альной норм, то согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ квалификация осуществляется по специальной норме, в данном случае по ч. 2 ст. 301 УК РФ.
На практике может иметь место ситуация, когда представители власти, обладая признаками специального субъекта, в лице прокурора, следователя и дознавателя, незаконно вынесли постановление о заключении под стражу и направили его в суд с ходатайством о применении этой меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. В данном случае, как правильно отмечается в научной литературе, действия их должны быть квалифицированы как должностные преступления[350] либо они должны нести ответственность по ст. 285 УК РФ за злоупотребление должностными полномочиями (при наступлении последствий, указанных в данной статье).[351]
Действительно, прокурор, следователь и дознаватель не могут являться исполнителями при простом соучастии заключения под стражу по ч. 2 ст. 301 УК РФ, так как согласно п. 1 ч. 2 ст. 29 УПК РФ только суд правомочен принимать решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Следовательно, специальным субъектом в этой ситуации будет являться только судья, а не представители власти, вынесшие незаконное постановление с ходатайством перед судом о применении меры пресечения в виде заключения под стражу.
Что же касается незаконного содержания под стражей, то оно состоит в нарушении сроков, предусмотренных в уголовно-процессуальном законе. В соответствии с ч. 1 ст. 109 УПК РФ по общему правилу срок содержания под стражей не может превышать двух месяцев. При этом согласно ч. 2 ст. 109 УПК РФ этот срок при невозможности закончить предварительное следствие, а также если отсутствуют основания для изменения или отмены меры пресечения, может быть продлен судьей районного суда или военного суда до 6 месяцев. В свою очередь, дальнейшее продление сроков содержания под стражей до 12 месяцев может быть осуществлено в случаях особой сложности уголовного дела в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. В исключительных случаях максимальный срок содержания под стражей может быть продлен до 18 месяцев.
В теории и практике нет единого мнения по поводу субъекта содержания под стражей, что порождает разночтения в квалификации данного преступления. Так, например, Л. В. Иногамова-Хегай считает, что специальным субъектом незаконного содержания является судья, также им может быть начальник или должностное лицо места содержания под стражей.[352] В свою очередь, М. А. Кауфман утверждает, что специальным субъектом этого преступления является только начальник места содержания под стражей обвиняемого или подозреваемого, а действия прокурора, следователя и дознавателя, возбудивших перед судом ходатайство о продлении срока содержания под стражей, необходимо квалифицировать по ст. 285 УК РФ,[353] что вызывает определенные сомнения. Не совсем убедительна и квалификация незаконного продления срока содержания под стражей судьей, который должен нести ответственность по ст. 285 УК РФ.[354]
Представляется, что специальными субъектами незаконного содержания под стражей будут являться: судья, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, которые нарушают сроки, установленные уголовно-процессуальным законодательством. В данном случае речь идет о лицах, которые в соответствии с ч. 2 ст. 10 УПК РФ должны немедленно освободить лицо, незаконно содержащееся под стражей свыше срока, предусмотренного ст. 109 УК РФ.
Специальным субъектом незаконного содержания может быть и должностное лицо места содержания под стражей, которое не освободило задержанного из-под стражи в нарушении норм УПК.
Если говорить о том, как квалифицировать действия судьи по незаконному продлению срока содержания под стражей, то здесь, как уже ранее было отмечено, ч. 2 ст. 301 УК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 305 УК РФ – общей. Следовательно, по правилам конкуренции судья должен нести уголовную ответственность по ч. 2 ст. 301 УК РФ.
Если, например, будет иметь место договоренность прокурора, следователя, дознавателя и должностного лица места содержания под стражей с судьей или между собой (как один из вариантов), тогда имеет место простое соучастие (соисполнительство) с разными специальными субъектами преступления. В этом случае их действия следует квалифицировать по ч. 2 ст. 301 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ. В другом случае при сложном соучастии с распределением ролей действия указанных представителей власти необходимо квалифицировать по общим правилам квалификации соучастия со ссылкой на ст. 33 УК РФ и ч. 2 ст. 301 УК РФ. Например, прокурор или следователь склоняют судью, а также другое должностное лицо (начальника следственного изолятора) к незаконному содержанию под стражей. При этом возможен вариант совершения данного преступления со специальными субъектами и общим субъектом преступления, о чем говорилось выше.
