оцессов, которые должны иметь место в будущем.
При прогнозе эффективности правового регулирования необходимо предвидеть, какой результат эта новая норма даст (сократят ли уголовные запреты на транспорте аварийность; сократит ли повышение наказаний преступность и т. д.).
Каждое прогностическое предвидение должно рассматриваться лишь как предвидение вероятностей, объем и структура которых детерминированы прошедшим и настоящим.
Цель правового прогноза – руководство действиями, относящимися к будущему. Мы анализируем, каковы будут последствия различных способов правового воздействия. При этом мы абстрагируемся от тех аспектов будущего, которые не зависят от нашей деятельности. «Человек, который понимает, что и как происходит, может манипулировать некоторыми из условий с тем, чтобы ход событий изменился в его пользу».[775]
Правовая норма сама по себе – это уже один из элементов обратной связи. Издавая норму права, государство на основе прогноза вмешивается в объективно происходящие процессы, чтобы они шли в желательном для государства направлении.
Правовая норма, примененное наказание – это сознательно вводимая дополнительная детерминанта, которую государство, суд вводят в социальный процесс для достижения на основе прогноза тех целей, которые они перед собой ставят в борьбе с преступностью. Неправильный прогноз действия нормы и наказания может привести к неправильным решениям и дать либо отрицательные результаты, либо в лучшем случае не дать вообще никаких результатов.
Для того чтобы прогноз был правилен (эффективен), необходимо: а) знание объективных фактов прошлого и настоящего; б) знание законов развития; в) объективная оценка совокупности взаимодействующих факторов. Однако прогнозирование (с большей или меньшей ошибкой) возможно и при отсутствии полного знания законов развития и всех взаимодействующих обстоятельств, вызывающих данное явление.
Правильно указывается на то, что «теоретической основой предвидения в любой области является знание объективных законов развития и механизма их действия в конкретных исторических условиях».[776] Однако нельзя согласиться с тем, что «существование закономерной связи между последовательным состоянием систем еще неравнозначно возможности делать удачные прогнозы, ибо для этого должны быть выполнены дополнительные условия информационного порядка. Для прогноза недостаточно существования закономерной связи, необходимо еще, чтобы мы ее знали».[777] Между тем прогнозирование (с большей или меньшей ошибкой) возможно и при отсутствии полного знания объективных законов. Египетские жрецы правильно предсказывали лунные и солнечные затмения, хотя ничего не знали о тех законах, на основе которых они происходят. Современная медицина не знает еще причин многих болезней, например рака, но это не исключает того, что врач может прогнозировать исход заболевания, причины которого он не знает, а в некоторых случаях и успешно его лечить.
Даже волюнтаризм не исключает возможности научного прогнозирования отрицательных его последствий. Во всех случаях при наличии хотя бы ограниченных научных познаний, а не полного знания всех взаимодействующих причин, научное прогнозирование лучше, чем прогнозирование интуитивное.
Для правильного прогноза совсем не всегда требуются знание и анализ причины или всех причин какого-либо явления, иногда достаточно констатации внешнего проявления, которое на основе прошлого опыта дает достаточно материала для эмпирического прогноза. Как пишет У. Росс Эшби, «в нашей повседневной жизни мы на каждом шагу сталкиваемся с системами внутренней механики, которые не открыты полностью для наблюдения и в обращении с которыми приходится применять методы, соответствующие “черному ящику”».[778]
Сказанное выше не исключает, однако, и необходимости в некоторых случаях прогнозирования на основе интуиции, «интуиции недостаточно, хотя без нее тоже не обойтись».[779] Особенность интуиции заключается в том, что она всегда предваряет результат, который лишь в будущем получает логическое и экспериментальное обоснование.[780]
Следует также учитывать, что сама способность к тому, чтобы на основе интуиции приходить к правильным выводам, является результатом наличия у человека, способного к такой интуиции, определенных знаний, опыта, а если этого нет, то и интуиция невозможна. Для того чтобы яблоко, упавшее на голову, породило мысль о законе всеобщего тяготения, нужно было, чтобы это яблоко упало на голову Ньютона.
Д. Гвишиани и В. Лисичкин, признающие, как мы указывали выше, значение интуиции, в то же время правильно исходят из того, что «интуитивные или волюнтаристские прогнозы вряд ли могут быть положены в основу научного составления планов, программ или управления каким-либо процессом».[781]
Задача науки уголовного права (криминологии) заключается, в частности, в том, чтобы а) на основе правильного и глубокого анализа материалов давать обоснованные прогнозы эффективности всех мер, применяемых для борьбы с преступностью; б) на основе данных психологии, педагогики и правильного определения и подбора необходимой информации суметь давать обоснованный прогноз в отношении конкретного лица, совершившего преступление, о тех мерах и режиме, которые в отношении этого лица будут наиболее эффективны для предотвращения рецидива.
