Однако среди преступлений, посягающих на нормальную управленческую деятельность органов государственной власти и местного самоуправления, привлекает внимание ст. 317, которой предусмотрена ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Данной уголовно-правовой нормой значительно расширен круг потерпевших, куда, разумеется, входят и работники милиции. Таким образом, специальная норма, предусматривающая ответственность в УК 1960 г. за посягательство на жизнь работника милиции и народного дружинника (ст. 1912), поглотилась новым составом преступления (ст. 317), что представляется не совсем верным, так как в значительной степени ослаблена правовая защищенность сотрудников милиции и членов ДНД в связи с их служебной и общественной деятельностью по охране общественного порядка.
Предпоследний 11-й раздел нового УК РФ составляют «Преступления против военной службы» (ст. 331–352). Ответственность за воинские преступления теперь регламентируется уголовно-правовыми нормами, приведенными в соответствие с положениями Конституции РФ, новыми общевоинскими уставами Вооруженных Сил России, а также основными воинскими законами: «Об обороне», «О статусе военнослужащих», «О воинской обязанности и военной службе» и др., которые были приняты в последние годы.
Среди воинских преступлений появился новый состав, которым устанавливается ответственность за оскорбление военнослужащего во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы (ст. 336). Исключив, в свою очередь, преступное деяние, связанное с неповиновением (ст. 238 УК 1960 г.), законодатель несколько реконструировал похожий состав преступления как неисполнение приказа (ст. 332), предусмотрев в нем как умышленную, так и неосторожную вину. Имеют место и другие изменения в воинских преступлениях.
Последний, 12-й раздел Особенной части нового уголовного закона составляют «Преступления против мира и безопасности человечества». Эти преступления, в большинстве своем относящиеся к международным преступлениям, не только представляют повышенную общественную опасность для конкретного государства и его граждан, но и создают угрозу миру и безопасности человечества. К таким преступлениям, например, относятся: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивных войн (ст. 353); публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354); производство или распространение оружия массового поражения (ст. 355); применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356); геноцид (ст. 357); экоцид (ст. 358); наёмничество (ст. 359) и нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой (ст. 360).
Однако вкратце проанализированный новый Уголовный кодекс РФ наряду со многими его достоинствами имеет и определенные недоработки, устранение которых потребует времени при реализации данного уголовного закона на практике.
Субъект преступления в уголовном законодательстве РСФСР (1917–1996 гг.)[97]
Проблема субъекта преступления в уголовном праве привлекала внимание российских криминалистов как в дореволюционное время, так и в советский период. В отечественном уголовном праве до сих пор существует утверждение, что субъектом преступления может быть только физическое лицо – человек. Данное утверждение основывается на единстве объективного и субъективного в природе возникновения преступления как юридического факта. Для уяснения сущности проблемы о субъекте преступления представляет интерес анализ уголовного законодательства на определенных этапах истории нашей страны.
В первые годы существования Советской республики интенсивно формировались органы государственной власти и издавались многочисленные законодательные акты в виде декретов. Данный период характеризуется также бессистемностью уголовного законодательства. В этом отношении показательны первые советские законодательные акты, направленные на борьбу с безработицей и обеспечение трудовой занятости населения, хотя тогда государство еще не могло гарантировать трудящимся право на труд и многие предприятия были частными, но уже предусматривалось применение сурового уголовного наказания к лицам, нарушающим эти акты. Так, декрет СНК от 29 октября 1917 г. «О восьмичасовом рабочем дне» предусматривал в отношении всех лиц, занятых работой на предприятиях, хозяйствах и по найму, виновных в нарушении закона, лишение свободы сроком до одного года.[98]
В соответствии с Конституцией РСФСР 1918 г. в стране вводилась всеобщая повинность, что нашло отражение в Декрете СНК РСФСР от 5 октября 1918 г. «О трудовых книжках для нетрудящихся», в котором было объявлено преступлением уклонение лиц, живущих на нетрудовой доход, – членов советов правления акционерных обществ, частных торговцев и т. д. – от явки для получения трудовых книжек в обмен на паспорта.[99]
Положение о всеобщей трудовой повинности послужило основанием для принятия множества законодательных актов, которые объявляли преступлением самовольное оставление работы, трудовое дезертирство и подстрекательство к нему, уклонение рабочих и служащих от учета, направления на работу по специальности и т. д.
