По сущности оперативно-розыскной деятельности агенты государственной власти должны узнавать о частной жизни отдельных граждан больше, чем они, эти граждане, того бы хотели. Однако не станем спешить характеризовать в связи с этим ОРД единственно как способ нарушения неприкосновенности частной жизни.
Одной из характерных черт этого вида государственной деятельности является негласность. Существуют жесточайшие правила сохранения информации, полученной в результате ОРД. Далее представим себе, что поступил донос «на гетмана-злодея царю Петру от Кочубея». Этот донос (повод к возбуждению уголовного дела – ст. 108 УПК) проверяется официальным путем и выясняется, что он ложный. Но ведь круги по воде уже пошли. Многие знают, что гетманом интересовались следственные органы. Эти многие совершенно точно знают, что дыма без огня не бывает[479].
Я уж не говорю, в какое количество нервной энергии фигуранту (гетману) обошлась эта проверка. Ему сообщили (это ведь гарантия его прав в официальном уголовном судопроизводстве) о поступившем доносе. У него спрашивали, не преступник ли он? Для жулика это, конечно, гарантия. А д-ля того, на кого возвели напраслину?
Не собираясь идеализировать ОРД (деятельность эта противоречива и в правовых, и нравственных аспектах), хотел бы подчеркнуть, что в ряде случаев она эффективный, а подчас и единственно возможный способ охранения личной и семейной тайны, метод защиты чести и достоинства личности, в отличие от обуреваемого гласностью официального уголовного процесса.
Одним из продуктивных методов привлечения населения к участию в уголовном судопроизводстве является использование СМИ[480]. Сердцевина этого метода – сообщение неопределенному кругу лиц информации, способной активизировать желание человека оказать помощь правосудию.
Есть два основных варианта применения этого метода: 1) привлечение населения к оказанию помощи в установлении лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого; 2) привлечение населения к розыску скрывшегося обвиняемого. Существенная часть необходимой для распространения информации – сведения о личностях и, естественно, об их частной жизни[481]. Здесь мы вновь сталкиваемся с коллизией. Для того чтобы активизировать гражданина, информация должна быть острой (хватающей за душу), конкретной и убедительной. Каждый из этих параметров посягает на неприкосновенность частной жизни устанавливаемого или разыскиваемого.
Фактор активности может базироваться на характеристике личности потерпевшего, с тем, чтобы возбудить жалость в лицах, обладающих искомой информацией. Но и в этом случае возникает то же противоречие.
Даже плоский лист бумаги имеет две стороны. Что же говорить о реальных ситуациях расследования и судебного рассмотрения уголовного дела? У них граней, даже при огрубленном рассмотрении, гораздо больше. Реальные конфликтные ситуации ни лозунгами, ни декларациями не разрешишь. Более того, чем больше в законе общих положений, тем больше они породят в реальном уголовном процессе конфликтов.
По-настоящему защищать неприкосновенность частной жизни и обеспечивать право граждан на информацию об уголовном судопроизводстве можно только посредством правовых норм, в которых недвусмысленно будет обозначено, кто и что вправе и должен делать, при каких условиях и в каких пределах. Если мы хотим реально обеспечить гражданам российского государства реальное право не подвергаться преступным посягательствам, надо целенаправленно убирать из Основного закона отраслевые, в первую очередь уголовно-процессуальные, нормы. Конституция должна быть источником конституционного права.
Самозащита и защита законопослушного гражданина: контуры проблемы (1997 год)
Может быть, конечно, я забегаю вперед. Однако мне кажется, что в нашем городе созревает группа правоведов, исследования которых все больше объединяются вокруг девиза «Лицом к законопослушному гражданину!»
Судите сами. В марте 1996 года под этим девизом работал проблемный семинар «Правовые средства и методы защиты законопослушного гражданина». В качестве его организаторов выступили Союз юристов Нижегородской области и юридический факультет ННГУ.
По материалам семинара был подготовлен и издан Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Интересный, по нашему мнению, получился сборник. Во вступительной статье к этому изданию организаторы семинара И. А. Скляров и ваш покорный слуга прямо провозгласили: «Предмет внимания – законопослушный гражданин». Так именуется вступительная статья к сборнику[482].
