Правоспособность и дееспособность
§ 1. Основные элементы
Понятия дее– и правоспособности лежат в двух совершенно различных сферах, вытекают из двух глубоко различных оснований.
Понятие дееспособности примыкает к учению о юридических действиях и означает способность совершать юридические действия, влекущие за собою общеустановленные изменения в правовой сфере того, кто совершает эти действия или кого они юридически коснулись. Например, лицо совершеннолетнее, душевно нормальное и не обнаружившее неспособности вести свои дела, т. е. не впавшее ни в расточительность, ни в несостоятельность, – такое лицо признается дееспособным, т. е. за всеми его действиями признается нормальная, установленная для всех дееспособных юридическая сила. Это лицо может совершать все дозволенные или предписанные ему законом юридические акты и будет отвечать, как все, за противозаконные свои деяния в уголовном или дисциплинарном, гражданском или административном порядке. Напротив, дети, безумные, банкроты и расточители – недееспособны (полностью и частью, как мы увидим далее). Поэтому место учения о дееспособности – в учении о юридических действиях, где мы его и рассмотрим. Здесь же мы рассмотрим дееспособность лишь для выяснения правоспособности и ее связи с дееспособностью.
Правоспособность как понятие коренится в учении о правоотношении, которое является следствием юридических действий и событий. Правоспособность есть способность быть субъектом правоотношения, т. е. иметь права и нести обязанности. Понятие правоспособности необходимо для выделения того круга лиц, которые способны иметь права и нести обязанности. Правоспособность есть такое же своеобразное юридическое свойство человека в отличие от вещей и животных, как ковкость есть особое физическое свойство металла в отличие от дерева и камня.
Дееспособность. Обращаясь к связи между правоспособностью и дееспособностью, мы видим, что не всякий, кто имеет права, вправе сам ими распоряжаться, т. е. не всякий, кто правоспособен, вместе с тем и дееспособен. Например, малолетний или безумный способны иметь права, но не способны сами их изменять, т. е. приобретать, прекращать, приостанавливать и т. д.
В публичном праве, по общему правилу, дееспособность совпадает с правоспособностью, так как публичные права, по общему правилу, не передаваемы, т. е. тот, кто имеет право, только тот и вправе его осуществлять или им распоряжаться. Можно изменять свою частноправовую сферу через посредство представителя, т. е. третьего лица, уполномоченного действовать за представляемого, по особой доверенности, по закону или по назначению власти; но нельзя изменять через представителя свою публично-правовую сферу или через него совершать вытекающие из нее акты. Можно поручить доверенному лицу продать вещь или участвовать в выборах правления частного акционерного общества, ибо это есть осуществление частного права. Но нельзя поручить своему представителю подать голос на политических выборах или по доверенности исполнить обязанность судьи.
Однако и в публичном праве бывают случаи, когда лицо правоспособно, но недееспособно. Например, малолетний как правоспособный, имеет право публичного иска – об отмене незаконного постановления публичной власти, нарушающего его интересы, но он недееспособен, т. е. за него это право может осуществить его опекун, а не он сам. Или должностное лицо, временно потерявшее вследствие болезни дееспособность, не теряет вместе с нею свою правоспособность, а сохраняет свои права по службе, пока не получит вновь возможности осуществлять эти права. В силу этого различие между право– и дееспособностью имеет значение и в публичном праве, хотя оно и неизмеримо меньше, чем в частном.
Невозможно, однако, обратное положение, когда лицо в известной области дееспособно, но в той же области неправоспособно. Невозможно, чтобы лицо было способно распоряжаться правами, т. е. дееспособно, но иметь те же самые права – не могло бы, т. е. было бы неправоспособно. Возможно лишь такое положение, когда лицо признается способным только осуществлять чужие права, а своих собственных таких же прав ему иметь не разрешается. Например, при старом порядке по политическим причинам у иностранца не было права владеть в западных губерниях землей, т. е. иметь право собственности на нее, но ему не запрещалось передавать это право от одного лица другому: он не мог купить землю для себя, но мог купить ее для другого, действуя по его доверенности. Это не противоречило основной цели, ибо иностранцу позволено было лишь содействовать переходу прав к тем, чья правоспособность только и признавалась в данной сфере.