Первый вопрос, который в связи с этим возникает: допустимо ли и возможно ли вообще прогнозирование отрицательных явлений?
Философ-марксист Эделинг (ГДР) пишет, что «в интересах комплексного оформления определенных общественных процессов необходимо разрабатывать отдельные прогнозы, которые охватывают преимущественно нежелательные аспекты развития общественных процессов».[782] Такого же мнения придерживаются и те марксисты в ГДР, которые изучают специально преступность. Так, Ф. Мюллер пишет: «Прогноз отрицательных явлений известен как законная часть марксистско-ленинского общественного прогноза», а «преступность как спонтанное, социально детерминированное, чуждое природе социалистического общества явление доступно для прогноза».[783]
Представляется необходимым не только последующий анализ эффективности тех или других уголовно-правовых и социальных мероприятий в борьбе с преступностью, но и прогноз будущей эффективности на основе научного анализа этих мероприятий. Важно ранее всего установить, что, допустим, возможен и необходим прогноз не только положительных, но и прогноз социально отрицательных явлений.
Необоснованность волюнтаристских утверждений, что в кратчайшие сроки преступность будет ликвидирована, что наказание доживает последние дни и полностью заменяется мерами общественного воздействия, сейчас всем ясна. Государству и обществу необходимы не иллюзии, а научно обоснованное, по возможности точное прогнозирование движения преступности и эффективности мер борьбы с ним. Это необходимо для разработки системы таких мер, для установления режима отбывания наказания, для подготовки кадров по борьбе с преступностью и т. д. Необходимо также прогнозирование эффективности конкретных социальных мероприятий, имеющих своей целью борьбу с преступностью.
В соответствии с задачами наказания прогноз его эффективности должен производиться в двух направлениях: общий прогноз эффективности наказания как средства общего предупреждения и прогноз эффективности конкретного наказания как средства специального предупреждения в отношении конкретного лица.
Общий прогноз эффективности наказания сам включает в себя ряд вопросов: эффективность наказания вообще; эффективность конкретных видов наказания; эффективность установления и применения наказания за те или иные действия; эффективность определенного содержания конкретных видов наказания (например, при лишении свободы режим, труд, политико-воспитательная работа, сроки и т. д.).
Б. Необходимо четко различать два вида прогноза в исследуемой области.
1. Прогноз эффективности наказания в отношении преступности как социального явления. Этот прогноз связан, конечно, с очень большими трудностями, но он возможен. Г. Клаусе правильно указывает, что «проникновение в такую сложную переплетенную систему контуров регулирования, какими являются современные общественные отношения в их совокупности, представляет собой гораздо более трудное дело, чем, например, анализ простейшей системы неорганической или даже органической природы. И все-таки оно в принципе возможно».[784] Трудность подобного прогноза заключается в том, что преступность – одно из сложнейших социальных явлений. На динамику преступности воздействует не только наказание, но и очень большое количество различных конкретных социальных детерминаций, которые в современном обществе весьма динамичны.
Само сопоставление данных о преступности в различные годы чрезвычайно затруднено, так как изменяющееся законодательство и колебания судебной практики (создание новых составов, изменение круга деяний, охватываемых составом, передача отдельных категорий дел для применения мер общественного воздействия и т. д.) лишают эти сведения необходимой твердости. Поэтому невозможен прогноз, сколько будет в 1975 г. дел о хулиганстве, ибо изменения в законодательстве, усиление борьбы с хулиганством (или, наоборот, ослабление такой борьбы) могут повлечь за собой не только изменение числа судебных дел о хулиганстве, но даже изменение числа зарегистрированных случаев хулиганства. Даже число судебных дел о таких более стойких по составу и борьбе с ними деяний, как убийство, может измениться в зависимости, например, от колебаний в вопросе о квалификации тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть, о разбое, связанном с убийством, и т. п. Однако эта неполноценность статистики не должна смущать при анализе динамики объективных социальных явлений. Число действительных явлений (а не дел), убийств, тяжких телесных повреждений, изнасилований и т. д., определяется реальными социальными процессами (например, изменения в соотношении возрастного состава населения, что вполне поддается анализу). Анализ эффективности принимаемых мер и прогноз требуют, чтобы статистика удовлетворяла не только изменяющимся потребностям практики, но и стабильным требованиям научного анализа. Однако даже на основе существующей статистики, которая не может полностью удовлетворять задачам научного исследования, возможен в отношении отдельных видов преступлений удовлетворительный анализ и создается возможность прогноза.