Прогресс научного развития за последние годы достиг наибольшего развития в области использования атомной энергии, освоения космического пространства и экспериментирования в области биологии.
В докладе Генерального секретаря ООН У Тана «О результатах эвентуального применения атомного оружия и о влиянии на безопасность и хозяйство стран, вытекающее из исследований и дальнейшего развития этого оружия», который был подготовлен крупнейшими специалистами 14 стран, в том числе и Советского Союза, говорится: «Если бы бомба в 60 мегатонн взорвалась над Нью-Йоркским Манхеттеном, она убила бы вероятно 6 млн из 8 млн жителей Нью-Йорка и 1 млн человек, живущих за границами Нью-Йорка. Этот взрыв создал бы кратер глубиной 75–90 метров и диаметром около 800 метров».[1090] Как известно, имеются уже бомбы мощностью более 60 мегатонн, и, таким образом, можно себе реально представить, что означало бы для человечества применение такого оружия. Однако подобные исследования ученых и техников в различных областях не прекращаются.
Общество не может не контролировать научные эксперименты, чтобы предупредить угрожающую опасность. Когда мы говорим об опасности и вреде, которые приносит развитие науки и техники, то речь идет не только о гипотетическом, возможном вреде в будущем, но и об уже сейчас имеющем место. В 1967 г., например, погибло во всем мире от автокатастроф 150 тыс. человек и 7,5 млн получили ранения.[1091]
Развитие техники, вызывающее загрязнение воздуха, воды, повышение радиации и другие изменения естественной сферы, в которой живет человечество, уже приводит к последствиям, которые ученые не в состоянии полностью оценить.
Говоря о результатах создания молекулы биологически активной ДНК, проф. С. Алиханян констатирует, что существует возможность создавать любые молекулы ДНК, а это значит – любые белки и в перспективе любые организмы с самыми неожиданными свойствами. «В этом и огромное значение открытия, и его опасность. На основе искусственного получения ДНК можно синтезировать и полезные организмы и вредные (смертоносные вирусы, яды). Надо думать, однако, что синтез живого пойдет на пользу жизни. У человечества хватит коллективного разума, чтобы не употреблять это открытие себе во вред».[1092]
Любое открытие будет благом для человечества, если оно используется в интересах прогресса, для мирных целей, на благо трудового народа.
Изложенное выше позволяет нам высказать свои соображения в первую очередь по вопросу о том, как должны решаться в правовой науке проблема ответственности за неосторожный деяния и проблема допустимого риска.
Опасность неосторожности в современном обществе резко возросла. Если в древности общество либо совсем не карало неосторожные деяния, либо карало их значительно мягче, чем умышленные деяния, те сейчас такие взгляды нуждаются в радикальном пересмотре. Сто лет назад, когда требовалось привести пример неосторожного деяния, указывали, как правило, на случай с человеком, который рыл яму для колодца и не загородил ее достаточным образом, в результате чего прохожий упал туда и погиб или получил телесные повреждения. Еще в 1783 г. швейцарские криминалисты фон Глобиг и Густер писали, что неосторожно действующие субъекты должны быть наказаны, но более мягко, «частично потому, что их меньше и они менее вредны, частично потому, что их легче исправить».[1093] Но сейчас положение изменилось.
При прочих равных условиях и сейчас конкретное неосторожное деяние менее опасно, чем умышленное. Однако следует учитывать, что при социальной оценке совокупной опасности неосторожных деяний в современном обществе становится ясно, что они сейчас могут быть и во много раз опаснее деяний умышленных. В этой связи возникает необходимость пересмотра некоторых определений, давно установившихся в уголовном праве, но сейчас не выдерживающих критики.
Право, в частности, должно ответить на вопрос о том, каковы юридические основания для исключения ответственности за определенные виды неосторожного деяния.
Следует, очевидно, разработать новое определение неосторожности, как небрежности, так и самонадеянности. Общество разрешает сейчас в ряде случаев действия, при совершении которых субъект предвидит возможность наступления вредных последствий. Для наказуемости неосторожности, с нашей точки зрения, необходимо не только, чтобы предвидимые последствия были вредными, но и чтобы сами действия были не дозволены.
