3, 1565, 1566, 1624, 1625, которыми предусмотрена уголовная ответственность и наказание за незаконное повышение или поддержание цен; нарушение правил торговли; нарушение государственной дисциплины цен; незаконное предпринимательство и незаконное предпринимательство в сфере торговли. Кроме того, ст. 156 УК с учетом принятого в 1992 году Закона РФ «О защите прав потребителей» значительно редакционно изменена и стала предусматривать ответственность не за обман покупателей и заказчиков, а за обман потребителей.
Установлением новых уголовно-правовых запретов законодатель хоть и упорядочил ответственность за незаконную торговлю и незаконное предпринимательство и т. п., однако об эффективности действия уголовного закона говорить еще рано, так как государство пока не в состоянии осуществлять повсеместный правовой и социальный контроль за субъектами преступлений в области рыночных отношений.
4. Касаясь вопроса правовой защиты форм собственности, а некоторые из них нашли свое новое конституционное закрепление, следует признать достаточно удачным объединение авторами Проекта УК РФ (Министерства юстиции РФ) в одном разделе «Экономические преступления» различных деяний, посягающих на государственную и личную собственность. Предусмотрены в этом разделе и все хозяйственные преступления, что позволяет более четче определить природу экономических преступлений и более эффективней применять данные нормы права.
Однако, если говорить о недостатках рассматриваемого проекта УК РФ, то, как представляется, он требует детальной проработки с точки зрения сегодняшнего дня и, в частности, раздел «Экономические преступления» с учетом уголовно-правовой защиты всех форм собственности, а также устранения старых несуществующих норм – спекуляции, обмана покупателей и заказчиков и, соответственно, разработки новых норм, связанных с уголовно-правовыми гарантиями государства на пути к рыночным отношениям.
5. Наконец, следует сказать о необходимости совершенствования системы уголовных наказаний, которая на данном этапе развития общества требует нового более глубокого осмысления с учетом экономических и политических реалий сегодняшнего дня. Вместе с тем общий рост преступности, в том числе и экономических преступлений, входит в противоречие с устойчиво наметившейся тенденцией на общую гуманизацию уголовного законодательства в стране. Существующая же система наказаний в УК РСФСР в значительной мере устарела и не позволяет достаточно эффективно применяться и выполнять основные цели наказания по исправлению, перевоспитанию осужденных, а также выполнять задачи общей и частной превенции. Вряд ли можно признать удачной и систему наказаний, представленную в проекте УК РФ, опубликованном в 1992 году, о котором выше шла речь.
В связи с этим следует отметить, что система уголовных наказаний, конечно, должна строиться с учетом прогнозирования преступности, криминогенной ситуации (обстановки) в стране, а также экономических и политических условий в обществе, тогда она может быть гибкой, а не аморфной, что позволит ее более эффективней использовать по выполнению основных целей и задач уголовного наказания, а это, в свою очередь, позволит совершенствовать деятельность органов, исполняющих наказание.
Поднятые вопросы представляются актуальными, так как сейчас нет более острой проблемы, чем проблема совершенствования уголовного законодательства в борьбе с экономической преступностью.
О субъекте преступления в русском уголовном праве[482]
Определенный интерес к проблеме субъекта преступления отмечается в русском уголовном законодательстве уже в первых памятниках древнерусского и феодального права, а также в многочисленных актах Российской империи. Однако в важнейших памятниках права – Русской Правде, Судебнике 1497 г., Судебнике 1550 г. (Ивана IV Грозного), Судебнике царя Федора Ивановича 1589 г. – при указании самого преступного деяния мало что говорится о лице, его совершившем, а порой о субъекте преступления вообще ничего не упоминается. Даже в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г., которое впервые дает классификацию преступных деяний о субъекте практически ничего не говорится. Тем не менее из текстов вышеперечисленных законодательных памятников можно сделать вывод, что преступное деяние рассматривалось уже в то время как проявление индивидуального состояния физического лица, т. е. только человека. Что же касается признания субъектом преступления неодушевленных предметов и животных, то и в кодексе феодального права России – Уложении 1649 г. и в предшествующем законодательстве нашего государства речи вообще не велось.
В законодательстве эпохи Петра I окончательно определяется само понятие преступного деяния. Преступлением признается нарушение указа или закона, за которое следует наказание, предусмотренное самим законом. Например, в Воинских артикулах Петра I речь идет о преступлениях, совершенных военнослужащими или лицами, связанными с армией, но на практике эти артикулы применялись и к гражданскому населению, в частности, за преступления против религии и др. Таким образом, помимо специального субъекта – военнослужащего, речь в данном случае может идти также и об общем субъекте преступления. По Воинскому артикулу Петра Великого 1716 г. в соответствии с главой XV «О сдаче крепостей, капитуляции и аккордах с неприятелем» коллективную уголовную ответственность могли нести целые воинские подразделения и даже полки. Вместе с тем в законодательстве Петровского периода отсутствует конкретность в отношении возрастных особенностей субъекта преступления. Однако следует отметить, что малолетние преступники вместо смертной казни и кнута наказывались плетьми, отсылались в монастыри под караул и покаяние, а при наличии малой вины их били розгами.
