Весьма эффективным средством предупреждения и борьбы с преступностью является правильное направление общественного мнения. XXIV съезд КПСС указал на то, что «общественное мнение надо более решительно направлять на борьбу с нарушениями трудовой дисциплины, стяжательством, тунеядством, хищениями, взяточничеством, пьянством»[744].
Необходимо воспитывать общественное мнение в правильном направлении борьбы с преступностью и анализировать эффективность такого воспитания. В этом отношении большую помощь могут и должны оказать печать, радио, телевидение, кино, театр.
Общественное мнение является решающим фактором, определяющим эффективность наказания. Если общественное мнение противостоит применяемому за определенное деяние наказанию, то сколь бы жесткими эти наказания ни были, они не в состоянии противодействовать мнению общества. Репрессия сама по себе, сколь бы жесткой она ни была, не может быть эффективной, если она находится в противоречии с общественным мнением, она может вызвать даже результат, противоположный тем целям, которые ставятся перед соответствующей нормой господствующим классом.
«Если правовые санкции не соответствуют моральным взглядам и обычаям данного коллектива, то степень их эффективности мала… Люди значительно больше боятся оказаться смешными и пренебрежения к ним, что болезненно затрагивает их личные стремления и субъективную личность, чем наказания».[745]
В этой связи большое значение имеет вопрос об учете общественного мнения и его отношений к рассматриваемым нами вопросам. В подавляющем большинстве случаев лица, находящиеся в зале судебного заседания, и окружающие требуют суровых наказаний, а интересы общества, в особенности при крупных «сенсационных» преступлениях, ограничиваются вопросом о том, «сколько дали»? После этого общественный интерес, как правило, кончается: осужденный и его дальнейшая судьба перестают интересовать окружающих и становятся внутренним делом органов, применяющих меру наказания.
Между тем если подойти к вопросу с точки зрения его действительного общественного значения, то с момента вынесения приговора задачи общества только начинаются. Перед обществом стоит задача вернуть осужденного (если он не приговорен к смертной казни, что является редким исключением) обратно обществу и притом вернуть его ресоциализированным и если не полезным, то во всяком случае не вредным для общества. Необходимо сделать все возможное для того, чтобы предотвратить рецидив, а это значит, что основное будет выполнено или не выполнено при отбытии наказания и в первую очередь при отбытии наказания лишением свободы. От того, как будут воздействовать на психику человека в течение этого более или менее длительного срока, как он будет воспитан и перевоспитан, исправлен или не исправлен, зависит, каким человеком он вернется обратно в общество, и в этом отношении следует не только учитывать общественное мнение, но и воспитывать общественное мнение, объяснять обществу, что можно и чего нельзя достигнуть наказанием, что показывают исторический опыт, социологические и психологические исследования.
К сожалению, печать иногда не только не ориентирует правильно общественное мнение, но иногда его дезориентирует и уводит от правильного пути. В этом отношении печальную известность приобрели в свое время статьи в «Ленинградской правде» – «Можно ли ударить хулигана?» и «Суд состоялся», в отношении которых газета должна была потом признать, что эти публикации газеты противопоставили общественное мнение действиям прокурора города и суда, поступившими в соответствии с советским законом.[746]
Возникает при рассмотрении этой проблемы чрезвычайно важный вопрос о том, что такое общественное мнение, кто утверждает, что он выражает общественное мнение. Здесь нет одного общественного мнения. Суд должен уметь это выявить.
В сфере общественного мнения также действует закон, установивший отставание общественного сознания от общественного бытия. Задача науки заключается не в том, чтобы слепо следовать за отсталой частью общественного мнения, а в борьбе за то, чтобы общественное сознание и общественное мнение привести в соответствие с современным состоянием науки, с передовым общественным сознанием.
Считаться с общественным мнением, конечно, необходимо, да и невозможно с ним не считаться. Общественное мнение действует как атмосферное давление – его не чувствуют, но все равно оно давит с силой 8 килограммов на квадратный метр. Мы должны разрешить вопрос и не можем уходить от того, как нам надо относиться к общественному мнению, которое склонно исходить и не из задач ресоциализации, а из соразмерности деяния или вернее даже последствия деяния и меры наказания. Это общественное мнение надо воспитывать. Суд должен понимать, что здесь много других факторов, которые должны определять направленность уголовного наказания, а не идти на поводу у любого общественного мнения. Судья должен быть чутким к общественному мнению, но он должен подчиняться закону и сохранять принципиальность.