Тяжесть последствий сама по себе не может служить основанием для признания необходимости уголовной ответственности. Верно, конечно, что «большая тяжесть возможных последствий ведет к признанию действий общественно опасными даже в том случае, если вероятность наступления этих последствий сравнительно невелика».[1094] Но для установления ответственности вне зависимости от тяжести последствий требуется, чтобы само действие было запрещено (так, одно и то же последствие, причиненное по неосторожности одним и тем же действием при футболе, боксе и регби, в одних случаях должно быть наказуемо, а в других – не должно влечь за собой ответственности).
Наказуемость неосторожности следует, таким образом, с одной стороны, сузить за счет последствий дозволенных действий. Так, например, не привлекается к ответственности хирург, производящий операции, дающие даже 50 % смертности, а также директор автомобильного завода, выпускающий автомобили и знающий, что на каждую тысячу легковых машин в год бывает один смертный случай. Но надо карать за последствия неосторожных действий, например, когда имеет место спуск нечистот в реку или загрязнение воздуха, влекущие за собой для общества тяжелые последствия, хотя бы те лица, которые отдают соответствующие распоряжения, в результате отсутствия необходимых знаний не могли осознавать вред, который они причиняют.
Представляется поэтому необходимым исключить из определения неосторожности и даже умысла случаи, когда имеет место социально дозволенное действие, совершая которое субъект предусматривает возможность наступления абстрактных вредных последствий.
Наказуемость неосторожности следует, однако, с другой стороны, расширить за счет усиления требований к лицам, берущимся за выполнение опасных функций. Тот, кто садится за руль автомашины, кто берется за управление атомным реактором, кто проводит опасный эксперимент, должен обладать соответствующими знаниями и быть способным к соответствующим действиям.
Мы полагаем необходимым также обратить внимание при определении неосторожности на субъективные возможности и знания конкретного лица, ибо то, чего можно требовать от человека в условиях современной техники, зависит: 1)от знаний этого человека; 2) от его психических особенностей (быстрота реакции, способности и т. д.); 3) от особенностей конкретного случая.
При рассмотрении понятия неосторожности (как небрежности, так и самонадеянности) следует обратить внимание на то, что стремление ряда авторов, в особенности в последние годы, обосновать вину отрицательным отношением к сознаваемым общественно опасным последствиям не выдерживает критики и при проверке в реальной жизни оказывается несостоятельным. Так, например, К. Ф. Тихонов утверждает, что «отрицательное отношение лица к интересам общества… представляет собой то общее, что объединяет умысел и неосторожность».[1095] Однако, не говоря уже о небрежности,[1096] и при самонадеянности далеко не всегда имеется отрицательное отношение лица к интересам общества, напротив, субъект очень часто действует в интересах общества. Экспериментатор, хирург, применяющий новый метод операции, врач, использующий новое, еще не апробированное лекарство, инженер, применяющий новый метод монтажа, и т. д. в очень большом числе случаев субъективно действуют в интересах общества, и отвечают они вовсе не потому, что субъективно были антиобщественно настроены.
В этой связи особое значение приобретает разработка проблемы смешанной формы вины (которую, к сожалению, у нас отдельные авторы до сих пор вообще отрицают), ибо типичным для деяний, связанных с экспериментированием, использованием опасных новых средств и т. п., являются умышленное совершение деяния (часто с социально полезными целями) и непредвидение или предвидение, а иногда и сознательное допущение вредных последствий (как абстрактных, так и конкретных). На основе разработки этой проблемы должен быть теоретически и законодательством разрешен вопрос о допустимом соотношении социально полезной или во всяком случае дозволенной обществом цели, которая имеет место при совершении деяния, и наступившим вредом, или вредом, который мог наступить.
Вовсе не всякое опасное и рискованное действие субъекта надлежит рассматривать как неосторожное. Такая оценка далеко не всегда будет правильна, даже если бы было установлено, что субъект не только мог и должен был знать об опасных последствиях, которые связаны с его деятельностью, но и то, что он сознавал возможность их наступления. Если бы вопрос был решен иначе, то всякая творческая деятельность в обществе была бы невозможна и всякая инициатива была бы убита.
В литературе (Фрей в Швейцарии, Циприан в Польше) существуют и другие точки зрения. Отдельные авторы полагают, что «в техническую эру» надо вернуться к объективной ответственности и карать за само поставление в опасность (примерно как в ст. 593в УК РСФСР 1926 г.).
Сейчас представляется еще более обоснованной, чем ранее, необходимость определения неосторожности в форме небрежности таким образом, чтобы ответственность имела место как в случаях, когда человек мог предвидеть наступление общественно опасных последствий, так и в случаях, когда он должен был их предвидеть.