Но неправильно было бы на этом основании построить утверждение, будто человек может быть неправоспособным (например, иностранец не способен владеть землею) и в то же время быть дееспособным, т. е. что неправоспособный может быть дееспособным. В нашем примере иностранец неправоспособен, т. е. он неспособен приобретать землю, следовательно, в той же сфере (обладания землей) он и недееспособен, т. е. неправомерно приобретенной им землей он законно распоряжаться не может (продавать, завещать и т. д.). Но он правоспособен совсем в другой сфере – в сфере представительства, т. е. в области осуществления чужих прав в качестве поверенного, и здесь он не только правоспособен, но и дееспособен. Следовательно, иностранец здесь неправоспособен в сфере владения землей, но дееспособен в сфере представительства. Между тем в той самой сфере, в которой он неправоспособен, в той же сфере он не может быть дееспособным, ибо если нет способности обладать данным правом, то нет способности и распоряжаться тем, чего иметь нельзя. По тем же основаниям, по Земельному кодексу РСФСР иностранец не имеет права на землю, т. е. лишен земельной правоспособности; поэтому он не может быть признан и дееспособным в этой сфере, ибо он не может осуществлять через кого-либо это право, которого у него нет.[188]
Против этого мнения выдвинуто было то соображение, что если трудящийся иностранец имеет все политические права (ст. 11 Конституции РСФСР), то он имеет и право получить землю.[189] Но, во-первых, в силу той же ст. 11 Конституции трудящийся иностранец легко и без всяких формальностей может быть принят в гражданство Союза ССР и тогда весь вопрос отпадает; если же он переходить в гражданство Союза не желает, стремясь сохранить свою гражданскую связь с чужим и чуждым правопорядком, то он не может претендовать на блага от правопорядка, членом которого он стать не желает. Во-вторых, правопорядок РСФСР признает право на землю только за «гражданами РСФСР» (ст. 9 Земельного кодекса РСФСР): это специальное право, которое не является ни правом политическим в смысле ст. 11, ни правом гражданским; это – право лично-публичное, в общем порядке закрытое для иностранцев ст. 9 Земельного кодекса. Все это не значит, что для лиц, сохранивших свое иностранное гражданство, безусловно, закрыто право получить землю в СССР. Это право они могут получить, во-первых, на основании специального договора их страны с СССР;[190] во-вторых, в порядке правил о сельскохозяйственной иммиграции.[191]
§ 2. Виды правоспособности
Мы видели, что правоспособность есть способность иметь права и нести обязанности, т. е. способность быть субъектом правоотношения (§ 1 главы 8). Если перед нами способность иметь права, то мы называем эту способность активной правоспособностью. Напротив, способность нести обязанности называется пассивной правоспособностью. Например, в Древнем Риме сын семейства (filius familias) имел в сфере публичного права активную правоспособность (мог быть, например, консулом), но в сфере частного права обладал только пассивной правоспособностью, т. е. мог нести только обязанности, мог только обременяться долгами, а все, что он ни приобретал, он приобретал для отца семейства (pater familias); раб также все приобретал не для себя, а для господина. Таким образом, сын и раб обладали пассивной правоспособностью, т. е. могли нести только обязанности. Поэтому, между прочим, раб мог быть пассивным субъектом правоотношения, а учение о том, что раб считался только вещью, объектом, но не субъектом – не верно.[192] В дальнейшем будет идти речь главным образом об активной правоспособности.
