Такие же обязательства, в несколько иных формах, были приняты на себя при заключении перемирий правительствами Румынии Болгарии, Венгрии, Финляндии. В соответствующих соглашениях говорится: «Правительство и главное командование Румынии обязуются сотрудничать с союзным (советским) главным командованием в деле задержания лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суда над ними» (ст. 14); «Болгария будет сотрудничать в деле задержания лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суда над ними» (ст. 6); «Финляндия обязуется сотрудничать с союзными державами в деле задержания лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суда над ними» (ст. 13); «Венгрия будет сотрудничать в деле задержки и передачи заинтересованным правительствам лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суда над ними» (ст. 14).
Мирные договоры подтвердили эти обязательства. Так, мирный договор с Италией устанавливает, что «Италия обязуется принять все необходимые меры, чтобы обеспечить задержание и выдачу для суда над ними: а) лиц, обвиняемых в том, что они совершили воинские преступления и преступления против мира или против человечности, дали приказ о совершении таких преступлений или содействовали их совершению; б) граждан какой-либо из союзных соединенных держав, которые обвиняются в нарушении законов их страны, измене или сотрудничестве с врагом во время войны» (ч. III, Военные преступники, ст. 45, п. 1). Такое же положение имеется в мирных договорах с Финляндией (ст. 9), Венгрией (ст. 6), Болгарией (ст. 5) и Румынией (ст. 6).
После победы над фашистскими государствами кое-где имеет место тенденция признать лиц, виновных в тягчайших злодеяниях против человечества, международных военных преступников – «политическими преступниками», и тем обосновать невыдачу их для суда над ними. Но уже во время войны правительства Объединенных наций неоднократно заявляли о своей решимости найти этих преступников «даже на краю света» и передать их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие (Декларация 2 ноября 1943 г.). В годы войны неоднократно подтверждался принцип выдачи военных преступников. Так, Советское правительство 14 октября 1942 г. заявляло, что оно «одобряет и разделяет выраженное в полученной им коллективной ноте законное стремление обеспечить передачу в руки правосудия и привлечение к ответственности виновных в указанных вступлениях и приведение в исполнение вынесенных приговоров. Советское правительство готово поддержать направленные к этой цели практические мероприятия союзных и дружественных правительств и рассчитывает, что все заинтересованные государства будут оказывать друг другу взаимное содействие в розыске, выдаче, предании суду и суровом наказании гитлеровцев и их сообщников, виновных в организации, поощрении или совершении преступлений на оккупированной территории»[1185].
Мнение о выдаче преступников против всеобщего мира высказывали еще Гуго Гроций, Ваттель, Ретзерфорд, Кент, Уитон и многие другие авторитеты в области международного права[1186].
Советские ученые энергично протестовали против попытки предоставления убежища преступникам войны. Они писали: «Оно (право убежища. – М. Ш.) предоставлялось борцам за свободу и прогресс, уходившим от преследований реакционных правительств. Преступники и руководящие деятели фашизма бесспорно не имеют ничего общего с защитниками свободы и прогресса. Нельзя применять понятие политических преступников к тем, для кого политика только удобный предлог к удовлетворению расовой ненависти и хищнической алчности, к тем, которые зверским образом истребляли миллионы людей (фабрики смерти в Майданеке, Гартогенбоще, Освенциме и др.) и произвели совершенно исключительные по зверству разрушения и опустошения (Лидице, Новгород, Смоленск, Киев и др.). Подобно древним пиратам, они могут рассматриваться только как враги человеческого рода»[1187].
Нейтральные страны во время войны неоднократно ставились в известность об обязательности для них выдачи военных преступников. Правительства СССР, США и Англии в 1943 г. указывали в своих нотах, что предоставление убежища военным преступникам они будут рассматривать как «нарушение принципов, за которые борются Объединенные нации»[1188].
Однако проблема выдачи военных преступников и после войны продолжала оставаться весьма актуальной. В выступлении представителей Белорусской делегации на I сессии Генеральной ассамблеи Объединенных наций 13 января 1946 г. говорилось, что, «по имеющимся у нас сведениям, часть видных преступников нашла себе убежище в франкистской Испании», указывалось, что «Объединенные нации должны побудить государства, не входящие в организацию Объединенных наций, выслать преступников в те страны, где были совершены ими преступления», указывалось на то, что «до сего времени военные преступники продолжают укрываться на территории некоторых государств», и выдвигалось требование, чтобы, «независимо от их национальности, военные преступники, виновные в насилиях и нарушениях, в истреблении и ограблении мирных жителей и военнопленных, в убийствах, казнях и в других зверствах, могли бы быть арестованы и доставлены в страны, где они совершили эти преступления, для суда и наказания в соответствии с законами этих стран».