Лица, совершавшие данные деяния, признавались субъектами этих преступлений, при условии их полной вменяемости и наличия соответствующего возраста, с которого устанавливалась трудовая повинность.
В развитии советского уголовного законодательства о вопросах ответственности лиц, совершивших преступления, наблюдаются колебания, связанные с изменением возраста преступника как в сторону понижения, так и его увеличения. В период гражданской войны, когда голод, разруха, беспризорность обусловили тяжелое положение несовершеннолетних, был принят Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 г. «О комиссиях для несовершеннолетних», которым были упразднены суды и тюремное заключение для малолетних, совершивших общественно опасные деяния. Дела же о несовершеннолетних обоего пола в возрасте до 17 лет, совершивших преступления, подлежали рассмотрению в комиссии для несовершеннолетних, состоявшей в количестве не менее трех лиц.[100]
Итак, субъектом преступления признавалось лицо, совершившее какое-либо общественно опасное деяние, за которое оно могло подлежать уголовной ответственности в судебном порядке.
Во второй половине 1918 г. стала активно проводиться работа по кодификации уголовного законодательства РСФСР. Поэтому в принятом 30 ноября 1918 г. Положении о народном суде РСФСР в примечании к ст. 22 говорилось, что ссылка на приговоры и решения, основанные на законах свергнутых правительств, воспрещается.[101]
Издание Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. несколько систематизировало советские уголовные законы и оказало благотворное влияние на дальнейшее формирование советского уголовного законодательства. Исходная позиция Руководящих начал позволила несколько иначе подойти к пониманию сущности самого преступного деяния, проследить тесную взаимосвязь его с субъектом преступления и более четко законодательно закрепить его признаки.
Согласно ст. 13 Руководящих начал субъектом преступления признавалось лицо, достигшее возраста 14 лет. Лица же в возрасте до 14 лет не подлежали суду и уголовному наказанию. К данной категории лиц применялись лишь меры воспитательного характера.[102]
Субъектами преступлений не признавались и лица, совершившие преступления в состоянии невменяемости, т. е. при наличии душевной болезни или в таком состоянии, когда они не отдавали отчета в своих действиях. К этим лицам применялись меры лечебного характера и меры предосторожности.[103]
Руководящие начала признавали преступлением всякое опасное деяние, посягающее на существующую систему общественных отношений, соответствующую интересам трудящихся масс.
Позднее законодатель стал уделять больше внимания вопросам дифференцированного подхода к ответственности несовершеннолетних лиц в зависимости от совершенных преступлений. Так, согласно Декрету СНК РСФСР от 4 марта 1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях» был повышен возраст преступников до 18 лет. Данный Декрет не исключал уголовно-правового воздействия в отношении лиц в возрасте 14–18 лет, если комиссией будет установлена невозможность применения к ним мер медико-биологического воздействия. Такие дела передавались комиссией в судебные органы.[104]
Постановлением СНК РСФСР от 30 июля 1920 г. была утверждена «Инструкция комиссиям по делам о несовершеннолетних», в соответствии с которой такие комиссии образовывались губернскими и уездными отделами народного образования. В компетенцию комиссий входило рассмотрение материалов, предварительно изученных народным судьей, являвшимся одним из членов комиссии, по факту совершения несовершеннолетними лицами старше 14 лет тяжких преступлений: убийства, изнасилования, причинения тяжких ран и увечий, разбоя, грабежа и других общественно опасных деяний.[105]
Комиссиям по делам несовершеннолетних предоставлялось право в ограниченном объеме рассматривать преступления, совершенные несовершеннолетними, представляющие повышенную общественную опасность. Малолетние лица до 14 лет и правонарушители в возрасте до 18 лет, задержанные за деяния, не представляющие общественно опасного характера, не направлялись в комиссии для разбора дела.
Когда закончилась гражданская война, и государство приступило к восстановлению разрушенного народного хозяйства, укреплению правопорядка и борьбы с различными преступными проявлениями, возникла острейшая необходимость по дальнейшей кодификации советского уголовного законодательства.