Правоспособность может быть полная и ограниченная. Полная правоспособность есть способность иметь все доступные лицу в данном обществе права, как частные, так и публичные. Ограниченная правоспособность есть неспособность к обладанию правами в определенной сфере. Например, при старом порядке ограничена была правоспособность женщин и иностранцев. Ограничения правоспособности (главным образом, в сфере публичных прав) возможны вследствие причин: 1) естественных (неполнолетие, дефектная психика); 2) социальных (принадлежность к неполноправному классу или к иностранному гражданству либо осуждение уголовным судом) и 3) несовместимость одних правоотношений с другими, например, свидетель не может быть обвинителем и защитником, а также представителем потерпевшего и гражданского истца (ст. 56 УПК РСФСР); понятыми не могут быть стороны и их родственники; состоящий на государственной службе не может быть участником торгового предприятия (и обратно), а с ним в одном учреждении не может служить его близкий родственник или свойственник, если они находятся с ним в отношениях начальника к подчиненному или контролирующего к контролируемому.[193]
Принцип несовместимости проводится по праву Союза ССР также при получении пенсии вследствие стойкой нетрудоспособности, происшедшей от трудового увечья: «Инвалиды-увечные, – а равно и члены семей застрахованных, умерших от увечья, – лишаются права на пенсию, если они занимаются эксплуатацией чужого труда в целях извлечения прибыли или торговлей по патентам выше 2 разряда».[194] При старом порядке в числе естественных причин ограничения правоспособности были – женский пол и некоторые физические недостатки (глухонемота), а в числе социальных – сословие (крестьяне), вероисповедание и национальность (евреи и поляки), монашество – лишение всех прав.
Дееспособность может быть также наряду с полной и ограниченная вследствие причин естественных (возраст, душевная ненормальность) и социальных (расточительность, несостоятельность).
Наконец, необходимо различать правоспособность общую и специальную. Общая правоспособность есть способность к обладанию какими-либо вообще правами или к несению каких-либо обязанностей. Специальная правоспособность есть способность обладать правами или нести обязанности в специальной сфере отношений. Например, в сфере гражданской правоспособности можно выделить еще более специальные правоспособности – наследственную, завещательную, брачную, торговую. Общая правоспособность есть не сумма специальных, а их необходимая предпосылка.
Дееспособность может быть также общей и специальной. Общая дееспособность наступает с достижением совершеннолетия; у нас – в возрасте 18 лет (ст. 7 ГК РСФСР). Но специальная дееспособность может наступить и раньше. Так, трудовая дееспособность наступает в 16 лет. В виде исключения допускаются к работе достигшие 14 лет, но не более чем на четыре часа работы в сутки (однако работа ночная или вообще вредная для здоровья запрещается всем не достигшим 18 лет). Малолетние в возрасте от 14 до 16 лет допускаются к работе только по ходатайству заинтересованных лиц (родителей, опекунов или администрации) и с разрешения инспектора труда в том лишь случае, если они – круглые сироты или единственные кормильцы нетрудоспособных членов семьи или особо материально нуждающиеся.[195]
Заработной платой лица, достигшие 14 лет, распоряжаются самостоятельно; равным образом они сами, а не их родители или опекуны отвечают за вред, причиненный их действиями другим лицам (ст. 135, 129, 130 КЗоТ и ст. 9 ГК РСФСР). Шире говоря, правовая жизнь признает дееспособность в еще более раннем возрасте. Например, дети в школе признаются субъектами вменяемых им деяний, получают награды и наказания, похвалы и порицания за свои поступки; поведение детей на улице, в театре, в собрании, в вагоне железной дороги может быть основанием для того или иного воздействия – все это предполагает в малолетнем известную степень вменяемости. Малолетний берет билет в театр или покупает вещи в магазине: это отношение не только фактическое, но и правовое, т. е. порождающее определенные права и обязанности, охраняемые правом, и лишь в определенных областях право не охраняет, а запрещает эти отношения, например, не допускает продажи спиртных напитков малолетним (до 16 лет) или запрещает допускать их в кино и рестораны ввиду развращающего их влияния на малолетних, и т. д.[196]
§ 3. Отношение между право– и дееспособностью
Обращаясь к вопросу о связи между право– и дееспособностью, необходимо выяснить их значение и назначение в праве. И та и другая – суть способности. Правоспособность означает способность к правам и обязанностям, т. е. способность к обладанию субъективной правовой сферой. Дееспособность означает способность к действиям, изменяющим права и обязанности, т. е. способность к распоряжению своей правовой сферой. Следовательно, право– и дееспособность означают способность к обладанию и к распоряжению своей правовой сферой.
