Руководитель группы переводчиков разведки был убежден в заблуждениях оперативников. По его мнению, немцы не могли сами о себе такое печатать. И он попросил поэтому запеленговать источник, открытый оперативным отделом. Результаты пеленгации оказались ошеломляющими. Пеленг лег прямо на Лондон, и, стало быть, под видом немецкой печати командующий знакомился с их английской имитацией. В результате разведупр восторжествовал, а оперативникам пришлось прикрыть выпуск своего бюллетеня.
29. Борис Цинман, руководивший переводчиками разведупра, – личность особая, заслуживающая специальной характеристики. Ему принадлежит сама идея подобного бюллетеня, впервые осуществленная во время финской войны. Делал он это мастерски, неподражаемо. Разносторонне образованный, он устранял многочисленные трудности на пути выхода бюллетеня, начиная с военных терминов и кончая географическими названиями.
Но был у этого удивительного человека один весьма странный недостаток: он не терпел утверждений, будто он чего-то не знает, и в таких случаях не дискутировал, а набрасывался на оппонента с оскорблениями, готовый, если нужно, перейти в кулачный бой.
Однажды мы с ним вышли из дома в столовую в самом благодушном расположении духа, а по дороге черт меня дернул заговорить об ошибках Альдорвандо Марескотти в книге о дипломатии Италии. Он не был со мной согласен. Но это было бы полбеды. В какой-то момент он начал осыпать меня оскорблениями, а этого уже я не выдерживал. Разгорелась перепалка, готовая перейти в драку, если бы мы не дошли до столовой. А потом страсти поутихли и скандал не возобновился.
Его жена Валерия Астапович, широко образованная женщина, державшая на своих плечах большую часть английского перевода, во всех спорах (а они возникали часто) поддерживала его сторону. А это лишь подливало масла в огонь. Противники Бориса волей-неволей становились противниками его жены. Непреклонность в споре на Карельском фронте не проходила бесследно. Там собрались многочисленные будущие светила науки (например, Игорь Дьяконов – востоковедение, Додик Прицкер – международные отношения, Фима Эткинд – литературоведение), и безапелляционность с ними была небезопасной. Это они ввели в обращение кличку Бориса – «человек-ухо», намекавшую на нашу работу по слушанию иностранного радио. С их же легкой руки распространился слух, что в Беломорске (месте расположения управления фронтом) он знал только два пункта – свой дом и дом зубного врача.
Кстати, о зубном враче. Супруги Борис и Валерия едва ли не весь свой дополнительный паек отдавали зубному врачу за профилактические меры, а когда на старости лет мы как-то собрались у них на какую-то памятную дату, Борис, когда-то воспевавший зубных врачей, разоткровенничался под влиянием Бахуса.
– Вы знаете, – сказал он. – Я лишился последнего зуба и теперь ем с помощью фальшивых зубов. Какое это блаженство! Ни боли, ни профилактики. Испортятся – заменят. Почему человечество не додумалось до такой простой меры – уничтожать естественные зубы в детстве и в том же возрасте заменять их протезами. Сколько сил это бы сберегло у взрослых людей!
В этой фантазии весь Цинман. Он все время придумывал какие-то меры, заменявшие реальные формы человеческой жизни. Настоящий мальчик Мотл на более высокой ступени культуры. В то же время это был мальчик Мотл, никогда не забывавший о своих друзьях.
Знаменитый профессор Александр Вишневский, однокашник Бориса по гимназии, а в военное время – фронтовой хирург в Беломорске, изредка навещал его в нашей скромной обители, захватывая с собой всякие «ликерные» дары. Эти дары никогда не потреблялись одаренным единолично. Он их удерживал до какого-нибудь повода и потчевал всех своих подчиненных на «началах равенства». Каждый, кто служил в действующей армии, понимает, что это значило в условиях фронта.
30. Дружба Цинмана с Вишневским сделала для нас доступными некоторые тайны, известные Вишневскому. Такой интригующей тайной было положение Мерецкова как командующего фронтом. В конце войны лица его ранга возводились в маршалы при первой крупной победе. Мерецков такие победы одерживал, познании маршала не получал. Почему?
Оказалось, что действовали тривиальные в советских условиях причины. Разведку на уровне фронта вели два органа: ближнюю – оперативное, а дальнюю и ближнюю – разведывательное управление. Поэтому он читал соответствующие оперативные и лишь перелистывал аналогичные разведывательные донесения. Сталин же, напротив, при подготовке крупной операции отдавал предпочтение разведчикам в области разведки вообще, привлекая сводки оперативников лишь для изучения непосредственной военной обстановки. Но разведывательные и оперативные сводки Карельского фронта в вопросах ближней разведки и при подготовке операции на этом фронте различались: первые сообщали о том, что немцы сняли часть своих сил для переброски в другое место, а вторые этого вообще не касались. Это расхождение не было известно ни Сталину, ни Мерецкову, учитывая их ознакомление с различными источниками. В результате, Сталин считал, что силы немцев в Карелии уменьшаются, а Мерецков, не допуская такого предположения, исходил из стабилизации или увеличения немецких сил.