Правильно пишет В. И. Курляндский, что «в ряду причин, способствовавших явлениям неустойчивости в судебно-следственной практике в 1959–1960 гг., следует указать и на непоследовательность, а в некоторых случаях – ошибочность отдельных публикаций, дававшихся органами общей периодической печати». Он правильно указывает также на недопустимость любого, даже косвенного давления на судью.[747]
С оценкой деятельности актеров и режиссеров выступают искусствоведы, даже по вопросам футбола статьи, как правило, подписываются заслуженным мастером спорта или тренером, и только применительно к юриспруденции этот принцип нередко нарушают даже тогда, когда затрагиваются сложнейшие правовые проблемы.
Так, подчас появляются статьи и заметки, необоснованно порочащие благородный и нелегкий труд судьи и прокурора, обвиняющие их то в непомерной суровости, то в гнилом либерализме, призывающие судить не по букве, а по духу закона и т. п.
Иногда можно встретить в газете и такого рода высказывания: «Надо понять только одно – речь идет здесь о том, что некоторым работникам юстиции следует внимательнее, более в вдумчиво прислушиваться к голосу общественности, судить не только по пунктам кодекса, но и по подсказке честного народного сердца».[748]
Такое противопоставление закона и «честного народного сердца», которое кажется журналисту безобидным и совершенно правильным, в действительности приводит читателя к мнению о том, что по закону может быть одно, а по «честному народному сердцу» – другое.
Мы не исключаем возможности подобного рода случаев, но тогда задача заключается не в том, чтобы рекомендовать судье действовать вопреки закону, а в том, чтобы изменить закон, ибо нет ничего более опасного для общества, и в частности в области борьбы с преступностью, чем суд, не подчиняющийся закону.
Б. Для того чтобы быть эффективной, система наказаний должна действовать в единстве с другими социальными мерами и, в частности, с комплексом мер, которые должны применяться до совершения преступлений (профилактика преступности), во время отбытия наказания и после отбытия наказания к лицу, его отбывшему.
Гласный надзор за рецидивистами, принудительное лечение алкоголиков и т. п. меры могут и должны привести к положительным результатам, однако при обязательных условиях: существовании и хорошей организации учреждений для принудительного лечения; отсутствия увлечения количеством за счет качества.
Одним из условий эффективности воспитательной стороны наказания, о котором много писали в нашей литературе, является его индивидуализация. Эффективность наказания зависит и от того, как исполняется наказание.[749] В. И. Ленин писал: «Законы важны не тем, что они записаны на бумаге, но тем, кто их проводит».[750]
1. Оценка эффективности конкретной меры требует диалектически учитывать не только общепревентивное, но и специально превентивное воздействие, какое оказывает эта мера, как она действует и с точки зрения воспитания, и с точки зрения устрашения, так как между этими средствами и результатами могут быть, и фактически иногда имеют место, противоречия.
Эффективность любой меры в борьбе с преступностью необходимо оценить не только с точки зрения того, насколько она удовлетворяет прямо поставленной перед ней задаче, но с учетом общего воздействия, которое она оказывает. Так, например, мера, вполне удовлетворяющая задачам специального предупреждения, может быть вредной с точки зрения задач общего предупреждения; мера, полезная для общего предупреждения – устрашения, может быть вредна с точки зрения воспитательного воздействия и т. д.
Такие последствия можно и должно предвидеть, наука не является беспомощной в решении этих вопросов. Многие из них она уже разрешила, и экспериментирование здесь часто абсолютно излишне. Следует лишь учитывать то, что известно криминологам, психологам, педагогам и т. д.
Вопрос об эффективности наказания не может быть, таким образом, рассматриваем только с точки зрения одной из целей применения наказания, а должен учитывать их диалектическое взаимодействие.
На первый взгляд безупречные и казалось бы совершенно правильные с точки зрения учета личности виновного решения о применении мер общественного воздействия могут оказаться и действительно оказывались вредными с точки зрения задач общего предупреждения. Если подросток 18 лет, хорошо характеризуемый на производстве, в школе и по месту жительства, в первый раз в жизни нахулиганил и выбил кому-нибудь зуб, а этого подростка передали на поруки, то на первый взгляд такое решение с точки зрения учета личности виновного и тяжести совершенного деяния не может вызвать сомнений, однако кроме этого следует учесть и общепредупредительное воздействие наказания. Ведь есть много других подростков, которые тоже хорошо характеризуются, ни в чем предосудительном ранее замечены не были и действительно хорошо себя вели, но которые под влиянием подобного рода решений