Способность к обладанию правовой сферой, т. е. правоспособность, дает человеку известную массу огражденных интересов, и потому отнятие у человека этой способности есть вторжение в его интересы и даже отрицание ценности этих интересов. Это вторжение в интересы лица строится на том, что интересы эти юридически негодны, т. е. право не признает их достойными защиты. Например, отнятие политической правоспособности у буржуазии в СССР основывается на том, что законодательство СССР не признает политические интересы буржуазии как целого класса достойными правовой охраны, и она объявлена политически неправоспособной.
Противоположную задачу преследует институт дееспособности. Признание лица недееспособным есть защита его интересов, которым он мог бы повредить в силу дефектности своей психики. В самом деле, дееспособность есть способность к распоряжению своей правовой сферой, т. е. массой защищенных правом интересов. Эта способность признается за лицом для того, чтобы дать ему самому возможность наилучшим образом осуществлять эти интересы в виде заключения сделок, совершения актов власти и использования тех последствий этих актов, которые установлены для всех законом. Но если психика лица настолько незрела или ненормальна, что вместо блага его действия могут причинить ему вред, то право, которое признает и охраняет его блага, давая ему правоспособность, поступает только последовательно, когда не позволяет ему своими действиями разрушать эти блата, т. е. отрицает за ним способность своими действиями поражать те блага, для ограждения которых право признало его правоспособность. Это значит, что недееспособность есть такая же защита интересов, как и правоспособность, только другими средствами. Например, отрицая за малолетним дееспособность, право ограждает признанную за ним сферу прав от разрушения вследствие таких его действий, как убыточный договор или опасное правонарушение, которые могли бы принести ему непоправимый вред, если бы он не был защищен от него своей недееспособностью.
Но недееспособность есть защита не только самого недееспособного. Она защищает и тех, кто, не разбираясь в незрелой или ненормальной психике лица, совершающего юридический акт, положился бы на обязательство его и договор с ним, которых тот никогда не мог бы выполнить, но в силу которых получил бы то, чего не мог бы затем вернуть. Поэтому право объявляет его недееспособным, т. е. всякий может и должен знать, что акты этого незрелого или ненормального лица не могут породить прав или обязанностей, установленных общим законом.
Неправоспособность также имеет в виду не только интересы самого неправоспособного, но и третьих лиц. Однако и здесь сохраняет силу то же основное, указанное выше, противоположение. Правоспособность, как мы видели, ограждает блага того, за кем она признана, а неправоспособность отрицает эти блага, т. е. не признает их достойными защиты. Неправоспособность есть, следовательно, обессиление лица для правового пользования определенными благами, но вместе с тем и обессиление лица для доставления благ другому, третьему лицу. Если человек лишен политической правоспособности, то он не только не может по праву сам участвовать в государственном управлении, но он не вправе привлекать других к этому участию или предоставлять другим какие-либо правовые блага через участие в государственном управлении, которое для него закрыто. Поэтому неправоспособность буржуазии в СССР обессиливает ее не только для актов власти, но и для привлечения к этим актам власти лиц, ей желательных, и для предоставления каких-либо правовых благ лицам по ее усмотрению.
Следовательно, недееспособность имеет целью обессиление лица для причинения зла себе и другим, ибо от его действий возможно более зла, чем блата, и для него и для других; все это потому, что психика его признается юридически негодной, хотя интересы его юридически достойны защиты, и оттого правоспособность его признается и охраняется. Напротив, неправоспособность имеет целью обессиление лица для доставления блага себе и другому, ибо интересы как его самого, так и тех, кто мог бы от них зависеть, признаются недостойными защиты, и оттого они не признаются и не охраняются путем правоспособности.
