Вторую группу причинных связей, которые не всегда дают достаточные основания для предвидения, – образуют связи статистические. Статистические законы предвидимы как целое, а не единичное, ибо они детерминированы в целом. Эти законы действуют только для совокупности объектов. Чем больше таких объектов, тем интенсивнее проявляется статистический закон; чем объектов меньше, тем он прослеживается труднее. Прогноз в таких случаях возможен только для статистического множества. Статистический закон – это существующий для определенной системы элементов ряд возможностей, которые связаны необходимостью со всеми элементами данной системы. В то же время каждый из элементов системы с необходимостью определяет только одну из этих возможностей.
Осуществление одной определенной возможности случайно, но при известных обстоятельствах она может стать действительностью.
Условия действия закона – это достаточная совокупность условий, необходимых для его осуществления, т. е. для того, чтобы соответствующая закономерность вообще могла иметь место. Эти условия могут быть специфическими и неспецифическими, однако от них следует отличать условия сопровождающие.
Структурные законы находятся вне времени, но и они не исключают возможности прогноза. Так, таблица Менделеева дала возможность прогнозирования, какие элементы в дальнейшем будут открыты и какими свойствами они будут обладать. Такие законы существуют и в социальной жизни (структура населения, структура отраслей и народного хозяйства). Структурные законы имеют в своей основе законы причинности, но, вскрыв структурные законы, мы можем и не знать те законы причинности, которые лежат в их основе.
Два явления могут показывать высокую степень корреляционной зависимости, однако причинной зависимости между ними может и не быть: они оба могут зависеть от третьего фактора. Два находящихся в зависимости явления могут порождаться другими, третьими причинами – очевидная связь явлений при внимательном рассмотрении иногда оказывается ложной.
В социологии права большую роль играет метод интерполирования, который создает возможность установления промежуточных значений величины между двумя данными ее значениями, и метод экстраполяции, который создает возможность предупреждения событий и имеет, таким образом, сигнальный характер. С методом экстраполяции надо, однако, быть чрезвычайно осторожным, так как он может приводить к совершенно неожиданным и нелогичным результатам.
Самое важное в социологии права – это не абстрактное прогнозирование, а прогнозирование динамики изучаемого явления при введении дополнительных детерминант и в условиях, когда эксперимент, как правило, невозможен. Неправильные выводы могут, например, получиться при применении чистой экстраполяции к динамике преступности. Так, если в 1929 г. число совершенных умышленных убийств составляло 100, то в 1935 г. – 55; если в 1935 г. оно равнялось 100, то в 1939 г. – 59; если число тяжких телесных повреждений в 1935 г. составляло 100, то в 1939 г. – 70. Если продолжить эти ряды до 1970 г., то придется признать, что к этому времени данные виды преступлений ликвидированы. Этого, однако, еще нет.
Указанный метод прогнозирования элементарен, но для учета взаимодействия в короткие промежутки времени большого количества факторов (из которых многие неизвестны или не поддаются количественному учету) он может быть весьма продуктивен и полезен.
Динамика преступности несовершеннолетних в Ленинграде за ряд лет показывала, что если число совершенных ими преступлений принять в первом квартале за 100, то во втором оно составляло 110, в третьем – 120, а в четвертом – 60–65. Такая динамика объяснялась, очевидно, тем, что в третьем квартале многие подростки оказывались без дела (школьные каникулы) на улицах города. Когда были приняты соответствующие меры и значительное количество вызывающих опасения подростков стали вывозить в летние лагеря, число совершаемых ими в этот период преступлений сократилось.
На основе экстраполяции, выведенной из прошлого, иногда не только ожидают, что именно произойдет в будущем, но и возводят такой прогноз в объективную закономерность, строя таким образом определенные планы на будущее (преступность должна падать и т. п.). Однако в определенный момент развития в действие вступают другие закономерности и продолжавшийся некоторое время процесс изменяет свое направление. Например, возможности сбыта какого-либо вида продукции (швейных машин, телевизоров и т. п.) зависят не только от производственных возможностей, но и от платежеспособности населения, удовлетворения тех же потребностей другими субститутами и т. д. Построенный на основе экстраполирования длительный план или другие длительные прогнозы приводят в этих случаях к затовариванию или иным нежелательным последствиям. Вот почему метод экстраполяции для прогноза в правовой области может быть целесообразен лишь в некоторых случаях и притом на непродолжительные сроки.
