Следует также учитывать опасность, которая может возникнуть от совместной несогласованной деятельности различных экспериментаторов и совокупности различных неосторожных, а иногда и случайных действий. В практике автора много лет тому назад был случай, когда в одном научно-исследовательском институте лаборантка, вылившая в отлив остатки химического опыта, тут же упала мертвой. Проведенное расследование установило, что соединение в отливе вылитых лаборанткой химических веществ с веществами, которые были вылиты до нее другим лицом как остатки другого исследования, ничего общего с первым не имеющего, в соединении дали ядовитый газ, от которого и погибла лаборантка.
Уровень радиоактивности в атмосфере, степень насыщенности вредными веществами воды в реке и т. д. определяются не только теми экспериментами, которые проводит одна группа ученых или одно государство, не только теми отходами, которые спускает в реку одно производство, а их совокупным эффектом. Рыба в реке могла бы не погибнуть, если бы только одна фабрика туда выпускала вредные отходы своего производства, но когда это сделали еще несколько фабрик, то она погибла. Таким образом, право должно оградить общество и от подобных случаев и все человечество от возможных непоправимых случайных последствий.
Конечно, решение каждого подобного конкретного случая очень не просто и необходима тщательная теоретическая разработка возникающих здесь проблем.
При ограничении риска мы должны исходить только из того, что есть определенные пределы, которые должны быть установлены правом, а формула «нарушение правил предосторожности» – это лишь бланкетная норма, которая должна быть заполнена определенной юридической формулой.
Новый УК ГДР предусматривает в Особенной части в качестве обстоятельства, исключающего уголовную ответственность, риск хозяйственный и риск прогрессивного развития (§ 169).
Новый польский уголовный кодекс предусматривает риск также только в Особенной части как обстоятельство, исключающее ответственность только за преступную бесхозяйственность (риск хозяйственный или исследовательский – § 3 ст. 223 УК).
Отражение этих идей в законе, с нашей точки зрения, полезно.
В советском законодательстве проблема допустимого риска не получила еще надлежащей регламентации. Представляется целесообразным рассматривать в дальнейшем в нашем законодательстве вопрос о риске в Общей части УК наряду с другими обстоятельствами, исключающими уголовную ответственность, и притом не только в случаях, когда вред носит имущественный характер, но и тогда, когда вред причиняется жизни или здоровью.
Новые вопросы, требующие пересмотра установившихся представлений или уточнения их, возникают и при таком старом институте уголовного права, как крайняя необходимость.
Как известно, социалистическое право не признает допустимости спасения жизни одного человека за счет жизни другого человека. Таким образом, всякого рода операции по трансплантации жизненно необходимых органов от одного человека другому, результатом чего является спасение жизни больного и смерть давшего соответствующие органы, являются недопустимыми даже в случаях согласия потерпевшего. Однако и это не разрешает всех тех вопросов, которые теоретически стоят уже сегодня, а практически могут возникнуть и уже возникают. Как известно, при первой операции по пересадке сердца в ЮАР одновременно была пересажена другому лицу также и почка. И сейчас уже известны случаи, когда у донора берется не один какой-либо орган, а несколько для нескольких безнадежно больных. Таким образом, «разобравши» донора на части, можно спасти жизнь не одному, а нескольким лицам, а с точки зрения существующего решения вопроса о крайней необходимости, это следует признать правомерным, так как ценой жизни одного лица спасается жизнь нескольких человек. Вряд ли следует доказывать, что такое решение неприемлемо.
Весьма распространенным в литературе является общее утверждение, что деяние, совершенное в состоянии крайней необходимости, общественно полезно (а значит, морально оправдано) и уж во всяком случае все авторы пишут о том, что состояние крайней необходимости исключает противоправность.[1104] Однако такое утверждение и ранее вызывало серьезные сомнения, а при учете современных условий оно представляется явно неприемлемым.
Действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, действительно общественно полезны только тогда, когда субъект, причиняя вред имуществу или незначительный вред личности, спасает жизнь или здоровье свое или других лиц. Однако уже тогда, когда лицо, жизни которого угрожает опасность, причиняет для своего спасения тяжкое телесное повреждение ребенку или даже взрослому постороннему лицу, вызывает серьезные сомнения в положительной оценке его поступка.
