Сегодня условия содержания задержанного по ст. 122 УПК РСФСР, т. е. еще только подозреваемого в совершении преступления, намного хуже условий содержания уже осужденного преступника. Содержание лиц, которым в порядке ст. 89 и 90 УПК РСФСР избрано в качестве меры пресечения заключение под стражу, также нищенское. Мириться с таким положением нельзя.
Наряду с резким улучшением условий в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах целесообразно рекомендовать законодателю разнообразить характер мест для содержания подозреваемых и обвиняемых. Например, установить возможность содержания в собственной квартире (доме), гостинице, в больнице и других местах под эффективным надзором, с отключением телефона, иных линий связи или с установлением официального контроля над ними (автоматической записи всяких разговоров по телефону и использования такой записи в качестве источника доказательств). Вообще, надо сказать, возрастающие технические возможности общества совершенно недостаточно применяются в уголовном судопроизводстве. Это относится не только к доказыванию, в отношении которого вопрос о расширении использования научно-технических средств, по крайней мере, поставлен, но и к ряду других областей уголовного процесса, в частности к мерам пресечения.
Конечно, целеустремленная разработка, производство и применение такой техники потребуют больших затрат. Судя по всему, уголовная юстиция в ближайшее время необходимые средства получит. Важно их потратить с толком.
С окончанием производства по делу противоречие между целью уголовного процесса и принципом обеспечения в нем законных интересов личностей снимается. Цель процесса уже либо достигнута (изобличено лицо, совершившее преступление, и определена мера государственного реагирования), либо обязанность по принятию мер к ее достижению снята (дело прекращено за истечением сроков давности, за смертью обвиняемого и т. д.), и, следовательно, нет необходимости в проведении по делу действий и принятии решений, которые могли бы затронуть законные интересы бывших участников закончившегося уголовного процесса.
Однако обязанность защищать законные интересы таких лиц от посягательств на них, связанных с их участием в закончившемся деле, за должностными лицами правоохранительных органов требуется сохранить. Конечно, в сложившихся условиях она не является процессуально-правовой. Может быть, поэтому ее нередко перестают ощущать как служебную и нравственную. Работы здесь непочатый край: как законодательной (такого законодательства практически нет), так и правоприменительной. Как защитить от последующей мести свидетеля или обвиняемого, раскаявшегося в содеянном и активно способствовавшего изобличению опасных преступников?
В нашей стране правоохранительной практике 20-х годов известны отдельные случаи, когда чекиста – участника оперативной комбинации, который вызвал особую ненависть врагов, укрывали под чужим именем, снабжали чужими документами, направляли на новое место жительства. Изредка бывало, что в другую местность направляли раскаявшихся политических обвиняемых. Сведений относительно защиты таким способом свидетелей или сообвиняемых по общеуголовным делам мне отыскать не удалось. Впрочем, не исключено, что единичные случаи подобного рода были.
Между тем в той массе заведомой лжи, полуправд и умолчаний, с которыми приходится сталкиваться сегодня следователю и суду, значительная часть – от боязни, от того, что давший правдивые показания свидетель или сообвиняемый по окончании процесса может оказаться в одиночестве, стать беспомощным против жаждущих мести лиц. Если мы не хотим этого, необходимо срочно предпринимать эффективные меры, например, установить совершенно новые по содержанию законодательные нормы, регламентирующие защиту свидетелей и некоторых других участников уголовного (а может быть, и гражданского) процесса от незаконного воздействия на них со стороны преступных и других неформальных структур.
При конструировании предлагаемых норм целесообразно воспользоваться зарубежным опытом. В частности, надо принять во внимание действующий в США Акт об усилении безопасности свидетеля[290]. Этим актом искушенный в борьбе с организованной преступностью, привыкший к ее жестокости, расторопности и практичности американский законодатель предоставил генерал-атторнею США весьма широкие права (и необходимые для их реализации средства) по защите свидетельствовавшего, в том числе и деятельно раскаявшегося члена преступной группы, от мести и расправы. Так, генерал-атторней вправе поместить защищаемого свидетеля в специальное (при необходимости охраняемое) место, снабдить его (когда требуется) документами на новое имя, оказать содействие в получении средств, обустройстве на новом месте.
