Итак, чтобы и нам в будущем веке не сказать с этими безрассудными чего-либо подобного, предварим кончину свою, предупредим расхитителя душ наших, потечем, пока есть еще время. Воздохнем, принесем покаяние, возбудим себя, умоляю вас! — от сна лености нашей, свергнем с себя тяготу нерадения, возденем руки к Могущему спасти и скажем: «Иисусе Христе! Спаси, погибаем!» Поспешим, пока солнце не достигло запада, пока дверь не затворена. После того как наступит ночь, никто уже не работает. После того как торжище жизни прекратится, никто уже не занимается куплей. После того как зрелище кончилось, никто уже не увенчивается, никто не начинает борьбы, никто не вступает в сражение. Потому, умоляю вас, поспешим. Ибо поспешность нужна нам, братья, великая нужна поспешность, чтобы достигнуть, чтобы, ударив в двери, не услышать и нам: не знаю вас (Мф 25, 12)!
Ускорим шествие, придем в чувство, ибо как часто бесчестим мы Владыку! Как часто огорчаем Благодетеля! Он благодетельствует нам, а мы ежедневно оказываемся неблагодарными. Он ущедряет, а мы отвергаем щедроты Его. Он питает нас, покровительствует нам, промышляет о нас, а мы, ежедневно преступая заповеди Его, не чувствуем стыда. Устыдимся же наконец! Ибо время близко, наступил уже день, и мы должны дать Ему отчет за всю жизнь свою. Прекратим наконец непомерную роскошь, гнусный смех, чтобы не плакать нам горько. Перестанем, наконец, злословить, обижать, ненавидеть братий. Перестанем собирать сокровища, жить распутно, предаваться блуду. Будем проводить время в молитвах, в прошениях, в постах, в покаянии, покажем новую, измененную жизнь. Исповедуем грехи свои, обратимся, братья, потому что время обращению; покаемся, потому что время покаянию и многим слезам. Покажем перед Богом заботливое покаяние, покажем, что помышляем мы о дне суда, что грех нам уже ненавистен, что намерения наши исправились. Умоляю вас, потрудимся здесь немного, чтобы там не быть наказанными много.
Будем подвизаться временно, чтобы не мучиться вечно. Время близко, а суд долог; конец близок, страх велик, но нет освобождающего. Тогда каждый взыщет то время, которое расточил худо, и не найдет его. Горе нерадивому, потому что, горя во пламени, взыщет капли воды и не найдет. Горе неверующему, потому что понесет вечное наказание. Горе некающемуся, потому что отходит к строгому Судии. Горе непоспешающему, потому что предается немилостивым ангелам! Теряющий златницу находит другую, а губящий время не находит, братья, как заменить его другим временем.
Не будем более щадить тела своего, но станем изнурять его, потому что блаженны плачущие… алчущие и жаждущие (Мф 5, 4, 6). Тело наше есть брение. Придет час, день страшный, лютый и непредусмотренный, и земля пойдет в землю, персть опять сделается перстью. Будем трезвиться, убеждаю вас, ибо предлежит нам путь. Отрезвимся, ибо придет тот час и придет непременно. Не будем обманывать самих себя. Положим, что мы и наслаждаемся, положим, что мы обогащаемся пять, десять или сто лет, но за этим — старость; а что же за ней? Бессилие! После же того оный страшный час, которого все ожидаем и трепещем и о котором не радеем.
Великое дело — видеть, как душа разлучается с телом! Велик час той необходимой для всех минуты, когда голос изнемогает, когда язык не в состоянии чисто выговорить слово. Туда и сюда непрестанно обращаем мы взоры и не узнаем стоящих перед нами друзей или братьев. А если и узнаем, то не можем побеседовать с ними. Видим сетующих детей своих, и с этой скорбью отправляемся в путь. В час тот нет у нас попечения ни о житейских делах, ни о друзьях, ничто не занимает нас, кроме заботы о наших грехопадениях и о том, как предстанем Судие, что скажем в свое оправдание, получим ли какое прощение и какое место ожидает нас. Когда же размышляем об этом, внезапно предстают нам немилостивые Ангелы, посланные Богом. Тогда, видя их пред собой и ужасаясь пришествия их, если окажемся неготовыми, в каком будем смятении, пытаясь бежать с одра и не имея к тому сил? Тогда с печальным лицом обращаем к ним умилительные взоры, умоляя, убеждая, прося коленопреклонно и униженно и вопия: «Помилуйте нас, человеколюбивые святые Ангелы, помилуйте! Не отводите к Творцу меня, бесплодного и нечистого, не разлучайте с телом меня, грешного! Нет! Прошу и умоляю, дайте мне несколько времени покаяться, воздохнуть, пролить слезы, сотворить милостыню! Умоляю вас, будьте милостивы, потому что худо расточил и растратил я время жизни своей». И Ангелы, слыша от нас это, скажут нам: «Жалкая душа! Низкая душа! Все дни свои прожила ты в нерадении и хочешь теперь покаяться?! Солнце зашло уже, душа; время твое кончилось; приспел час посечения. Бог повелел тебе, душа бедная, войти во врата вечные по делам твоим. Нет уже тебе надежды, нет уже тебе спасения, но предстоит вечная казнь».
