основе добытых наукой знаний относительно законов общественного развития. Здесь именно и должна проявиться сила научного предвидения, которая социалистической правовой теории присуща в такой же мере, как и всякой вообще подлинной науке. И для того чтобы выполнить стоящие перед ним задачи на этом наиболее ответственном участке, социалистическое правоведение должно строго придерживаться трех основных условий.
Во-первых, каждое проектируемое законодательное нововведение необходимо подвергать проверке с точки зрения объективных закономерностей развития нашего общества, а также задач строительства коммунизма, выдвигаемых Коммунистической партией и социалистическим государством. В настоящее время, когда эти задачи точно определены и конкретно выражены в принятой на XXII съезде КПСС Программе партии, такая проверка, с одной стороны, значительно облегчается, а с другой стороны, становится, как никогда раньше, необходимой и обязательной.
Когда, например, в 1956 г. на страницах советской юридической печати была начата дискуссия о так называемом хозяйственном праве, противники образования этой отрасли права[137] ссылались главным образом на то, что ее выделение вызовет серьезные трудности законодательно-технического порядка (невозможность образования Общей части хозяйственного права, неизбежность дублирования одних и тех же норм в хозяйственных и гражданских кодексах и др.) и повлечет за собой определенные отрицательные практические последствия (в смысле надлежащего осуществления начал хозяйственного расчета и др.). Гораздо меньшее внимание уделялось самой существенной стороне этой проблемы, связанной с действующими при социализме объективными экономическими законами и задачами коммунистического строительства в СССР. Между тем характер экономических законов социализма предопределяет единство социалистических имущественных отношений независимо от того, являются ли их участниками организации или граждане. В свою очередь задачи коммунистического строительства предполагают не разобщение отдельных разновидностей социалистических имущественных отношений, а, наоборот, постепенное стирание различий между ними.
Во-вторых, для постановки актуальных вопросов законодательного порядка и для обеспечения их правильного разрешения юридическая наука должна установить самые тесные контакты с такими отраслями знаний, как марксистская социология, политическая экономия, отраслевые экономики, логика, психология, педагогика и др. Фактические данные и теоретические выводы этих отраслей знаний должны быть взяты на вооружение советским правоведением и использованы им в соответствующих специальных целях.
Практически без таких контактов обойтись настолько невозможно, что иногда в юридических работах приходится сталкиваться с многочисленными страницами, посвященными исследованию проблем экономического, психологического и т. п. характера. Однако наиболее идеальным было бы такое положение, когда юрист в процессе анализа своей специальной проблематики мог бы пользоваться выводами смежных наук как данными, не отвлекаясь от своей основной цели для их самостоятельного обоснования. Но такое идеальное положение достижимо, когда в смежных науках юрист находит все нужные ему выводы и когда эти выводы оказываются правильными. В этом смысле успехи юридической науки во многом зависят от успехов других отраслей общественных наук.
В-третьих, для того чтобы способствовать планомерному осуществлению нормотворческой деятельности соответственно фактическому развитию реальных отношений нашего общества, советское правоведение должно вскрывать общие тенденции дальнейшего развития социалистической государственно-правовой надстройки и на этой основе намечать необходимые последующие изменения, которые периодически будут вноситься в действующее законодательство. Только при этом условии каждый сколько-нибудь существенный новый нормативный акт, если не в деталях, то по крайней мере в основных его чертах будет служить воплощением того, что заранее предвидела и обосновала в своих выводах юридическая наука.
Общая тенденция конечного развития социалистической государственно-правовой надстройки ясна: она в конечном счете придет к своему отмиранию в результате полной и окончательной победы коммунизма. Но если ориентироваться только на эту тенденцию, внимание перспективных правовых научных исследований окажется сосредоточенным главным образом или даже исключительно на обнаружении моментов, свидетельствующих о том, что уже и сейчас наблюдается процесс постепенного перерастания социалистического государства в организацию коммунистического самоуправления и социалистического права в нормы коммунистического общежития. Именно такой характер носят статьи и монографии, затрагивающие указанную проблему, а потому конкретно практические предложения, в них выдвигаемые, ограничиваются нормами, которые, по мнению соответствующих авторов, было бы целесообразно переключить из правовой сферы в область нравственности, или государственными функциями, выполнение которых следовало бы передать общественным организациям.