Согласно Акту об усилении безопасности свидетеля меры по его охране могут быть приняты в любой момент. Свидетель, если есть основания опасаться применения к нему насилия или иных незаконных мер воздействия, может быть помещен в специально приспособленное или подобранное помещение и обеспечен охраной.
Вопрос о защите участников процесса, которым предстоит давать показания, становится сегодня насущным и для советского уголовного судопроизводства. Практические работники, вплотную столкнувшись с организованной преступностью, напрямую ставят вопрос о необходимости разработки и принятия целевых законодательных актов, позволяющих государству оградить свидетелей, потерпевших, раскаявшихся сообвиняемых и других участников процесса от шантажа, провокаций, соблазнов и т. д., зачастую используемых преступными сообществами.
Однако принятие такого необходимого (но непривычного для нашей правовой системы) законодательства потребует определенного времени. А поскольку большая дорога начинается с маленького шага, то надо уже сегодня серьезно задуматься, нельзя ли что-то сделать сразу, чтобы уменьшить опасность досудебной обработки допрашиваемых.
Один из опытных нижегородских следователей в последнее время перестал указывать адреса свидетелей в некоторых из составляемых им обвинительных заключений. Причины: он не раз сталкивался с тем, что обвиняемые, узнав из врученных им копий обвинительных заключений домашние адреса наиболее важных свидетелей, стремились организовать давление на них – на кого угрозами, на кого посулами – и, случалось, добивались желаемого.
Отсутствие в списке лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, домашнего адреса или места нахождения свидетеля противоречит тексту ст. 206 УПК РСФСР. Однако, как утверждает тот же следователь, еще ни один прокурор и судья не указали ему официально на это нарушение, поскольку они разделяют опасения, в связи с которыми следователь отступает от буквального текста нормы закона.
Отступление от закона, даже из самых хороших побуждений, – нарушение принципа социалистической законности. Большие беззакония, случалось, начинались с незначительного отступления от процедурных правил. Именно поэтому ст. 206 УПК РСФСР нуждается в безотлагательном совершенствовании. Ее надо дополнить частью третьей следующего содержания: «Если, по мнению следователя, указание в списке лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, адресов или мест нахождения всех или некоторых из них нецелесообразно, он опускает такую информацию, а сведения о способе вызова данных лиц доводит до суда особым письмом». Представляется необходимым снабдить аналогичными оговорками и ряд других статей УПК. Вообще, может быть, целесообразно по каждому уголовному делу вести список лиц, домашние адреса и места работы которых опущены в материалах дела.
Завершая анализ содержания рассматриваемого противоречия уголовного судопроизводства и некоторых способов его разрешения, хочу сформулировать важное для понимания моей позиции общее правило, принципиальную формулировку подхода к разрешению противоречия: направлением (одной из целей) правовой реформы в уголовном судопроизводстве, в том числе в предварительном расследовании, должно стать не уменьшение полномочий следователя, органа дознания и прокурора, не придумывание для них дополнительных пут и дозволяющих инстанций, а сведение к минимуму лишений участников процесса, в отношении которых эти полномочия применяются.
Острые углы уголовного судопроизводства (1991 год)
Введение в проблему
Хорошо быть строгим.
Лучше быть добрым.
Еще лучше – справедливым
Справедливость – категория морально-правового и социально-политического сознания, понятие о должном… Справедливость подразумевает требование соответствия между… деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием…
Ключ к справедливости в юриспруденции – в равноправии, в равных правах и обязанностях и в их сочетаемости, в воздаянии за равное равным. Уголовная юстиция (юстиция в переводе с латыни означает справедливость) оправдывает свое название, видимо, только в том случае, если, с одной стороны, уголовное наказание не угрожает невиновным, а с другой – не уходят от ответственности виновные.
В этой связи поставим вопрос, что называется, в лоб: обеспечивается ли в сегодняшней практике уголовного судопроизводства справедливость?
Ответ на прямо поставленный вопрос должен быть таким же прямым. Нет!
Можно, конечно, смягчить формулировку и сказать: «Обеспечивается, но не в полной мере». Но… нельзя и не хочется смягчать. Задача автора – не убаюкивать, а встревожить. Без тревоги, без большого беспокойства не может быть решительного движения. Спокойная мысль ленива и неизобретательна. Она движется торными дорогами.