Слыша это и уверившись, что все — истина, а не басня, употребим усилие быть готовыми прежде того часа, а если по привычке пребываем во грехах, то отсечем их от себя покаянием. Не будем обманывать себя, братья! Есть суд и вечное мучение, и огонь неугасимый, и червь неумирающий, и тьма кромешная, и тартар, и скрежет зубов и плач, как обо всем том напоминает Господь в Евангелиях! А Он не лжет: Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Мф 24, 35). Потому убоимся и вострепещем все мы, жившие доселе в грехах, и постараемся, чтобы за покаяние сопричли нас со святыми.
Не говори мне: «Крал, убивал я, не примет меня Бог; прелюбодействовал я, Бог не услышит меня». Не говори ничего подобного! Бог всех принимает — как разбойника, как блудницу, как мытаря. Воспрянем только от сна, умоляю вас, не поленимся ударять в дверь покаянием, говоря: «Отверзи нам, Владыка, отверзи нам недостойным, смиренным и грешным, ради святого Твоего имени, — умилостивись, не заключай дверей! Не лиши нас милосердия Твоего, славы Твоей, Царствия Твоего, потому что Ты — Бог нам, нищим и безнадежным, и Твое Царство и сила и слава Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда и во веки веков! Аминь».
Слово к отрекающимся от мира
Поскольку Божий закон не чернилами и письменами написан, но прирожден сердцам чистым, то у кого просвещены и устремлены всегда умные очи, те в точности знают, что не собственной своей крепостью, но непобедимой силой избавляются они от соблазнов лукавого. А которые, не будучи ни словом почтены, ни Божественным умом наставлены, напрасно надмеваются; те подвергнутся осуждению, потому что спастись можно одним таинством Креста. Ибо свобода, какая только возможна человеку, состоит лишь в решимости или нерешимости противостать диаволу; но при возможности же противиться, человек не имеет совершенной власти над страстями! И аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии. Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс 126, 1). Невозможно наступать на аспида и василиска и попирать льва и змия, если человек, предварительно очистив себя, в меру сил своих не будет укреплен сказавшим апостолам: Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью (Лк 10, 19). Если бы человеческая природа и без всеоружия Духа Святого могла противостать козням диавольским, то не было бы сказано у апостола: Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре (Рим 16, 20). И еще: Господь Иисус Христос убьет Духом уст Своих (2 Фес 2, 8). Потому и в молитве должно просить Владыку: Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого (Лк 11, 2). Ибо если не сподобимся бесстрастия, при помощи Совершенного избавившись от разожженных стрел лукавого, то напрасно будем предписывать себе правила жизни, — ибо не прияли еще силы крестной. Итак, кто хочет стать причастником Божественной славы и во владычественной силе души и, как в чистом зеркале, увидеть образ Христов, тот с ненасытной любовью и с нелицемерным расположением обязан всем сердцем и всей силой, день и ночь, искать себе помощи в той силе, причастником которой невозможно стать, если человек, как сказал уже я, не избегнет прежде мирского сладострастия и сопротивной силы. Ибо сила тьмы чужда силе света, а влияние лукавства несовместимо и совершенно несоединимо с благим влиянием.
Если хочешь понять, почему мы, сотворенные в чести и поселенные в раю, напоследок приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс 48, 21), лишившись пречистой славы, то знай, что с тех пор, как через непослушание, став рабами плотских страстей, переселились мы из блаженной страны живых, — с тех пор находясь в пленении, доселе сидим на реках вавилонских, с тех пор как доныне остающиеся в Египте доселе не наследовали еще земли обетования, текущей медом и млеком, не заквашены еще закваской чистоты и истины, но пребываем доныне в лукавом квасе плоти.
И сердце наше не окроплено еще кровию Агнца Божия, потому что доселе вонзены в него остен ада и жало греха. Не восприяли еще радости спасительного помазания, потому что укореняется в нас жало смерти. Не облеклись еще в нового человека, созданного по Богу, потому что доселе не постарались отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях (Еф 4, 22). Не приняли еще на себя образ небесного, соделавшись сообразными славе Его, потому что доселе носим образ перстного (см.: 1 Кор 15 49). Не поклоняемся еще Богу в духе и истине (Ин 4, 23), потому что в смертном теле нашем царствует грех (см.: Рим 6, 12). Не созерцали еще славы Нетленного, потому что доселе состоим под влиянием тени. Не облеклись еще в оружие и дела света; не преобразились еще обновлением ума нашего, потому что доселе сообразуемся веку сему. Не сопрославились еще со Христом, потому что доселе не пострадали с Ним; не носим еще на плоти нашей печатей Его, приобщившись таинству Креста Христова, потому что доселе пребываем в плотских страстях и пожеланиях. Не соделались еще наследниками Христовыми, потому что доселе в нас дух боязни, а не всыновления. Не стали еще храмом Божиим и жилищем Духа Святого, потому что доселе остаемся храмом идольским и вместилищем духов лукавства. Ибо не показали еще мы в себе непорочности нравов и простоты ума и не приобрели светлого жития; не сподобились еще нелестного и словесного млека и духовного возрастания; не приблизился еще к нам день, и денница не воссияла еще в сердцах наш