Таким образом, правоспособность признается за лицом в интересах его самого и лиц, с ним связанных, а дееспособность отрицается за лицом в интересах как его самого, так и лиц, с ним связанных; поэтому если правоспособность отрицается за лицом, то блага его открыты для вторжения, а если дееспособность отрицается за лицом в интересах как его самого, так и лиц, с ним связанных; поэтому если правоспособность отрицается лицом, то блага его открыты для вторжения, а если дееспособность отрицается лицом, то блага его защищены от вторжения. Но это значит, что недееспособный – это тот, чьи права настолько ценны, что они защищаются его недееспособностью, т. е. они защищены не только от других, но и от него самого. Поэтому недееспособность нужна как щит для правоспособности и, следовательно, что особенно важно, недееспособность необходима там, где есть правоспособность, ибо нет смысла защищать то, чего нет.
На это легко заметить, что и тот, кто неправоспособен, также недееспособен, ибо тот, кто не способен иметь права, не может быть и способен осуществлять то, чего у него нет и быть не может. Но когда в праве говорят о недееспособности, то имеют в виду именно тот частый случай, когда лицо правоспособно, но недееспособно. Странно было бы говорить о недееспособности того, кто неправоспособен: это само собой разумеется, что неправоспособность влечет за собой недееспособность, ибо нет речи о способности осуществлять права, которых иметь нельзя. Только людей, способных иметь права, можно делить на способных осуществлять их и не способных к тому, подобно тому как только живых, жизнеспособных людей можно делить на трудоспособных и нетрудоспособных, хотя труп, конечно, также нетрудоспособен. Поэтому когда закон говорит о нетрудоспособных и определяет правовой режим, которому они подчинены, он имеет в виду только живых нетрудоспособных людей, – как странно было бы говорить о мертвом, что он нездоров: нездоров только тот, кто жив. Так и с недееспособностью: только правоспособный может быть недееспособным, т. е. недееспособные – это особая группа людей правоспособных, и тот, кто недееспособен, тем самым правоспособен, т. е. недееспособный всегда правоспособен. Итак, правоспособный может быть недееспособным, а неправоспособный всегда недееспособен. Затем, дееспособный всегда правоспособен и недееспособный всегда предполагается правоспособным.
Так разрешается нередко весьма трудный и практически важный вопрос – имеем ли мы дело с недееспособностью или с неправоспособностью: это зависит от того, не способно ли данное лицо только располагать правом, которое у него есть (недееспособность), или оно лишено способности обладать правом, которого у него в таком случае и нет (неправоспособность).
§ 4. Неправоспособность и недееспособность
Несмотря на ясность этих положений, в юридической литературе мы встречаем очень часто смешение понятий право– и дееспособности, – особенно неправоспособности и недееспособности. Например, очевидно, правопоражение по суду влечет за собой ограничение правоспособности, ибо здесь у осужденного или других лиц отнимается их способность к правовым актам, к совершению юридических действий не для защиты их интересов, а для поражения этих интересов, т. е. отрицается самая ценность этих интересов. Поэтому, например, в римском праве наказание отнимало завещательную правоспособность (у осужденных пасквилянтов, ростовщиков, кровосмесителей, еретиков); у нас, при старом порядке, завещательной правоспособности не имели лишенные всех прав: после осуждения они не могли составлять завещания потому, что ограничивались в своей правоспособности, а не потому, что, лишаясь правоспособности, они утрачивали дееспособность. Поэтому здесь неправильно говорить о завещательной «недееспособности» в качестве следствия правопоражения, как это делает Г. Ф. Шершеневич.[197]
Так же неправильно говорить об отнятии у осужденного «прежней правоспособности» и о приобретении им «новой правоспособности» (стр. 89), как будто можно потерять правоспособность, т. е. способность иметь права, и вместе с тем одновременно быть способным к правам, т. е. вновь получить какую-то другую правоспособность, худшего качества, которая, однако, дает право вступать в брак, приобретать имущество, оставлять его в наследство и т. д. Глубже взят вопрос у К. П. Победоносцева, по которому осужденные «не лишены… общей законной возможности вступать в отношения» по имуществу; сомнительно лишь право иска.[198] Однако и К. П. Победоносцев, говоря о лицах, вообще не имеющих права обязываться договорами, т. е. недееспособных, объясняет, что здесь «разумеются, без сомнения, случаи неправоспособности, зависящей от несовершеннолетия, душевных болезней и состояния под опекой вследствие разных причин».[199] Проект Гражданского уложения также называет правоспособностью то, что есть дееспособность: «Способность лица самостоятельно располагать собой и своим имуществом…»[200] Ряд ошибочных замен дее– и правоспособности у Г. Ф. Шершеневича,[201] «дееспособность» иностранцев,[202] ограничение дееспособности и вера,[203] дееспособность крестьян и др. У публицистов также нередки подобные смешения. Так, по В. Орландо, юридическая правоспособность «по итальянским законам достигается лишь в 21 год».[204]
