В итоге можно сказать, что хозяйственное законодательство есть отрасль советского законодательства, регулирующая хозяйственную деятельность социалистических организаций, которая выражается в отношениях этих организаций друг с другом, с планирующими органами и с гражданами.
Нетрудно заметить, что формулированный вывод расходится с концепцией хозяйственного права в двух существенных направлениях: в определении сферы хозяйственного законодательства и в оценке его соотношения с системой советского права.
В своих исходных положениях сторонники хозяйственного права также определяют его сферу по признаку хозяйственной деятельности. Хозяйственное право, говорят они, регулирует «хозяйственную деятельность, хозяйственные отношения, складывающиеся в процессе руководства и осуществления хозяйственной деятельности, отношения социалистического хозяйствования»[232]. В действительности, однако, имеется в виду не любая, а только такая хозяйственная деятельность социалистических организаций, которая выражается в их отношениях друг с другом или с планирующими органами, но не с гражданами[233].
Тем самым прежде всего подрываются теоретические основы самого выделения хозяйственного законодательства, ибо добавление к признаку деятельности также и субъектного признака приводит к тому, что в ряде случаев это законодательство, распространяясь на вспомогательные хозяйственные операции, оставляет за своими границами основные хозяйственные операции многих социалистических организаций. Хотя, например, получение товаров от оптовых организаций призвано обеспечить главную хозяйственную функцию розничных торговых предприятий – снабжение товарами населения, первое включается в сферу действия хозяйственного законодательства, а второе выводится за его пределы.
Подобная концепция не согласуется со сложившейся законодательной практикой Советского государства, которое при издании законов и иных нормативных актов, направленных на урегулирование хозяйственной деятельности социалистических организаций, всегда учитывает целевое назначение этой деятельности. Если она непосредственно направлена только на удовлетворение хозяйственных потребностей, посвященные ей нормативные акты обращаются лишь к социалистическим организациям (как, например, Положения о поставках, Правила о договорах подряда на капитальное строительство и т. п.). Когда же хозяйственная деятельность может иметь непосредственно и нехозяйственное предназначение, законодательство о ней адресуется как к социалистическим организациям, так и к гражданам (например, транспортные кодексы и уставы). Но, поскольку построение системы законодательства зависит от усмотрения законодателя, совершенно недопустимо при теоретическом обосновании этой системы проходить мимо того, что закреплено в самом законе.
Нужно также учитывать, что хозяйственное законодательство – лишь одна из отраслей советского законодательства, внутренние подразделения которого должны разграничиваться по единому классификационному основанию. И если оправдано выделение хозяйственного законодательства по признаку деятельности, ограниченной по субъектному составу, то аналогичный критерий должен был бы вообще лежать в основе построения советской законодательной системы. Но тогда вопреки действительному положению вещей в ней никогда не удалось бы обнаружить такого законодательного ответвления, которое имело бы дело с отношениями как между гражданами, так между ними и социалистическими организациями, а также между самими социалистическими организациями.
Еще более уязвимо признание хозяйственного законодательства выражением существования в системе советского права такой самостоятельной отрасли, как хозяйственное право.
Сторонники хозяйственно-правовой концепции признают, что в состав хозяйственного права входят как «вертикальные», так и «горизонтальные» отношения. Они подчеркивают также, что «отличительный признак хозяйственного права заключается в сочетании в нем разнородных способов воздействия на хозяйственные отношения, использовании различных методов регулирования»[234]. Но если неоднородны и предмет, и метод регулирования, чем же тогда цементируется хозяйственное право как отрасль советского права? Оказывается, тем, что «хозяйственные отношения нельзя разрывать на имущественные и организационные, ибо планово-организационные и имущественные элементы неразрывно сочетаются в них»[235]. В обоснование этого утверждения приводятся два аргумента.
Во-первых, говорится, что плановое задание, определяя показатели хозяйственной деятельности, которая «..представляет собой использование в хозяйственных целях определенного имущества»[236], обладает не только организационным, но и имущественным содержанием. Но «имущественное содержание» предполагает либо обладание имущественными ценностями, либо их перемещение, а это возможно лишь благодаря установлению определенных имущественных отношений. Между тем, пока не начался процесс исполнения плана, нет еще никаких имущественных отношений. Есть организационные отношения, лишь в ходе реализации которых возникают отношения имущественные, и именно в этих последних, а не в самом плановом задании, только и может быть воплощено «имущественное содержание».
