Действительно, изучение статистики преступности в эксплуататорском обществе подтверждает это положение К. Маркса. Все методы и средства, которые применялись в эксплуататорском обществе для борьбы с преступностью, не привели и не приводят к положительным результатам. Статистика преступности показывает не только рост абсолютного числа совершаемых преступлений, не только рост относительного числа совершаемых преступлений на 100 тысяч населения, но и то, что этот рост по мере развития капиталистического общества все убыстряется.
Однако уничтожая антагонизм между отдельным человеком и всеми остальными, противопоставляя социальной войне социальный мир, «мы подрубаем, – по выражению К. Маркса, – самый корень преступления».[636]
Но «чтобы оградить себя от преступлений, от актов неприкрытого насилия, общество нуждается в обширном, сложном организме административных и судебных учреждений, требующем безмерной затраты человеческих сил».[637]
В применении к объективным социальным процессам часто возникает сомнение – знаем ли мы вообще и можем ли мы вообще знать, что эффективно. Действительно, разрешение этих вопросов в области социальных наук значительно сложнее, чем в области техники и наук естественных. Однако Б. Данэм совершенно правильно пишет: «…познанию требуются конкретные доказательства. Если человек строит мост, который свободно выдерживает движение по нему всех видов транспорта, то вы легко проникаетесь верой, что этот человек хорошо разбирается в технике. Но подобные доказательства, которые черпаются непосредственно из самой практики, абсолютно неприменимы к сфере социальной. Нам уже приходилось наблюдать, что воле людей уже подчиняются многие явления природы, их сознательная власть над собственными взаимоотношениями намного слабее. В этой области, одной из самых важнейших, люди кажутся более несведущими, чем это, возможно, есть на самом деле».[638]
Мы знаем, что от уголовно-правовых мероприятий: запрещения какого-либо деяния, снижения или усиления за него наказания, нельзя ожидать быстро желательного эффекта. Первым результатом новых уголовно-правовых мероприятий в борьбе с преступностью может быть не только неуменьшение, а, напротив, увеличение числа дел об отдельных видах преступлений. Такое положение может явиться непосредственным результатом того, что органы, ведущие борьбу с преступностью, усиливая борьбу с подобными деяниями, привлекают к ответственности большее число лиц. В этом случае за счет латентной преступности увеличивается число зарегистрированных, но не число совершенных деяний. Желаемые результаты, если они будут иметь место, скажутся позже.
Для того чтобы определить, что и при каких условиях наказание может дать, необходимо установить, каковы те силы, которыми действует наказание. Такими силами являются психическое принуждение (угроза, устрашение), убеждение (воспитание) и физическое лишение возможности совершать преступления. Вот те средства, путем которых наказание достигает целей предупреждения совершения преступлений.
При применении всех указанных выше средств общее и частное предупреждение взаимодействуют. Эти цели во многих случаях, но не всегда, достигаются одним путем.
Превентивное воздействие наказания является результатом двух входящих в него элементов: а) порицания от имени государства, являющегося необходимым элементом наказания, которое воздействует воспитывающе на виновного и окружающих тем, что авторитетным голосом государство утверждает, что хорошо и что плохо; б) устрашения, которое является результатом причиняемого наказанием страдания, что создает сдерживающее субъектов, склонных к совершению преступлений, торможение, удерживает их от совершения преступления. В связи с этим заслуживает особого внимания указание В. И. Ленина, что «роль суда: и устрашение и воспитание».[639]
Содержанием наказания являются, таким образом, как кара, так и воспитание. Только при наличии обоих этих элементов имеет место наказание. Если кара применяется без воспитания или если воспитание применяется без кары, то и в первом и во втором случае наказания нет. То, что наказание является по своему содержанию карой, влечет за собой устрашение, так как в наказании содержится элемент страдания в результате того, что человек претерпевает какое-то лишение.