Рассмотрим специально под этим углом зрения, каково значение возраста для право– и дееспособности. Малолетний считается недееспособным потому, что он способен иметь права, но не способен располагать ими сам, а может это сделать только через опекуна. Но если бы он не способен был даже иметь самые права, т. е. был бы неправоспособен, то незачем было бы говорить о его недееспособности, ибо бесполезно особым понятием обозначать неспособность располагать тем, чего нет. Поэтому если малолетний в специальной области лишен способности иметь права, то в этой области он неправоспособен, а не только недееспособен. Следовательно, в отношении, например, завещательных или брачных прав малолетний, не имея прав ни лично, ни через представителя составить завещание или вступить в брак, он тем самым лишен завещательной и брачной правоспособности, а не дееспособности, так же точно как он лишен политической правоспособности, ибо он не только не может самостоятельно избирать, быть избранным, занимать должности и назначать на них кого-либо, но и самого права на эти действия он иметь не может и никто за него их совершать не может. Поэтому хотя возраст есть обычно причина ограничения дееспособности, но в тех случаях, где бесполезно называть лицо недееспособным, когда оно и неправоспособно, ибо никто за него права его осуществить не может, там надо и возраст считать причиной неправоспособности; например, надо говорить об избирательной неправоспособности, а не недееспособности вследствие возраста.
С этим логическим выводом из понятий дее– и правоспособности борется, однако, привычный круг понятий, отвердевший главным образом в частном праве. Здесь возраст есть, по общему правилу, основание для ограничения дееспособности, а не правоспособности. Правоспособным считается всякий, кого суд или закон не ограничил в правоспособности, т. е., по общему правилу, каждый правоспособен (ст. 4 ГК РСФСР). Поэтому и малолетний правоспособен, т. е. имеет общую гражданскую правоспособность. Если же закон ограничил малолетнего в известных областях, то он у него отнял специальную, а не общую гражданскую его правоспособность, и чтобы подчеркнуть это сохранение общей правоспособности, говорят о недееспособности брачной и завещательной по аналогии с договорной, процессуальной, вексельной или торговой недееспособностью, где малолетний правоспособен, но сам своими правами распоряжаться не может, а за него этими правами располагает опекун, что было бы невозможно, если бы отрицалась за малолетним сама способность иметь эти права, т. е. правоспособность. Закон не признает за малолетним способности к известным юридическим действиям, потому что мало ценит не его интересы, а его психику. Поэтому там, где необходимо подчеркнуть, что данное лицо вообще имеет способность обладать данными правами, но не способно совершать известные юридические акты только временно, пока длится юридически негодное состояние его психики, там говорят о недееспособности; например, малолетний – до достижения совершеннолетия, ненормальный – до выздоровления, расточительный – до снятия опеки и несостоятельный – до прекращения последствий несостоятельности, – все они недееспособны. Это – временное состояние недееспособности, которое, однако, не нарушает их неотъемлемого свойства правоспособности, т. е. способности обладать теми правами, которыми они только в данное время не могут распоряжаться. Согласно с этим ГК РСФСР «предоставляет гражданскую правоспособность (способность иметь гражданские права и обязанности) всем гражданам, неограниченным по суду в правах» (ст. 4), но перечисляя далее обстоятельства, не имеющие «никакого влияния на объем гражданской правоспособности», указывает на «пол, расу, национальность, вероисповедание, происхождение» и правильно не упоминает о возрасте, ибо возраст не влияет на общую гражданскую правоспособность, которая признается и за несовершеннолетними, но может влиять на специальную его правоспособность. Таково положение вопроса в частном праве.