Во-вторых, отмечается, что хозяйственный договор имеет имущественное содержание и одновременно является элементом или звеном планирования[237]. Однако имущественными отношениями хозяйственный договор связывает лишь его контрагентов, а организационно – плановые отношения, формированию которых содействует также договор, устанавливаются между ними и планирующими органами. Следовательно, здесь как и в первом случае, самостоятельность организационных и имущественных отношений с неоспоримой достоверностью доказывается уже тем фактом, что они возникают в разное время и между разными субъектами.
Выходит, что хозяйственное право цементируется не единством предмета (вопреки мнению авторов учебного пособия) и не единством метода регулирования (чего они и сами не отрицают), а единством хозяйственной деятельности как классификационным критерием комплексной системы законодательства, а не системы права. Оно и является поэтому не отраслью права, а комплексной отраслью советского законодательства.
Нахождение отраслей права и отраслей законодательства в разных классификационных плоскостях особенно отчетливо проявляется при сопоставлении хозяйственного законодательства с теми отраслями права (гражданским и административным), к которым оно ближе всего примыкает.
Относительно хозяйственного и гражданского права в учебном пособии сказало: «Гражданское право регулирует имущественные и связанные с ними неимущественные отношения граждан между собой и с социалистическими организациями, а хозяйственное право – хозяйственные отношения между социалистическими организациями и между их структурными подразделениями»[238]. В этом высказывании имеется ряд погрешностей даже с точки зрения позиции, занимаемой самими авторами. Неясно, в частности, в какую отрасль должны войти личные неимущественные отношения между социалистическими организациями (например, споры между киностудией и нарушившим ее авторские правомочия Главкинопрокатом) или возникающие между ними нехозяйственные имущественные отношения (например, споры по виндикационному иску между двумя колхозами), если гражданское право вовсе не регулирует отношения с участием одних лишь организаций, а хозяйственное право регулирует только их хозяйственные взаимоотношения.
Аналогичные упреки можно было бы сделать по поводу проводимого ими размежевания хозяйственного и административного права: «Административное право регулирует управленческие отношения, не имеющие имущественного содержания. Хозяйственное право регулирует хозяйственные отношения, в которых планово-организационные, управленческие элементы сочетаются с элементами имущественными»[239]. При таком подходе к делу остается открытым вопрос о месте управленческих отношений (имеющих имущественное содержание, но лишенных хозяйственной значимости (например, отношения по штрафам за нарушение противопожарных и иных подобных правил) или не входящих в хозяйственное право, но сочетающих планово-организационные и имущественные элементы (например, отношения по обязательному участию колхозов в дорожном строительстве).
Но дело не только в этом, а главным образом в том, что охарактеризованные отличия хозяйственного права от гражданского и административного размежевывают их не по отграничивающим, а по пересекающим друг друга линиям. То, что авторы пособия именуют хозяйственными отношениями, в действительности представляет собой связанную с разнородными отношениями хозяйственную деятельность, а то, что они называют организационными и имущественными элементами, на самом деле есть организационные и имущественные отношения. Иесли гражданское право регулирует имущественные отношения, то хозяйственное имеет также дело с организационными отношениями, а если административное право связано с организационными отношениями, то хозяйственное право включает в свою сферу также имущественные отношения.
Чревато ли, однако, такое пересечение какими-либо отрицательными теоретическими и практическими последствиями? Все зависит от того, рассматривать ли хозяйственное право как отрасль права или как комплексную отрасль законодательства.
Признание хозяйственного права отраслью права, перекрещивающейся с другими его отраслями, потребовало бы отказа от воззрения на систему права как объективно присущую ему структуру, а это лишило бы юридическую науку ряда ее фундаментальных оснований и открыло бы простор субъективистскому подходу к изучению многих правовых явлений. Почему в однотипных государствах действует единая система права, несмотря на несовпадающие системы законодательства? Где кончается отрасль права и начинаются другие, менее объемные образования? Чем