ики Болгарии Светла Даскалова на заседании Народного Собрания 12 марта 1968 г. говорила: «При определении целей наказания отмечается прежде всего исправление и перевоспитание осужденного, как и предупредительно-воспитательное воздействие на других членов общества. Наказание – это не акт мести, направленный на заклеймение и опозорение навсегда лица, совершившего преступление. Наказание и другие воспитательные меры имеют своей основной задачей путем государственного и общественного воздействия воспитать субъекта и подготовить его к честному общественно полезному труду».[603]
StGB ГДР 1968 г. устанавливает, что целью уголовной ответственности является «охрана от преступных действий социалистического государственного и общественного порядка, граждан и их прав, предупреждение преступлений и действенное воспитание правонарушителей в духе соблюдения государственной дисциплины и сознательного ответственного поведения в общественной и личной жизни» (§ 2, абз. 1).
Все эти определения приводят к выводу, что наказание по социалистическому уголовному праву должно предупреждать вред в будущем, оно должно быть полезным. Наказание, таким образом, эффективно только тогда, когда оно предупреждает вред, который может быть причинен будущими преступлениями.
Цель наказания в самом широком плане – это предупреждение совершения общественно опасных деяний. Этой целью руководствуется законодатель, устанавливая, какие деяния как наказать; этой целью руководствуется судья, назначая конкретные меры наказания, этой целью руководствуются органы, приводящие наказание в исполнение.
В области наказания принцип целесообразности действует, когда:
1. законодатель определяет круг наказуемых деяний и устанавливает как систему наказаний, так и наказания за отдельные конкретные деяния;
2. суд определяет виновному конкретную меру наказания и решает вопрос о конкретном режиме отбытия наказания, которое должно быть применено к осужденному, или вообще освобождает его от применения наказания;
3. исправительно-трудовые органы решают вопрос о наложении дисциплинарных взысканий, об условно-досрочном освобождении и т. д.
Если при применении наказания нарушается закон, если оно не гуманно, то утрачивается его воспитательная сторона, оно становится нецелесообразным. Беззаконие и антигуманизм разрушают воспитательное значение наказания, и тогда от него остается только устрашение, только кара. Но кара сама по себе – это уже не наказание, и она не может выполнить тех задач, которые стоят перед наказанием в социалистическом обществе. Вот почему наказание целесообразно только тогда, когда оно законно и гуманно.
Целесообразность – это важнейший принцип социалистического права вообще и уголовного права, в частности. Однако целесообразность наказания не может быть противопоставляема или отрываема от других принципов его применения и в особенности от его законности и гуманности. Если наказание нецелесообразно, применение его негуманно и незаконно. На первый взгляд может, однако, показаться, что в некоторых конкретных случаях наказание, нарушающее принципы законности или гуманности, целесообразно, однако такое мнение может являться лишь результатом неправильного анализа, неправильного подхода к решению этого вопроса. Такое мнение является результатом того, что учитываются лишь прямые, непосредственные результаты применения наказания в данном отдельном, конкретном случае. Между тем принципы законности и гуманизма служат целям, значительно выходящим за рамки одного конкретного случая, находящегося в поле зрения лица, применяющего наказание в данном конкретном случае.
Нельзя отрывать цель, которую мы стремимся достигнуть путем применения наказания, от средств, которые мы для этого применяем.
С общественной точки зрения невозможно при оценке моральных ценностей рассматривать средства и цель как взаимно исключающие друг друга. Методы, которые несовместимы с человеческим достоинством, никогда не могут использоваться теми, кто находится на службе человеческого прогресса. В научной этике речь идет не только об определении моральной цели и основного критерия коммунистической морали, здесь речь идет также об определении средств, ведущих к реализации установленной моральной цели, которая немыслима без практической деятельности пролетариата. Составной частью коммунистической морали становятся моральные принципы, которые провозглашаются как желаемые именно потому, что их соблюдение является предпосылкой реализации моральной цели.
Анализ вопроса об эффективности наказания требует установления не только того, какие цели наказание перед собой ставит, но и того, какие цели оно перед собой не ставит и ставить не должно.
Наказание не имеет цели кары. Мнение, что наказание имеет целью кару, означает, что наказание является возмездием и имеет одной из своих целей причинение страдания за то, что сделано субъектом. Однако во многих случаях авторы-марксисты, которые пишут, что в советском праве наказание имеет целью кару, в действительности имеют в виду только то, что наказание должно устрашать, что, однако, далеко не то же самое, что цель кары.