Не вызывает сомнений, что при всех условиях действие, совершенное в состоянии крайней необходимости, не исключает общей противоправности. Лицо, которому причинен имущественный ущерб субъектом, который находился в состоянии крайней необходимости, имеет, конечно, право на возмещение этого ущерба, и, таким образом, гражданская противоправность явно не исключается (ст. 449 ГК РСФСР). Однако не так просто обстоит вопрос и с уголовно-правовой противоправностью. Несомненно, что в случаях крайней необходимости исключается уголовная ответственность, а значит, и применение наказания, но если признать, что исключается в этих случаях противоправность, то значит, у потерпевшего (третьего лица) отсутствует право необходимой обороны, а с этим уже далеко не во всех случаях можно согласиться.
Если находящийся в состоянии крайней необходимости посягает или причиняет вред имуществу третьего лица (например, забирает у него легковую машину для перевозки тяжелораненого в больницу), то он, безусловно, действует правомерно, и тот, у кого эту машину забирают, не имеет права необходимой обороны, так как оборона возможна только против неправомерных действий. Иначе, однако, обстоит дело в тех случаях, когда в состоянии крайней необходимости вред причиняется не имуществу, а жизни, здоровью, телесной неприкосновенности третьих лиц. Как должны быть разрешены случаи, когда, например, во время операции обнаруживается необходимость переливания крови, а группа крови у оперируемого очень редкая и запасов консервированной крови этой группы нет, но среди присутствующих имеется один человек с идентичной группой крови. Если ему предлагают дать кровь для спасения жизни оперируемого лица, имеет ли он право отказаться? Имеют ли право присутствующие взять у него кровь насильно? Имеет ли право тот, у кого в подобном случае силой пытаются взять кровь, обороняться? Если признать, что лица, действующие в состоянии крайней необходимости, всегда действуют правомерно, то он обороняться не имеет права.
Как известно, наиболее благоприятны результаты при пересадке органов у однояйцовых близнецов. Без почек жить нельзя, но с одной почкой люди живут много лет. Можно ли силой взять у здорового однояйцового близнеца одну из его здоровых почек и перенести брату, погибающему вследствие болезни обеих почек?
Очевидно, необходимо признать, что ненаказуемость деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости, должна быть ограничена только причинением определенных видов вреда, а также признать, что в одних случаях крайняя необходимость является обстоятельством, исключающим противоправность, а в других – обстоятельством, исключающим только наказуемость.
Прогресс медицины и уголовное право[1105]
Большое число актуальных проблем, связанных с уголовным правом, возникает в связи с новыми возможностями и исследованиями в области медицины и биологии.[1106]
Многие вопросы медицины уже давно имели чрезвычайно важное правовое значение (дата рождения, дата смерти, право на распоряжение своей жизнью, на распоряжение органами своего тела и т. д.). Сейчас многие из этих вопросов должны быть разрешены по-новому или во всяком случае приведены в соответствие с достижениями современной науки (реанимация, трансплантация органов и т. д.).
А. А. Вишневский правильно, в частности, констатирует, что «общественность волнуют этические и юридические проблемы, возникающие при пересадке сердца человеку».[1107]
В этой связи возникает большое число новых правовых проблем:
1) возможность и условия, разрешающие использование тканей и органов, взятых у людей умерших и живых для трансплантации их другим лицам;
2) условия, когда допустимо отключение аппаратов искусственного дыхания или стимуляторов сердечного ритма (искусственное сердце, легкие, почки), влекущее за собой смерть больного, который к ним подключен;
3) допустимость применения средств, успокаивающих страдания безнадежно больных, но одновременно сокращающих им жизнь.
Прошли уже тысячелетия со времени формулирования знаменитой клятвы Гиппократа: «Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения и всякого вреда и несправедливости… В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного…» Эти принципы, однако, не потеряли своего значения и сегодня.
Первый вопрос, который следует разрешить, это вопрос о моменте наступления смерти, ибо от этого зависит решение вопросов о том, с какого момента врач имеет право совершать ряд действий, которые в отношении живого человека недопустимы.[1108]
Исходя из принципов социалистического гуманизма, одной из важнейших задач права, и в частности уголовного права, является охрана жизни человека. Право обязано охранять жизнь всякого человека вне зависимости от его пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, вне зависимости от того, какую функцию в обществе он выполняет, вне зависимости от того, может этот человек еще жить много лет или считанные минуты. Жизнь человека должна охраняться как абсолютное благо, на которое никто не имеет права посягать.