Другим преступлением против правосудия, которое совершается специальными субъектами и другими лицами, является принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ). Юридический анализ данного состава преступления свидетельствует о высокой общественной опасности этого преступного деяния, посягающего на основные конституционные права и свободы человека и гражданина. Согласно Конституции РФ (ст. 21) никто из граждан не должен подвергаться пыткам, насилию, а также другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.
Основным непосредственным объектом данного преступления является нормальная деятельность органов, осуществляющих предварительное расследование и дознание по собиранию доказательств. Дополнительный объект – здоровье, права и законные интересы личности.
Объективная сторона преступления заключается в принуждении подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего к даче показаний или эксперта, специалиста – к даче заключения, а также показаний путем угроз, шантажа или других незаконных действий.
При этом из диспозиции данной статьи усматривается, что специальными субъектами принуждения к даче показаний являются следователь и лицо, производящее дознание, а равно другие лица, которые с ведома или молчаливого согласия следователя или дознавателя являются общими субъектами.
Если говорить о квалификации по ст. 302 УК, то в связи с довольно сложной объективной стороной этого преступления его необходимо отделять от других преступлений, в частности, когда речь идет о принуждении, выраженном в психическом и физическом насилии, издевательствах или пытках, а равно иных незаконных действиях со стороны виновных лиц. Так, например, как справедливо отмечается в литературе, при учете признаков объективной стороны принуждения к даче показаний, данное преступление квалифицируется только по ст. 302 УК РФ без дополнительной ссылки на ст. 286 УК РФ, предусматривающую ответственность за превышение должностных полномочий.[355]
В свою очередь Л. В. Иногамова-Хегай считает, что, например, применение принуждения к переводчику следует квалифицировать как превышение должностных полномочий по ст. 286 УК РФ.[356]
Представляется, что в этом случае переводчика необходимо считать участником уголовного судопроизводства наравне с экспертом, специалистом и другими лицами, указанными в диспозиции ч. 1 ст. 302 УК РФ. При этом здесь скорее следует применять правило конкуренции общей и специальной норм (ч. 3 ст. 17 УК РФ), где общей будет ст. 286 УК РФ, а специальной – ст. 302 УК РФ.
Заслуживает внимания и квалификация принуждения к даче показаний, когда имеет место насилие, предусмотренное ч. 2 ст. 302 УК РФ, и преступлением, посягающим на здоровье потерпевшего. Так, например, если со стороны субъекта преступления, осуществляющего принуждение к даче показаний, применяется насилие, которое соединено с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, то квалификация осуществляется по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 302 и ст. 111 УК РФ.
Для правильной квалификации принуждения к даче показаний имеет существенное значение также установление общего субъекта преступления, который в диспозиции ч. 1 ст. 302 УК РФ законодателем определен как другое лицо, совершившее те же действия с ведома или молчаливого согласия следователя и лица, производящего дознание. Судебно-следственная практика свидетельствует, что чаще всего общими субъектами могут быть оперативные сотрудники уголовного розыска, сотрудники органов внутренних дел, которые осуществляют доставку подозреваемого или обвиняемого в период проведения предварительного расследования или дознания, сотрудники, участвующие в производстве следственных действий, и другие представители власти.
При осуществлении квалификации преступления, предусмотренного ст. 302 УК РФ, следует отграничивать его от другого общественно опасного деяния, которое предусматривает ответственность за подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний, а также к неправильному переводу (ст. 309 УК РФ). Оба преступления имеют много общих признаков (объекты и способ воздействия – принуждение), как справедливо отмечают А. С. Горелик и Л. В. Лобанова, совпадают, но главное отличие между этими составами заключается в субъекте преступления.[357]
По ст. 302 УК РФ к уголовной ответственности привлекается следователь или лицо, производящее дознание, либо другое лицо, действующее с их ведома или согласия, тогда как по ст. 309 УК РФ общим субъектом преступления является лицо, действовавшее по личной инициативе.
Новым для отечественного уголовного законодательства преступлением против правосудия, которое совершается специальными субъектами, является фальсификация доказательств (ст. 303 УК РФ). При этом в ст. 303 УК РФ имеют место два самостоятельных состава преступления. В ч. 1 ст. 303 УК РФ предусмотрена ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу, а в ч. 2 данной статьи – за фальсификацию доказательств по уголовному делу. Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, является нормальная деятельность суда при осуществлении гражданского судопроизводства.