В послевоенный период неоднократно имели место факты как выдачи, так и отказа в выдаче отдельных военных преступников. Так, например, Венгрия выдала Югославии участников кровавых злодеяний в г. Нови-Сад бывшего ген. – лейт. Граши Иожефа, бывшего капитана полиции Зельди Мартона и бывшего бургомистра г. Нови-Сад Надь Миклоша. Граши и Зельди к моменту выдачи были уже приговорены к смертной казни венгерским народным судом.
Правительство США отдало распоряжение командованию американскими оккупационными войсками в Германии выдать предателя Тисо и членов марионеточного «правительства» Словакии чехословацкому правительству.
С другой стороны, испанское правительство отказывалось выдать Бельгии, несмотря на неоднократные требования, лидера бельгийских рексистов Леона Дегреля. По имеющимся сведениям, у Испании требуют выдачи 2000 немецких фашистов; она же выдала только 100 человек.
Много фашистских военных преступников, подлежащих выдаче, скрывается в лагерях среди так называемых перемещенных лиц как на территории Германии, Италии и Австрии, так и в других странах.
Многие военные преступники не выдаются правительствами США, Великобритании и Франции. Так, из 950 военных преступников, которых требовала Югославия, было выдано только 55. Ряд видных военных преступников живет во французской зоне Австрии, как, например, бывший полковник Спугич, находящийся в списке югославских военных преступников. Американские власти не выдают известного военного преступника ген. Бригича, находящегося в лагере Марк Пангау, и т. д.[1189]
Оценивая сейчас такой важнейший институт международного уголовного права, как институт выдачи и связанное с ним право убежища, следует исходить из того, что, будучи в свое время средством взаимопомощи буржуазно-демократических элементов различных стран в борьбе против феодализма, право убежища, по мере роста революционного рабочего движения, становилось для буржуазных стран все более и более неприятной обузой и заменялось все более далеко идущими конвенциями о выдаче, с тенденцией к все более ограничительному толкованию понятия политического преступления (исключение анархистов, социалистов, «динамитчиков» и т. д., исключение лиц, совершивших по политическим мотивам общие преступления, и т. д.).
В борьбе против фашизма право убежища было использовано революционными и буржуазно-демократическими элементами и выполняло определенную положительную роль.
Использование фашистскими элементами «права убежища» и рассмотрение фашистских злодеев как «политических» преступников является тенденцией использовать это право в интересах реакции, что, как мы указывали выше, и раньше имело иногда место.
Этим тенденциям передовая наука уголовного права противопоставляет абсолютное исключение фашистских злодеев из числа «политических» преступников, вне зависимости от должности, которую они занимали, и устанавливает принцип, что международные военные преступники не могут нигде пользоваться правом убежища и подлежат выдаче любым государством либо Международному военному трибуналу, либо тому государству, на территории которого они совершили преступление.
В то же время право убежища может и сейчас выполнять определенную положительную роль, будучи использовано революционно-демократическими элементами.
Этика или генетика?[1190]
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
Какова природа человека, добр он или зол? Хорош или плох? Что вызывает преступления и что вызывает героические, самоотверженные поступки – природа человека, среда, воспитание? Эти вопросы тысячелетиями занимали и занимают философов, юристов, психологов, а в последнее время и биологов.
Если Ж.-Ж. Руссо считал, что все является добрым, поскольку выходит из рук творца, но вырождается под руками человека, то по утверждению Гоббса человеческая природа первоначально побуждается только эгоизмом, стремлением к самосохранению и наслаждению, а Гельвеций полагал: мотивом всякой деятельности является себялюбие человека. Если на заре буржуазного общества Гегель и Кант исходили из свободы человеческой воли, то затем на смену этим индетерминистическим воззрениям пришли позитивисты, постулировавшие ранее абсолютную детерминированность поведения человека биологическими факторами (Ломброзо и его последователи), а затем различными факторами – биологическими, космическими, социальными (Ферри, Гарофало, Лист, Принс, Хард и другие). Особенно широкой популярностью пользовались в последнее десятилетие XIX века различные биологические концепции, объяснявшие поведение человека то строением его тела, то формой головы, то весом мозга, и, наконец, сейчас среди подобных воззрений наиболее популярной стала концепция, исходящая из того, что нравственные качества человека приходят к нему вместе с генами его родителей.