Но в сфере публичного права неправильно было бы отрицать, в виде общего правила, влияние возраста именно на правоспособность. Малолетние лишены избирательной правоспособности, потому что, во-первых, закон отрицает у них такие политические интересы, которые имели бы ценность, достойную брони права; во-вторых, если бы даже закон признавал эти интересы достойными защиты права, то эти интересы неотделимы от их осуществления: если малолетний способен иметь имущественное право, но не способен этим правом распоряжаться, то за него это может сделать опекун; но если дать малолетнему избирательное право, то ввиду личного характера этого права никто, кроме малолетнего, не может располагать им, а ввиду незрелости его психики располагать этим правом он не может, и потому незрелость его психики является мотивом его неправоспособности. Нет юридической надобности специально объявлять его недееспособным, ибо из этого не вытекает никаких юридических последствий в виде возможности осуществлять свои права через представителя. Здесь достаточно констатировать неправоспособность, для которой незрелость психики является мотивом, подобным неуменью читать, но не особым юридическим основанием.
В тех же случаях, когда избирательное право строится как защита интересов (цензовое право), а не личное право, там возможно говорить об избирательной недееспособности, ибо здесь возможно осуществление этого права через представителя: лицо, имеющее известный интерес, охраняемый его избирательным правом, является правоспособным, и только в силу несовершенства своих психических свойств или по иным мотивам признается неспособным это право осуществлять. Это объясняет нам тот факт, что в старом режиме женщина с цензом могла передавать свое избирательное право мужу или сыну, военный также мог передать его сыну; на местных выборах, построенных не на личном начале, а на имущественном интересе, за женщин и лиц, не достигших 25 лет, подавали голос их представители, которые либо назначались самими обладателями избирательного права в случае их совершеннолетия, либо выступали в качестве опекунов и попечителей несовершеннолетних и малолетних. Имущественный интерес давал избирательное право даже юридическим лицам, за которых подавали голос их представители. Во всех этих случаях лиц, имеющих право выбирать, но не способных лично осуществлять это право, можно назвать правоспособными, но не недееспособными.
Однако такое построение избирательного права, как охраненного имущественного интереса, в настоящее время сохранило только теоретический интерес и совершенно исчезло из государственной жизни; потому теперь говорить об избирательной недееспособности нет смысла. Возможна только избирательная неправоспособность, как и вообще политическая неправоспособность, ибо, по общему правилу, политические права могут быть осуществлены только теми, кому они принадлежат.
Таким образом, как общее правило, допускающее только исключения, возраст может служить причиной недееспособности в частном праве и неправоспособности в публичном праве. Такое же значение имеет пол: на Западе в некоторых странах женщина неправоспособна в сфере политической, и недееспособна – в гражданской. В политической сфере она не способна даже иметь права, а в гражданской – она правоспособна, но осуществлять некоторые свои права без согласия мужа или отца она не может. Так было при старом порядке и в России: женщина имела активную вексельную правоспособность, т. е. могла быть кредитором по векселю, но лишена была вексельной дееспособности, т. е. не могла выдать векселя без согласия мужа (такой вексель имел значение обыкновенного долгового обязательства, но не силу векселя). Поэтому здесь мы имеем дело с вексельной недееспособностью, а не с вексельной «неправоспособностью», ибо правоспособность имеется, но нет способности своим собственным действием, без согласия мужа или отца, выдать вексель. Между тем и здесь говорят о вексельной «правоспособности».[205] Но когда говорят об ограничениях для выдачи векселей, то имеют в виду способность самостоятельно своею собственной подписью обязываться по векселю; тот, кто лишен этой способности (например, если подпись должна быть скреплена чьим-нибудь согласием), ограничен в своей дееспособности, а не в правоспособности. Способность иметь обязанности, как мы видели, есть пассивная правоспособность, но эти обязанности могут быть созданы не действиями самого обязанного: если, например, опекун выдает вексель за малолетнего, то это возможно потому, что малолетний имеет пассивную правоспособность, т. е. способность нести обязанности по векселю. Эта пассивная правоспособность имеется у малолетнего, как и у всякого недееспособного, но правоспособного, – и если малолетний или женщина на Западе ограничены в способности самостоятельно обязываться по векселю, то это не «ограничение пассивной вексельной правоспособности», а ограничение пассивной вексельной дееспособности.
