В обеих системах право подверглось всеобщей кодификации и отражалось в многочисленных текущих законодательных и иных нормативных актах. Каждая из этих систем обладает спецификой, неизвестной другим типам права. Возможность заимствования юридических форм из других типов права существовала в прошлом и расширилась теперь. Сравните гражданские кодексы советских республик с древнеримским правом и вы найдете в них немало совпадений, не говоря уже о существе дела. Что касается постсоветских кодификаций, то самый процесс их разработки происходил на основе сотрудничества с Голландиейидругими зарубежными странами. Но такая правовая диффузия была и продолжает оставаться возможной только до известных пределов. Кодекс Наполеона во многом переписан из древнеримских правовых источников, однако в нем нет норм о рабстве, так широко представленных в Древнем Риме. Многие идеи современного буржуазного права перенесены в постсоветские гражданские кодексы, но среди них нет тех, которые свойственны исключительно капиталистическому обществу. Значит, есть какое-то отличие в праве постсоветских республик от буржуазного типа права, т. е. перед нами два разных типа права. Но как они различаются, если буржуазное право соответствует капиталистической формации, а формация постсоветского права собственного имени не имеет?
Отсутствие такого имени едва ли означает также и отсутствие формации. У прежних формаций имя тоже появилось не сразу, а лишь на высоком этапе их развития. Появится такое имя и у нового современного общества. Но что оно предполагает образование нового исторического типа права, в этом едва ли могут быть сомнения, как едва ли можно сомневаться в том, что появилась и развивается новая социально-экономическая формация. Она не имеет пока терминологического обозначения, а выдумывать его едва ли стоит. Что же касается термина для нового типа права, то, поскольку всякая терминология условна, его можно было бы пока называть правом постсоветского типа и в его характеристике опираться на цели, достижению которых это право должно служить. Такими целями, определенными в послании Президента и одобренными Думой Российской Федерации, как известно, являются: свободное развитие частной собственности, широкая защита прав и интересов личности, упрочение демократии и др. При таком подходе к делу можно было бы определить постсоветское право как тот его вид, который соответствует данной социально-экономической формации. Тогда критерием классификации типов права остались бы типы обществ, в которых существует право и которые предопределяют его специфическое содержание. Неполнота терминологии, обусловленная бурными процессами, происходящими в постсоветских республиках, не должна никого смущать. У нас еще нет термина для новой формации, но есть точно определенные цели ее образования. На основе этих целей может быть дана вполне определенная характеристика сущности нового типа права, условно именуемого постсоветским правом.
Однако долго так продолжаться не может. Сущностное и терминологическое разграничение социально-экономических формаций – дело не юридической, а экономической и социологической наук. Как только эта задача будет ими решена, так юриспруденция сможет воспользоваться достигнутыми там выводами.
В отличие от понятия права, которое позволяет отграничивать от него не-право, понятие типа права обнимает не все вообще право, а такое, которое не противоречит данной социально-экономической формации. Например, одна из целей современного развития постсоветских республик заключается в широкой свободе частной собственности. Истории известны правовые нормы подобной целенаправленности. Римское право объявляло право собственности ничем не ограниченным господством собственника над вещью. Современное буржуазное право, провозглашая свободу частной собственности, не позволяет такой безграничности, а сочетает ее с ограничениями, обусловленными достигнутым в настоящее время более высоким уровнем социального развития (запрещение шиканы, учет собственником потребностей всего общества и т. п.). Очевидно, что постсоветское право не может воспользоваться древнеримским образцом и пойдет по второму из указанных путей, сформулировав свои специфические обязанности собственников, неизвестные ранее.
Возможны и другие примеры. Так, при посещении Великобритании Президент РФ В. В. Путин обратил внимание на положительную роль, сыгранную в свое время монархией, которую следует изучить и использовать. Но отсюда вовсе не следует, что, например, право России может воспринять монархию как форму Российского государства. Поскольку одна из целей Российской Федерации заключается во всемерном развитии демократии, а монархия даже в британской форме хотя и совместима с этой целью, но лишь вследствие ее чисто церемониального характера. Поэтому ее восприятие в постсоветском типе права едва ли может произойти.
В западноевропейской печати распространились слухи, что, ввиду упадка уровня народонаселения, в Думе Российской Федерации разрабатывается проект закона о многоженстве, принятие которого может позволить заменить однодетную форму семьи на семью с многодетной рождаемостью. Вполне возможно, что некоторые горячие головы в Думе носятся с такой идеей, если не считать ее чистейшей выдумкой западных фантастов. Но она совершенно несовместима с подлинным равенством женщины и мужчины, а потому никак не может быть сопряжена с постсоветским типом права.
