ющий шаг в собственной, самобытной истории России, не являющейся ни капиталистической, ни социалистической?
Чтобы прийти к определенному выводу, следует принять во внимание некоторые присущие русскому народу особенности, выведенные из всей истории России и играющие решающую роль в определении доступных для нее путей общественного развития. Но прежде чем выделить эти особенности, представляется необходимым сделать несколько оговорок.
Население России включает также неэтнических русских. Поэтому современный русский язык проводит различие между русскими и россиянами, т. е. нерусскими этническими группами, живущими на той же территории и разделяющими с русскими довольно долгий период их истории. Говоря об основных особенностях русских как решающем факторе их развития, необходимо иметь в виду россиян, а не только русских, несмотря на то, что русские, как этническое большинство, находятся на первом плане и оказывают влияние на другие составные части населения России.
В то же время не следует забывать, что речь здесь идет лишь о тех главных особенностях, которые определяют историческое развитие России. Следовательно, нет надобности рассматривать вклад русских в мировую культуру, научное развитие и т. д. Этот вклад хорошо известен и иногда отрицался лишь безнадежными мракобесами или закоренелыми русофобами. Однако, несмотря на некоторое влияние на российскую историю, он не играет решающей роли в формировании экономической и политической систем России. Происхождение последних определяется всеобъемлющими событиями жизни этого народа, такими как многовековое подчинение татарам, царям и советским правителям, постоянное отставание от западных стран в экономическом развитии и политическом обновлении, нахождение в стороне от главных исторических течений и влияние специфики русского исторического развития и т. п. Все события этого рода сформировали своеобразный русский «дух», главные особенности которого определяли и будут продолжать определять судьбу России, как специфическую, так и неуклонную. Каждая из этих особенностей нуждается в отдельном исследовании с тем, чтобы служить отправной точкой для конечных аналитических выводов. Таких основных особенностей пять.
1. Патернализм. В данном случае это означает потребность в единоличном правителе в роли отца (Батюшка-царь, отец всех народов – Сталин), сочетающем в едином лице отцовство и сильную или даже неограниченную власть, – в вожде или хозяине. В царской России господствовал девиз «За веру, царя и отечество!»; в Советской России наиболее популярным был призыв «За Родину и Сталина!», в постсоветский период подобные магические заклинания еще не появились, однако определенные предвестники их формирования налицо. Так, прежде чем Горбачев лишился своего положения, господствующее мнение полагало, что он не имеет иной личной альтернативы. В стране с более чем трехсотмиллионным населением невозможно было найти равноценной замены одному руководящему лицу?! Как смог этот взгляд появиться и стать господствующим без патернализма? Но очень скоро тождественная ситуация возникла вновь на новой личной основе.
Вследствие распада СССР в декабре 1991 г. Горбачев исчез из политики. Тем не менее, замена ему была найдена в лице Ельцина как Президента Российской Федерации. И после этого отсутствие альтернативы было почти тотчас же связано с Ельциным как новым персональным правителем. Действительно, Ельцин сам объявил о своем решении не участвовать в следующих президентских выборах. Вот почему не только представители оппозиционных партий (например, Жириновский), но даже некоторые сторонники Ельцина готовятся к борьбе за пост президента. Но вследствие неопределенности позиции Ельцина в настоящее время последние обычно оговаривают, что примут участие в следующей президентской кампании лишь в том случае, если Ельцин решит не выставлять своей кандидатуры.
Весьма примечательно, что русский царский режим веками держал в своих руках сильную политическую власть, и русский народ не пытался его свергнуть. Дворцовые перевороты и акты индивидуального террора были направлены против личности конкретного царя и осуществлялись без ведома народа. Даже отречение Николая II в феврале 1917 г., хотя и произошло вследствие так называемых хлебных бунтов в столице, было проведено ведущими политиками, а не восстаниями масс. Период времени между февралем и октябрем 1917 г. был единственным в истории России, когда процветала подлинная демократия, и народ реально имел благоприятную возможность навсегда искоренить единоличную власть. Но Временное правительство Керенского и Милюкова не было поддержано народом, который слишком слабой правящей группе предпочел удовлетворение патерналистских чувств. Это облегчило большевистский переворот и установление диктатуры Ленина, казавшейся более близкой к сущности патернализма, чем любой другой политический режим, теоретически возможный при данных обстоятельствах.
Жестокости диктатуры Ленина были несравнимы с произволом ни одного из его предшественников, и множество восстаний, поддержанных народными массами, явились естественной реакцией против акций нового политического режима. Но в конечном счете власть сумела установить относительно прочные связи с управляемым народом, поскольку чрезвычайные методы правления были смягчены, а патерналистский характер такого правления очень скоро был понят его подчиненными. Это было одной из главных причин того, что, несмотря на хрупкость своего режима, большевики удержали политическую власть, порой находясь на волоске от гибели.