Когда наступило время непосредственных контактов Мерецкова со Сталиным по поводу предстоящей операции, Мерецков просил о переброске к нему дополнительных дивизий, что удивило Сталина, заявившего командующему фронтом о несоответствии его просьбы фронтовым сводкам, которые доказывали уменьшение немецкой армии в Карелии. Мерецков, не вступая в дискуссии, счел за благо снять свою просьбу. Но, как писал Зощенко, «затаил в душе некоторое хамство» против Василенко, талантливого руководителя фронтовой разведки, не пользовавшегося почему-то благоволением командующего фронтом. Свое «хамство» Мерецков реализовал довольно простым способом. Он попросил вызвать к телефону командующих армиями, противостоявшими немцам, и задал им один и тот же вопрос:
– Этот дурак Василенко утверждает, что противник перебросил часть своих сил с нашего фронта в другое место. Вы подтверждаете это сообщение?
При такой формулировке вопроса командующие армиями сразу же поняли, какой ответ от них ожидается, иименно этот ответ от них последовал:
– Нет, не подтверждаем.
С такими данными в руках Мерецкову не стоило большого труда отстранить Василенко от должности и получить санкцию на это от Генштаба. Но Сталин этих его материалов не читал, а если бы и читал, то неизвестно, как бы он на них реагировал.
Перед Сталиным Мерецков себя скомпрометировал и звания маршала не получил на этот раз, несмотря на очередную победу.
Звание досталось ему лишь после полной очистки Карельского фронта от врага.
31. Переводческая группа разведупра входила в состав радиодивизиона, подчиненного тому же управлению. Поэтому она близко соприкасалась с радиотехниками дивизии, и среди них с Борькой Афанасьевым, которого за мальчишеские проделки так и именовали – Борька.
Чтобы составить о нем представление, расскажу об одном случае. У немцев были так называемые завывающие снаряды, которые не взрывались, а лишь изображали вой, предшествующий взрыву. Никто этого не знал, а Борька знал. Подложив такой снаряд в машину, где у радиоприемника сидели оперативник и переводчик, он не мог нахохотаться, когда те выскочили из машины едва живые от страха.
Брат его, Александр Афанасьев, был министром морского флота СССР, чем Борька очень гордился. Но гордости иногда приходит конец. После войны он рассказывал, оглушенный случившимся, как закончилась его гордость.
Машина брата ехала по Москве и по неведомым причинам остановилась. Брат вышел вместе с шофером, чтобы узнать что случилось. В этот момент подошла другая машина, из которой его пригласили для оказания помощи. Когда министр сунулся в чужую машину, его втянули туда и отвезли на какую-то квартиру. Там ему предложили срочно собрать сведения, относящиеся к его министерству, и в такой-то день и час прибыть на такой-то вокзал и в такой-то кассе купить билет до такого-то дачного поселка. Сопроводив освобождение угрозами за донос, министра отпустили на все четыре стороны. Тот сразу же поехал и Кремль, добился приема у Сталина и рассказал ему о случившемся. Сталин вызвал Берию и сказал:
– Что же, у тебя средь бела дня в Москве министров крадут?
Берия увел Афанасьева в другой кабинет, где тот повторил свой рассказ и получил указание выполнить все так, как от него требовали. Афанасьев последовал этому указанию и видел, как четверо в штатском захватили парня и девушку, приближавшихся к нему. Встретив через несколько дней Берию в Кремле, он спросил о новостях. Берия ответил, что пока они молчат, но их немного «покачают» и начнется серьезный разговор. Все это Афанасьев успел рассказать своей жене. А еще через несколько дней его арестовали и, как сказал Борька, теперь, видимо, его «качают». Такой рассказ побудил после смерти Сталина следить за публикуемыми в газете реабилитационными делами, чтобы не пропустить реабилитацию Афанасьева. Его имя всплыло в публикации по делу Аббакумова, где он рассказывал ту же самую историю, а также об издевательствах, которым его подвергли чекисты в тюрьме в Лефортово. Афанасьев был освобожден и занял пост начальника Главсевморпути.
32. Для всего мира война закончилась 8 мая 1945 года. Для Советского Союза этот день наступил 9 мая 1945 года, так как Сталин объявил об этом великом событии ночью в выступлении по радио после фактического победоносного конца. Тогда же были изданы и оглашены указы о выходном дне, объявленном в честь победы, и формы его празднования. Но как бы ни расходились день события и день его празднования, война окончилась к всеобщей радости. Только один из членов переводческой группы оказался в двойственной ситуации: радость окончания войны была омрачена для него дисциплинарным взысканием. Случилось это вот при каких обстоятельствах.
После окончания войны с Финляндией бывший Карельский фронт перебазировался в район Ярославля, а в апреле 1945 года отправился на Дальний Восток.