Указом императрицы Елизаветы Петровны 1765 г. было определено лиц моложе 17 лет, совершивших тяжкие преступления, представлять в Сенат, где с ними разбирались по мере их вины, а малолетние, совершившие преступления до 10 лет, считались невменяемыми, остальные преступники от 10 до 16 лет наказывались розгами. Данное положение императрицы нашло отражение в дальнейших указах, в частности было закреплено в Своде законов Российской империи 1832 г., вступившем в силу с 1 января 1835 г.
По Своду законов 1832 г. из ст. 126 вытекает, что субъектом преступления признается малолетнее лицо, достигшее возраста 10 лет. В свою очередь, не признается субъектом преступления лицо, совершившее преступление в невменяемом состоянии (ст. 136 Свода законов).
Шагом вперед в совершенствовании уголовного законодательства России явилось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. Особо следует заметить, что в Уложении более четко определены признаки субъекта преступления, касающиеся возраста и вменяемости. Например, согласно ст. 100 дети, не достигшие 7-летнего возраста и не имеющие достаточного понятия о своих деяниях, не подлежали наказанию как за преступления, так и за проступки и отдавались родителям, опекунам и родственникам для воспитания и исправления. Следовательно, субъектом преступления по Уложению 1845 г. в силу ст. 144 признавалось физическое вменяемое лицо в возрасте 10 лет. Наказание же, которое применялось к лицам, совершившим преступление в возрасте от 10 до 14 лет, при этом смягчалось. Аналогичные возрастные критерии, позволяющие решать вопросы привлечения лица к уголовной ответственности и наказанию, предусмотрены и в Уложении 1885 г. в ст. 94 и 137–140. Однако Уложение 1845 г., наряду с ранее рассмотренными артикулами Петра I, также считало в некоторых случаях возможной коллективную ответственность физических лиц (ст. 561, ст. 1224).
Таким образом, в русском уголовном праве можно встретить примеры коллективной ответственности физических лиц, когда они признавались субъектом преступления.
Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. является крупнейшим законодательным актом Российской империи в области уголовного права. Уложение 1903 г., непосредственный вклад в разработку которого внес профессор Н. С. Таганцев, явилось важным событием в общественно-политической жизни России. При этом вопросы, касающиеся субъекта преступления, нашли в нем достаточно четкое отражение. Само понятие преступления сформулировано более лаконично и не противопоставляется проступку, как это имело место в ст. 1 Уложения 1885 г.
Не является субъектом преступления по данному Уложению лицо, не достигшее 10-летнего возраста, так как оно считается малолетним и не может в полном объеме осознавать содеянное. Не является субъектом преступления лицо, совершившее преступное деяние, когда оно не осознавало своих действий и не могло руководить ими, т. е. было невменяемо. Таким образом, субъектом преступления по Уложению 1903 г., как и по предшествующему законодательству (Уложению 1845 г.), признавалось физически вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста.
В заключение следует сказать, что беглый обзор исторических памятников русского права и уголовного законодательства Российской империи не мог дать полного и объемного представления рассматриваемой проблемы. Однако он привел автора к твердому убеждению о проведении дальнейших, более углубленных исследований по изучению субъекта преступления как в действующем, так и в зарубежном уголовном законодательстве.
Признаки субъекта преступления в уголовном праве скандинавских стран и Финляндии[483]
На развитие экономических, социальных, культурных отношений и права скандинавских стран и Финляндии достаточно сильно сказалось общеевропейское влияние. Однако наибольшее завоевание, например, Дании, Норвегии, Швеции и Финляндии как в прошлом, так и в настоящем является их тесное сотрудничество в области уголовного права. Причем на ранних стадиях уголовное право в этих странах в большинстве своем развивалось благодаря практике, так как многие институты общей части уголовного права либо отсутствовали, либо находили в уголовных законах слабое свое отражение. Датский свод законов от 15 апреля 1683 г., являющийся большим законодательным произведением Кристиана V, общей части как таковой не содержал, в связи с чем и отсутствуют в нем различные институты уголовного права, а также положения, касающиеся субъекта преступления (возраст, вменяемость и т. д.). Много общего с датским законом имел и уголовный Закон 1734 г. Швеции, нормы которого действовали до 1864 г. В сфере уголовного права продолжительный период времени действовали довольно жесткие нормы Закона 1734 г. Финляндии. При этом и в Норвегии, и в Швеции в уголовном законодательстве в определенные периоды времени наблюдается ярко выраженная тенденция к усилению наказаний к лицам, совершившим преступные деяния.