Таким образом, наказание – кара, но кара – не цель наказания. Как пишет чешский криминалист Ян Толар, «элемент воспитания и элемент принуждения при приведении наказания лишением свободы в исполнение переплетаются, причем при разных обстоятельствах превалирует тот или другой элемент и взаимно они обусловливаются; так, например, воспрепятствование осужденному в дальнейшем совершении преступной деятельности достигается прежде всего путем принуждения, но и воспитанием, причем само воспрепятствование, как правило, действует на осужденного воспитательно и, наоборот, воспитание в духе ведения надлежащего образа жизни трудящегося человека до известной степени совершается путем принуждения».[640]
Размер и характер конкретного наказания, санкции статей Особенной части определяются в первую очередь общественной опасностью преступления. И, таким образом, при определении размера наказания в Особенной части Уголовного кодекса на первое место выступает задача общего предупреждения. Сама угроза наказанием оказывает устрашающее воздействие на лиц, склонных к совершению преступления. Однако устрашение это средство, которое не на всех действует и не всех потенциальных преступников можно запугать. Угроза наказанием вообще воздействует не на всех граждан, даже не на большинство. Подавляющее большинство граждан СССР не совершают преступлений не потому, что страшатся наказания. Они руководствуются в своем поведении не нормами Уголовного кодекса, они не смотрят в уголовный кодекс перед тем, как делать или не делать чего-либо. Подавляющее большинство людей в нашей стране не совершают преступлений потому, что преступные действия противоречат интересам социалистического общества, принципам социалистической морали и нравственности и тем самым находятся в противоречии с их собственными интересами, взглядами и убеждениями, а не потому, что в Уголовном кодексе имеется угроза наказанием за совершение таких действий.
А. А. Пионтковский полагает, что это утверждение является неправильным и «воспитательная функция в смысле воздействия на все население свойственна ему (уголовному праву. – М. Ш.) более, чем другим отраслям советского законодательства».[641] Такого же мнения придерживается и И. С. Ной,[642] однако представляется, что подавляющее большинство граждан не совершает преступлений не потому, что уголовный кодекс запрещает их совершать и угрожает за это наказанием. Подавляющее большинство людей руководствуется при этом моральными принципами, а не страхом перед наказанием. Мало того, было бы крайне вредным с воспитательной точки зрения, если бы семья или школа убеждали ребят и подростков не красть, не убивать и не хулиганить, ссылаясь при этом на то, что за это угрожает наказание.
Это вовсе не значит, что из воспитания следует исключить правовое воспитание, это только значит, что порядочный человек это не тот, кто, боясь Уголовного кодекса, не совершает преступлений (хотя для некоторых лиц это и необходимо), а тот, кто ведет себя в соответствии с моральными принципами социалистического общества, так как это и его принципы.
Подтвердить это могут и некоторые социологические исследования. В 1925 г. М. М. Исаев в Ленинграде провел исследование, в котором на вопрос: «Находились ли Вы в ситуации, когда совершение преступления принесло бы Вам определенную выгоду, но, несмотря на это, преступление не было совершено, почему?», были получены следующие ответы (табл. I).[643]
Таблица 1
В 1965 г. в Праге юридический факультет провел такое же исследование.[644] Было опрошено свыше трехсот работников физического труда. Результат был следующим (табл. 2).
Таблица 2
Нетрудно констатировать, что подавляющее большинство опрошенных воздержалось от совершения преступления, руководствуясь принципами морали.
Имеется, однако, известная категория лиц, которые, несмотря на наличие угрозы наказанием, совершают преступления. То, что, несмотря на наличие угрозы наказанием и его применение, преступления все же продолжают совершать, приводило некоторых буржуазных авторов, в частности известного итальянского социолога Э. Ферри, к выводу, что угроза наказанием вообще неэффективна и неспособна предупредить совершение преступлений.[645] Такое утверждение является, конечно, совершенно необоснованным, ибо, кроме указанных выше двух категорий лиц, существует и третья группа лиц, которые не совершают преступления потому, что боятся наказания. Достаточно поставить вопрос, увеличилось ли бы число преступлений, если отменить нормы уголовного закона, чтобы стало ясно, что число преступлений в таких условиях безусловно возросло бы. Отсюда следует сделать вывод, что этот рост преступлений имел бы место за счет категории неустойчивых и склонных к совершению преступления лиц, которые боятся наказания и поэтому не совершают преступлений.
Таким образом, уже одна угроза наказанием оказывает определенное превентивное воздействие и предупреждает совершение некоторого количества преступлений.