Отличительной особенностью того семинара явилось деловое участие в нем, наряду с профессорско-преподавательским составом юридического факультета университета и НЮИ МВД, аспирантов и адъюнктов, руководителей региональных правоохранительных и квазиправоохранительных[483] органов, судей.
Заместитель начальника Нижегородского УВД по следствию В. И. Зурбарев доложил результаты исследования по насущнейшему вопросу: «О проблемах защиты имущественных прав граждан, пострадавших от недобросовестной деятельности коммерческих организаций»[484]. Заместитель председателя Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа И. Г. Моисеева проанализировала практику своего суда по «защите гражданина-предпринимателя при рассмотрении споров, вытекающих из административных правоотношений…»[485]
С докладами выступили также: начальник Управления Государственной инспекции по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей Нижегородской области А. Г. Поляков («Государственная защита законопослушных граждан при нарушении правил торговли»)[486], заместитель начальника Нижегородского территориального управления по антимонопольной политике, председатель правления Нижегородского областного союза потребителей А. А. Лучкин («Правовые аспекты защиты прав потребителей в Нижегородской области»)[487], редкий гость на мероприятиях Союза юристов начальник Управления юстиции Нижегородской областной администрации М. В. Горбачева.
Скажу к слову, в связи с наименованием должностей А. Г. Полякова и А. А. Лучкина. Когда я воспринимаю информацию о специализированных структурах по защите потребителей, я начинаю судорожно искать аналогичные структуры по защите прав производителей. Долженствующих нарождаться производителей. И не нахожу таких государственных структур среди реально действующих. Как много случайного в развитии современного нам российского общества и государства!
Спрошу еще. Не кажется ли вам, уважаемые коллеги, что при сложившемся положении нам нужно общество потерпевших от преступлений? Фонды, призванные облегчить возмещение причиненного преступлениями имущественного вреда?[488] По принципу: спасение утопающих – дело рук самих утопающих?
Мне уже доводилось писать, что в реальной деятельности адвокатов в уголовном процессе приоритеты – на участии в деле в качестве защитников обвиняемых. Представительство интересов потерпевшего занимает гораздо меньшее место. Сегодня же мне хотелось бы обратить внимание на еще одну категорию лиц, участвующих в уголовном и гражданском судопроизводстве, – на правозащитников, на правозащитные объединения. Таких объединений только в Нижнем Новгороде не менее 40.
Сейчас они тоже ориентированы на обвиняемых. Но только тут совсем другой коленкор. Адвокаты – профессионалы. Они, защищая, на хлеб зарабатывают. Удачливые – с маслом. Правозащитники – любители[489]. В основном. Про некоторых хотелось бы тоже так думать. Но сначала про тех, которые «в основном».
Ученые острят, что любители сильнее профессионалов только в двух областях: в проституции и в военном деле. Уходя от юмора, я с совершеннейшей серьезностью утверждаю, что любитель может стать сильнее профессионала в любой области. Если его стремлением к познанию будет руководить любовь или иная сильная эмоция. В этом, в частности, безусловное преимущество в духовной и духовно-интеллектуальной сферах утопического коммунизма перед самой практичной рыночной экономикой. А вот практичный коммунизм спасовал перед утилитарной заморской экономикой. Видимо, надобно выбирать кому в чем соревноваться. Безусловно, прав академик А. Д. Александров[490], утверждая: «Коммунизм – это явление поэтическое, бунтарское. В начале века он явился в мир в образе Прометея, бросившего вызов богам. А усилиями партийной посредственности коммунизм низвели до уровня бытового анекдота – чем больше колбасы, тем ближе к коммунизму. И если в начале века коммунистическая идея пленяла сердца молодежи, то по мере того, как из нее уходила поэзия, она все больше становилась уделом стариков и превращалась в навевающую скуку канцелярскую инструкцию»[491].
Приложив руку к разрушению партийно-государственного аппарата, олицетворявшего эту самую скуку, а заодно и великой державы – СССР, правозащитники в своем большинстве оказались вне сферы большой политики и, в силу объективного хода развития, а некоторые и по убеждению, – в оппозиции нынешней власти.