Чтобы прогноз был наиболее правилен, а значит, и эффективен, необходимо: а) знание объективных фактов прошлого и настоящего; б) знание законов развития; в) объективная оценка совокупности взаимодействующих факторов. Однако прогнозирование (с большей или меньшей ошибкой) возможно и при отсутствии полного знания законов развития и всех взаимодействующих обстоятельств, вызывающих данное явление.
Верно, что «теоретической основой предвидения в любой области является знание объективных законов развития и механизма их действия в конкретных исторических условиях».[1207] Но нельзя согласиться с тем, что «существование закономерной связи между последовательным состоянием систем еще неравнозначно возможности делать удачные прогнозы, ибо для этого должны быть выполнены дополнительные условия информационного порядка. Для прогноза недостаточно существования закономерной связи, необходимо еще, чтобы мы ее знали».[1208] Прогнозирование (с большей или меньшей ошибкой) возможно и при отсутствии знания объективных законов. Египетские жрецы правильно предсказывали лунные и солнечные затмения, хотя ничего не знали о законах, на основе которых они происходят. Современной медицине неизвестны еще причины многих болезней, например рака, но это не исключает того, что врач может прогнозировать исход заболевания, причины которого он не знает, а иногда и успешно лечить такого больного.
Даже волюнтаризм не исключает возможности научного прогнозирования отрицательных его последствий. Во всех случаях, при наличии хотя бы ограниченных научных познаний, а не полного знания всех взаимодействующих причин, научное прогнозирование достовернее и эффективнее, чем прогнозирование интуитивное. Вот почему при определении судом вида и срока наказания, вида лишения свободы, условно-досрочном освобождении желательно привлечение педагога, психолога, психиатра. Конечно, они тоже еще не знают всей совокупности факторов, взаимодействующих при совершении преступления и исправлении преступника, но все же могут более обоснованно рекомендовать те или иные меры для ресоциализации конкретного лица. Недопустимо решать данные вопросы на основе одной только интуиции, как это сейчас иногда имеет место.
Для правильности прогноза вовсе не всегда требуется знание и анализ причины или всех причин какого-либо явления. Иногда достаточно констатации внешнего проявления, которое на основе прошлого опыта дает достаточно материала для эмпирического прогноза. У. Росс Эшби пишет: «В нашей повседневной жизни мы на каждом шагу сталкиваемся с системами внутренней механики, которые не открыты полностью для наблюдения и в обращении с которыми приходится применять методы, соответствующие “черному ящику”».[1209]
Сказанное выше не исключает необходимости прогнозирования в отдельных случаях и на основе интуиции: «Интуиции недостаточно, хотя без нее тоже не обойтись».[1210] Особенность интуиции в том, что она всегда предваряет результат, который лишь в будущем получает логическое и экспериментальное обоснование.[1211] Д. Гвишиани и В. Лисичкин признают значение интуиции и в то же время правильно исходят из того, что «…интуитивные или волюнтаристские прогнозы вряд ли могут быть положены в основу научного составления планов, программ или управления каким-либо процессом».[1212]
В социологии права нас может интересовать в плане прогноза: а) как будет развиваться законодательство; б) эффективность применяемых законов; в) динамика социальных явлений, на которые можно воздействовать с помощью права (преступность, рождаемость, миграция населения и т. д.); г) индивидуальное поведение.
С точки зрения Р. А. Сафарова, «законодательный акт должен быть воплощением прогноза», а «это значит, что, во-первых, он должен отвечать основным требованиям действующих и могущих возникнуть закономерностей и, во-вторых, в нем должны учитываться социальные последствия, которые он может породить (в частности, направленность и характер реакции общественного мнения)».[1213] С этим следует полностью согласиться. Ф. Энгельс указывал: «В современном государстве право должно не только соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть внутренне согласованным выражением, которое не опровергало бы само себя в силу внутренних противоречий»[1214].
Разумеется, когда решение правовых или других социальных вопросов является «волевым», прогнозировать, какое именно решение будет принято на основе объективных социальных законов, невозможно. Вполне возможно, однако, прогнозировать, каковы будут последствия подобного волевого решения.