В становлении своей личной диктатуры Сталин, движимый любовью к власти, тоже принял в расчет эту важную особенность русской истории. Вскоре после смерти Ленина он навестил В Ленинграде Кирова, коммунистического лидера бывшей столицы и прежнего друга, который позже был убит по приказу Сталина как его враг. Те, кто принимал участие в обеде на квартире Кирова, рассказывали в своих воспоминаниях, что Сталин, находясь в приподнятом настроении после выпитого любимого вина, стал необычайно откровенен. Среди прочего он сказал, что русский мужик не мог обходиться без царя, и этого не следует забывать в процессе дальнейшего укрепления Советской власти. Как известно, сам Сталин не забывал этого, и его диктатура превзошла все границы патернализма, виденного ранее и ассоциировавшегося с русским народом.
Пример Сталина, осужденный некоторыми его преемниками, был, тем не менее, повторен, хотя и не с такой силой, Хрущевым и Брежневым (не стоит упоминать о быстро снятом Маленкове или очень коротком правлении Андропова и Черненко). Подобные повторения по определению несовместимы с политической перестройкой и экономическими реформами. Но даже в постсоветский период патернализм проявляет себя в различных, весьма ощутимых формах. Об отсутствии альтернативы Горбачеву, а затем Ельцину говорилось выше. Те же самые тенденции могут быть обнаружены и в неличностных вариантах. Все разговоры о сильной личности и мудром государе, как единственном, что способно спасти страну от кризиса и установить порядок, коренятся в патернализме в такой же мере, как и другие описанные выше явления. Таким образом, вся история России и ее народа насыщена очень сильными патерналистскими идеями.
2. Покорность. Фактически покорность является обратной стороной патернализма: последний предполагает покорность, первая проистекает из патернализма. Кроме того, русская покорность относится не столько к праву, сколько к приказам начальства. Если право игнорировалось самими властями, то почему его должен уважать народ? Сколько русских законов было принято, но никогда не применялось, и как огромно было число дел, разрешенных при отсутствии необходимых законов или в противоречии с их содержанием! Один из наиболее жестоких русских правителей Сталин однажды прямо признал, что Советская власть, для того чтобы заменить индивидуальное сельское хозяйство колхозами, отложила законы в сторону. На практике подобные случаи устранения законов были бесчисленны, хотя другие правители не были столь смелы и циничны, как Сталин, в признании своих грехов. Такие специфические формы деятельности властей почти никогда не вызывали массового неповиновения. Лишь будучи доведенными до крайности, народные массы иногда прибегали к широким протестам. Но обычно этим акциям протеста были присущи единственно русские особенности, сочетающие неповиновение с подчинением. В 1905 г. колонны петербургских рабочих, оказавшихся на грани голодной смерти, мирно вышли к Зимнему дворцу с петицией, обращенной к царю, который ответил оружейным огнем и таким образом превратил мирную манифестацию в кровавую бойню. Нечто более ужасное произошло в Новочеркасске в начале 1960-х. Это случилось вследствие непредвиденного стечения обстоятельств: в один и тот же день советское правительство повысило цены на продовольствие, а местные предприятия увеличили нормы выработки, что нанесло двойной удар по уровню жизни населения. Но в этом случае угнетенные массы также прибегли к мирной манифестации, тогда как Политбюро (высший советский орган управления) санкционировало применение оружия. В настоящее время право на забастовку признано законом, а потому осуществление этого права не может рассматриваться как политическое неповиновение. Однако при каких условиях российские рабочие применяют данную меру? Они бастуют, если только их зарплата ниже установленного минимума, или если они не получают зарплату в течение нескольких месяцев. Результаты российских забастовок также выглядят необычно: либо правительство обещает удовлетворить требования (а как может быть иначе, если это вопрос выплаты заработанных денег?), иногда забывая о своем обещании (например, в случаях признания требований о повышении зарплаты), либо рабочие решают прекратить забастовку или воздержаться от ее проведения (если правительство, ссылаясь на свою временную неспособность удовлетворить их требования, предупреждает о многочисленных экономических опасностях, которые забастовка может повлечь за собой).
Таким образом, русская покорность – не совсем стоячий пруд. Всплески волнения иногда возникают. Чтобы понять это, может оказаться полезным сравнение между русскими и немецкими солдатами, сделанное одним остроумным человеком: и немецкие, и русские солдаты следуют приказам, но первые делают это с удовольствием, и то время как вторые – с ропотом. Подавленный покорностью, этот ропот не опасен, и даже если он обретает более ощутимые формы, порядок может быть восстановлен без существенных трудностей. Какие бы невыносимые выходки ни совершали русские правители во вред людям, последние могут тихо роптать, но, как правило, покорно принимают все эти выходки. Русские цари, такие как Иван Грозный и Петр Великий, прибегали к прямой конфискации в случаях, когда государственная казна была пуста и не было других источников ее пополнения. В советской практике подобные меры использовались не раз. Достаточно вспомнить конфискацию Лениным церковных ценностей вс