Таким образом, активной правоспособности как способности иметь права соответствует активная дееспособность, т. е. способность своими собственными действиями приобретать права. А пассивной правоспособности, т. е. способности иметь обязанности, соответствует пассивная дееспособность, т. е. способность своими действиями создавать эти обязанности.
К изложенным выше определениям общей доктрины и советского законодательства о право– и дееспособности необходимо указать как на характерную особенность советского права, что хотя оно признает общую гражданскую правоспособность за всяким, кто не ограничен по закону или по суду в правах, но не считает гражданскую правоспособность прирожденным свойством личности. «Источником правоспособности является не факт рождения или существования индивида, а соответствующий акт государственной власти, которая при том или ином строе может эту правоспособность сузить, расширить или даже свести к нулю. <…> Определенные группы граждан могут быть лишены правоспособности и ограничены в ней общим постановлением закона в случаях или порядке, в этом законе указанных».[206]
Правоспособность признается ГК РСФСР за всяким, но лишь «в целях развития производительных сил страны» (ст. 4), и в этом – условный и производный характер правоспособности по законодательству СССР. Поэтому и все вообще гражданские права охраняются законом, но «за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением» (ст. 1 ГК РСФСР), т. е. когда их осуществление противоречит цели, для которой признается самая правоспособность – развитие производительных сил страны. В силу этого, например, Земельный кодекс РСФСР допускает прекращение права на землю трудового пользования у того, кто в течение трех лет без уважительных причин не использовал ее для хозяйственных надобностей (ст. 20).
Затем, характерным отличием советского законодательства является понятие полной правоспособности, политической и гражданской, как принадлежности одних трудящихся, т. е. лиц, добывающих «средства к жизни производительным и общественно полезным трудом, а также лиц, занятых домашним хозяйством, обеспечивающим для первых возможность производительного труда…» (ст. 68 Конституции РСФСР).
Право– и дееспособность приравниваются к публичным правам в том отношении, что, по праву Союза ССР, всякое, хотя бы добровольное, ограничение своей правоспособности или дееспособности является ничтожным, т. е. не влечет за собой никаких юридически связывающих последствий. Поэтому всякие «сделки, клонящиеся к ограничению правоспособности или дееспособности, недействительны» (ст. 10 ГК РСФСР). В частности, «отказ от права обращения к суду недействителен» как ограничение процессуальной правоспособности (ст. 2 ГК РСФСР).
Только компетентное учреждение (например, Губздрав) может признать лицо недееспособным, если оно не способно вести свои дела вследствие душевной болезни или слабоумия либо разоряет находящееся в его распоряжении имущество своей чрезмерной расточительностью. В последнем случае расточитель ограничивается только в имущественной своей дееспособности, но, например, дееспособность в сфере семейных прав сохраняет. Особый порядок установлен для ограничения земельной дееспособности: «В случае нерадивого ведения хозяйства двора, ведущего к его разорению, домохозяин может быть постановлением Волостного Исполнительного Комитета по заявлению членов двора и с заключением сельского совета, заменен другим лицом из состава того же двора» (ст. 69 Земельного кодекса РСФСР).
Лица, полностью лишенные дееспособности, т. е. лица, не достигшие 14 лет, безумные или слабоумные, сами не могут совершать никаких сделок; за них могут совершать сделки только их опекуны. Лица же, достигшие 14 лет, и расточители, взятые под опеку как ограниченные в своей дееспособности, могут совершать сделки, но с согласия своих законных представителей (родителей или опекунов). В трудовом земледельческом хозяйстве, где имеются только несовершеннолетние члены, опекун назначается сельским советом (ст. 9 ГК РСФСР и ст. 70 Земельного кодекса РСФСР).