Понятие права отражает его форму и содержание. Характеристика права как системы норм имеет в виду его форму, которая в свою очередь может быть детализирована. Нормы выражаются в законах, подзаконных актах и т. п. Но так как в этом случае речь идет лишь о форме права, то ее можно обнаружить в разных типах права. Не исключена и противоположная ситуация, когда правовые системы одного и того же типа обладают разными юридическими формами. Например, буржуазный тип права, сложившийся в странах континентальной Европы, не знает судебного решения (прецедента) как одной из форм права. Здесь прецедент обращен только к участникам процесса, но он не имеет общеобязательной силы. Напротив, в Великобритании, США и территориях, входивших ранее или входящих теперь в состав Великобритании, решения некоторых судебных инстанций имеют общеобязательную силу – силу прецедента, образца, так называемое прецедентное право. Но если сравнить континентальное право буржуазной Европы с правом Великобритании и США, то, кроме некоторых специфических институтов, между ними нельзя найти различия по содержанию, также отраженном в понятии права (воля законодателя с учетом интересов господствующего класса, а иногда и всего общества, охраняемая государством в классовых или во всеобщих интересах для достижения соответствующих целей общественного развития).
В отличие от понятия права, понятие типа права отражает лишь его содержание, отвлеченное от особенностей его формы в разных странах. Право Великобритании и США, хотя и включает в себя прецедентное право, относится к тому же типу, что и право континентальной Европы, хотя в его состав не входит прецедентное право. Поэтому практически разница между прецедентным и беспрецедентным правом не играет большой роли. Однохарактерные дела обычно решаются в Лондоне и Париже единообразно, несмотря на огромную роль прецедента в первомслучае иничтожную во втором. Нужно также иметь в виду, что практическая разница между прецедентным и беспрецедентным правом менее существенна, чем теоретическое обоснование различия между ними. Во всех странах беспрецедентного права орган, возглавляющий судебную систему, имеет право общеобязательного толкования юридических норм, а единство линии судебной практики имеет такое же значение, как судебное решение в прецедентном праве.
Подразделения права
Каждый тип права в любой стране подразделяется на отрасли права. Численность и характер отраслей в различных типах не совпадают. Например, древнеримское право подразделялось на две отрасли: публичное и частное. Когда говорят о римских нормах уголовного и административного права, то используют терминологию не этого государства, а ее исторически будущее развитие. Напротив, буржуазное и постсоветское право имеют множество одноименных отраслей, но по содержанию они не совпадают. Поэтому из двух одноименных отраслей буржуазного и постсоветского права нельзя образовать единую межправовую отрасль.
Отрасль права есть система норм, регулирующих одним и тем же методом весь комплекс однородных общественных отношений (имущественных, возникающих из преступлений и применения наказаний, властеотношений и т. п.). Ввиду этого каждая из отраслей права может быть объединена в единый кодекс, а каждый отраслевой кодекс имеет свою общую часть, куда входят все нормы, применимые ко всем отношениям данной отрасли, если иное не предусмотрено законом.
Наряду с отраслевыми кодексами возможно формирование комплексных кодексов, регулирующих разными методами разнородные отношения, возникающие в связи с определенным видом деятельности. Комплексный характер носит, например, Кодекс Торгового мореплавания, регулирующий морское дело, где возникают гражданские, административные и некоторые другие отношения разного рода. Поэтому Кодекс и состоит из разнородных норм, пользующихся разными методами регулирования (договор, приказ и т. д.). Вследствие этого составление в комплексном кодексе общей части невозможно. Там могут быть включены некоторые общие положения, говорящие о значении соответствующего вида деятельности и целях его правового регулирования. К тому же отраслевой кодекс не охватывает всех норм своей отрасли, ограничиваясь лишь существенными, но редко изменяемыми правоположениями. Так, обеспечение нормы санкциями отмечается в кодексе, а размер санкции может быть определен либо договором, либо текущим законодательством (о поставках, об услугах и т. п.). По этой причине очень важны, наряду с отраслевыми или комплексными кодексами как официальными нормативными актами, систематические сборники нормативных актов по отраслям права или отраслям законодательства. Некоторые страны (как Великобритания) обходятся без официальных кодексов, а другие (как СССР) дополняют всю систему законодательства Сводом законов.