Значение таких научных исследований очевидно. Но ими, конечно, нельзя ограничиваться, ибо движение к конечной цели – это и прямолинейный и зигзагообразный процесс, в ходе развертывания которого наблюдаются весьма разнообразные, а нередко противоположные явления – не только потеря некоторыми нормами их юридического качества, но и распространение правового влияния на области, в которых ранее оно вовсе не наблюдалось, не только отказ от правового регулирования некоторых общественных отношений, но и всемерное усиление такого регулирования. Хорошо известны, например, такие факты, как усиление мер уголовного наказания за совершение ряда особо опасных преступлений, детализация в области гражданского законодательства правового нормирования отношений по бытовому обслуживанию населения, увеличение численности административно-правовых норм, регулирующих хозяйственную деятельность или призванных обеспечить строгое соблюдение государственного и общественного порядка, и т. п. Объяснить такие и иные аналогичные факты ссылкой только на тенденцию развития социалистического государства и права по пути к их отмиранию невозможно. Не подлежит, однако, сомнению, что и они представляют собой отражение вполне закономерных социальных процессов, а не результат каких-либо случайностей или ошибок. Происходит это потому, что самое отмирание социалистического государства и права предполагает одновременно и их всемерное укрепление, которое может быть обеспечено в одних случаях путем отказа государства от некоторых его функций и передачи их общественным организациям, в других же случаях – путем усиления государственно-правового регулирования и организации общественных отношений. И лишь тогда, когда юридическая наука будет постоянно держать в поле своего зрения обе отмеченные тенденции, выявляя конкретные сферы, в которых доминирует одна из них, но может быть во вспомогательном порядке использована также и другая, – лишь тогда юридическая наука окажется способной объяснить многообразные конкретные явления современной правовой жизни в их объективной необходимости, обосновать преходящий или даже случайный характер некоторых из них и предсказать необходимость или даже неизбежность возникновения новых, пока еще не существующих или только зарождающихся правовых норм, институтов и отношений.
Личные неимущественные права и их место в системе советского гражданского права[138]
Гармоническое сочетание материальных и моральных стимулов общественно полезной деятельности – один из важнейших принципов социализма. Этот принцип, порождающий объективную потребность в юридическом обеспечении, наряду с имущественными, духовных интересов членов социалистического общества, делает вполне объяснимым постоянно усиливающееся внимание советского закона к личным неимущественным правам. Очевидно также, что последние должны занять соответствующее их значению место в научно-правовых исследованиях, особенно при разработке понятий о таких отраслях советского права, которые, как, например, гражданское право, соединяют в себе регулирование имущественных отношений с охраной отношений личного неимущественного характера.
1. Теоретические дискуссии относительно понятия советского гражданского права, неоднократно возникавшие в предшествующие годы, несомненно имели один положительный итог. Заключается он в том, что ко времени издания Основ гражданского законодательства подавляющее большинство ученых пришло к единодушному выводу о необходимости трактовать гражданское право как отрасль советского права, регулирующую социалистические имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения. Если здесь и сохранились разногласия, то лишь по поводу признаков имущественных отношений (стоимостная их форма, самостоятельность субъектов и т. п.), находящихся в границах действия гражданско-правовых норм и не включаемых в сферу применения норм других отраслей советского права.
После издания Основ в исследовании той же проблемы возникли новые трудности, но уже с иной, совершенно неожиданной стороны – со стороны личных неимущественных отношений. Впервые в истории советского гражданского законодательства Основы предусмотрели охрану и таких личных отношений, которые не связаны с отношениями имущественными, но предусмотрели ее не в виде общего правила, а только в случаях, прямо указанных в законе. Нуждается ли в связи с этим в пересмотре сложившееся определение советского гражданского права, или оно может и должно быть сохранено, несмотря на упомянутое существенное законодательное нововведение?
При его пересмотре мыслимо использование одного из двух приемов.
Можно было бы пойти по обычному для науки пути выявления объективных факторов, с необходимостью обусловливающих включение в состав предмета гражданского права строго определенной группы не связанных с имущественными личных неимущественных отношений. Но такой путь преграждается исчерпывающим перечнем, приведенным в законе. Так, например, Основы предусмотрели лишь гражданско-правовую охрану чести и достоинства. Однако если бы только на них ориентировалось научное определение, оно оказалось бы начисто опрокинутым новыми ГК, которые ввели также гражданско-правовую охрану «права на письма» и «права на собственное изображение». Попытки же установить объективные качества всех этих личных прав в целях их последующего отражения в общенаучном понятии не обеспечили бы должного эффекта потому, что тождественные признаки свойственны и некоторым другим однопорядковым явлениям, которые, как, например, право на имя, гражданским законодательством не охраняются, хотя и были бы охвачены построенным таким способом определением.