Наказание исторически обосновывалось религиозными требованиями, а для всех религий было характерным требование мести и возмездия. В Библии сказано: «Я взыщу кровь вашу за вас, от всякого зверя взыщу ее и от руки человека, от руки всякого брата его взыщу душу человека. Кто прольет человеческую кровь, того кровь прольется человеком». В Евангелии сказано: «Мне отомщение и аз воздам». В Коране говорится: «Правоверные, закон возмездия установлен вами за убийство: свободный должен умереть за свободного, и слуга за слугу и т. д… Женщина за женщину…» В основе индийской религии лежит учение о воздаянии – возмездии за все благие и дурные поступки (Карма).[604]
В дальнейшем взгляд на наказание как возмездие был характерен для наиболее крупных представителей идеалистической философии. И. Кант писал: «Каков же род и размер наказания, являющийся принципом и руководством для общественной справедливости? Никакой иной, как только принцип равенства (в положении стрелки на весах справедливости) – не склоняться ни на одну, ни на другую сторону. Таким образом, зло, которое ты причинил другому из народа без его вины, ты причинил самому себе. Если ты его оскорбляешь, то ты оскорбляешь самого себя, если ты его обкрадываешь, ты обкрадываешь самого себя, бьешь ты его, ты бьешь себя, убиваешь ты его, ты убиваешь самого себя. Только право возмездия (jus talionis), но непременно перед судом (а не в твоем частном суждении) может определенно указать и качество и количество (размер) наказания…»[605]
Эти же положения были высказаны и Гегелем, который утверждал, что «с преступником должно быть поступлено так, как он сам поступил»,[606] но К. Маркс о теории Гегеля писал: «Такая теория… является лишь спекулятивным выражением древнего “jus talionis” – око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Скажем прямо, без всяких длинных повторений: наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования…»[607]
Правильно указывается на то, что «возмездие не обязательно основывается на вине»,[608] в основе возмездия может лежать и результат. В то же время вина фигурирует в гражданском праве и других отраслях права, где нет речи о возмездии. Однако наказание без вины не только не справедливо, но и бессмысленно.
Мнение, что наказание является возмездием, не кануло, однако, в прошлое, и сейчас наиболее реакционные элементы капиталистического мира в новых уголовных кодексах, в проектах уголовных кодексов и в теоретической литературе рассматривают наказание как возмездие, как восстановление вреда.
Португальский уголовный кодекс времен Салазара гласит: «Наказание состоит в обязанности восстановления вреда, причиненного моральному порядку, господствующему в обществе, путем определения наказания, предусмотренного в законе, и применения его соответствующим судом».
При разработке нового Уголовного кодекса ФРГ один из ведущих криминалистов Федеративной Республики Германии Гельмут Майер пишет, что «только в искупляющем возмездии за виновное деяние можно найти правовое оправдание государственному наказанию».
Характеризуя это направление в области уголовного права, Марк Ансель отмечает, что в соответствии с системой классического уголовного права основная функция наказания – это причинение страдания за вину, и в соответствии с этим оно хочет ударить виновного, а не исправить его.
Было бы неправильно, однако, утверждать, что идеи мести, возмездия, воздаяния за причиненное зло всегда чужды прогрессивным элементам в обществе. Эти идеи очень живучи. Нередко и в наших газетах можно увидеть статьи о судебных процессах под заголовком «Возмездие».
Популярный в свое время, в период между революциями 1905 и 1917 гг., поэт Скиталец, один из любимых поэтов молодого революционного поколения того времени, писал:
«Вы все хотите, чтоб я был смирен,
Не отомщал бы за преступленья,
И вместе с вами, в тени кумирен
Молил у бога для вас прощенья.
Мой бог – не ваш бог: ваш бог прощает,
Он чужд и гневу и укоризне;
К такому богу вас обращает
Страх наказанья за грех всей жизни,
А мой бог – мститель, мой бог могучий!
Следует учитывать, что и «при социализме члены общества придерживаются единого мнения далеко не всегда и не по всем вопросам. Наряду с единодушием здесь широко существует и различие во взглядах людей, или, иначе, плюрализм, множественность мнений».