эти способности rio скорости и объему операций могут быть потрясающими и экономят работу тысяч людей. Однако характер работы, как бы ни была сложна машина, предопределен конструкцией машины, мыслью человека.
В человеческой деятельности более широкого плана эти черты программирования выступают еще более отчетливо. Так, например, тот эффект, что молоток забивает гвоздь; а штопор вытяги вает пробку, целиком зависит от той “программы”, которая предписана им человеком и которая материально реализована в соответствующей форме и конструкции этих орудий. Тот факт, что машины в самых сложных их конструкциях превратились в саморегулирующиеся механизмы с обратной оценкой результатов действия, то есть конечного полезного эффекта, является отражением той закономерности, согласно которой развивались все целесообразные приспособительные действия самого человека в отношении внешнего мира.