Она перекинула одну ногу через перила, потом другую, прижалась спиной к парапету… и прыгнула.
От холодной воды у нее перехватило дыхание, и она вынырнула, кашляя, с тяжелой одеждой и прилипшими к лицу волосами. Как только она снова смогла сделать глубокий вдох, она нырнула, отталкиваясь, как лягушка.
В этот раз под водой не было никакого волшебного света, который мог бы направить ее к той тонкой мембране между мирами. Здесь, в Чикаго, эта мембрана была почти невидимой. Она верила, что в этом месте было что-то особенное, этот город притягивал ее еще с детства, красивый, странный и сверкающий на солнце. Тьма вокруг нее была абсолютной и беспросветной. Она была ведо́ма лишь притяжением силы тяжести, как будто она держала нить, продетую сквозь ушко Иглы.
Она отталкивалась ногами сначала размеренно и сильно, а затем отчаянно, чтобы спуститься все глубже и глубже. У нее горели легкие, но это чувство не отличалось от жжения в груди и голове. Она подумала, что именно это ощущение пребывания под водой – когда внутри тебя начинает гореть огонь, усиливается давление на голову, в каждой конечности появляется покалывание, – это и было тем самым ощущением, которое у нее ассоциировалось с магией. И, возможно, именно потому, что происходило сейчас. Может быть, вся ее жизнь была не движением вперед, а движением вокруг этого момента, словно что-то кружило ее по сливу.
Ей нужен был воздух. Слоан вспомнила о сифоне на своей руке и начала напевать, выбирая тон, который звучал так же, как в ее воспоминаниях об Аелии, которая ловила воздух платком перед тем, как Слоан нырнула в первый раз, регулируя высоту. О ее желаниях сейчас и речи быть не могло, ей просто очень хотелось дышать. Она представила вокруг своей головы пузырь, как на карикатурах про космонавтов, и вода вокруг ее лица изменила свое течение, как в океане. Затем вода раздвинулась перед ее ртом и носом, и когда она выдохнула, то услышала характерный звук, как если бы она находилась на суше.
«Мое первое магическое дыхание», – подумала она и немного улыбнулась.
Над ней были развалины башни, которая упала на дно реки Чикаго на Земле, буква «П», зажатая между кусками бетона и стали, а под ней – куча водорослей, которые росли со дна реки Чикаго на Дженетриксе. Она находилась в пространстве между двумя мирами.
Она бросила две половины Иглы в реку перед похоронами Алби. Тогда она знала, что всегда сможет найти ее, если понадобится, что Игла говорит с ней, даже когда она игнорирует ее зов. Она вытянула руку с сифоном и запела, не думая о высоте тона, частоте, линии, которая будет видна на осциллографе. Она думала только о том, как Игла помогла ей, и когда Слоан было нужно проникнуть в Купол и уничтожить прототип, и даже тогда, когда Игла понадобилась ей для того, чтобы уничтожить Темного.
И теперь снова Игла была так нужна ей.
Она парила между Землей и Дженетриксом, гравитация отсутствовала, ее не тянуло ни вверх, ни вниз. Это было самое близкое ощущение к невесомости, которое она когда-либо испытывала. Она подумала о голосе Алби, который шептал ей на ухо, заманивая ее на Дженетрикс, и зашептала в воздушный мешок, который она наколдовала вокруг своей головы
– Ну же… – молвила она. – Ну же!
Вдруг что-то блеснуло прямо перед ней, в глубокой темноте. Перед ней возникли два тонких фрагмента, сделанные из чего-то похожего на металл, но не из того металла, который был знаком ученым из АИСЯ. Каждая ее клеточка запела от облегчения. Она потянулась к фрагментам.
От первого прикосновения к кусочкам Иглы она испытала шок, ее тело напряглось. На секунду она испугалась, что они снова укололи ее и вошли под кожу, но потом увидела, как они блестят у нее на ладони.
Она позвала их, и они пришли. Фраза «проявление невозможных желаний» никогда не имела для нее большего смысла, чем сейчас. Это была магия.
Слоан зажала одну половину иглы между пальцами левой руки, а другую – между пальцами правой, и так, держа артефакт в обеих руках, она оттолкнулась от дна и поплыла к поверхности реки.
Как только она поплыла прочь от пространства между мирами, воздушный мешок вокруг ее лица неожиданно лопнул, и ей пришлось плыть все сильнее. Когда она увидела городской свет над собой, сначала это была просто искра, спичка, вспыхнувшая в темноте, затем пространство наполнилось заревом; она еле чувствовала свои ноги. Воздух, берег реки. Слоан выбралась на набережную, рухнула на цемент и тяжело задышала.
– Сло, – ее приветствовал голос Эстер, а не Зивы. Она подняла голову – Эстер стояла рядом с Мэттом, их руки были подняты вверх – вместе с сифонами, – а Зива стояла напротив них.
Слоан откашлялась.
Они были живы. Они были в безопасности.
Мэтт держал свой сифон направленным на Зиву, а Эстер повернулась и направила свой на Слоан.
– Разумеется, я все смогу объяснить, – отдышавшись, сказала Слоан.
– Тебе лучше начать, мать твою, – ответила Эстер.
Человек покидает свою вселенную в поисках приключений, и нефильтрованный свет солнца, пробивающийся сквозь раскаленную атмосферу, мгновенно ослепляет его.
Человек покидает свою вселенную в поисках приключений, и он превращается в кучу пепла, потому что тепло параллельной вселенной (минимум 30 00 градусов тепла) приводит его тело к самопроизвольному возгоранию.
Человек покидает свою вселенную в поисках приключений и тонет на покрытой океаном планете. Его тело пожирают случайные морские твари.
Человек покидает свою вселенную в поисках приключений и оказывается на планете, разрушенной ядерной войной. Он пьет зараженную воду и умирает.
Человек покидает свою вселенную в поисках приключений, и его убивают каннибалистические постапокалиптические падальщики ради его плоти.
Человек покидает свою вселенную в поисках приключений и больше никогда не находит дороги домой.
41
– Нерон и есть Темный, – сказала Слоан. Что ж, вполне неплохо для начала.
Поначалу Мэтт и Эстер никак не отреагировали на сказанное. Слоан стояла между ними и Зивой, вытянув руки по швам. Речная аллея была пуста, солнце только что зашло за горизонт. У них еще было время для того, чтобы вернуться в Зал Призыва, снять схему механизма сифона для Мокса; еще оставалось время для того, чтобы Нерон их не обнаружил. Все, что нужно было ей для этого сделать, – это убедить своих друзей.
– Эдда, у которой, кстати, вывихнуто плечо, сказала, что ты какая-то странная, как будто зачарованная чем-то, – сказал Мэтт. Увидев его, Слоан не по своей воле почувствовала себя виноватой. Для этого не было никаких причин – она не предавала его, не сделала ничего такого, чего не сделала бы снова, если бы ей дали шанс вернуть все назад, но почему-то ей все равно было стыдно. В его глазах было что-то такое твердое и острое, чего не было еще пару месяцев назад.
Но теперь Слоан понимала, что этот взгляд был неминуемым. Мэтт и Слоан жили вместе в момент задержки дыхания. За этим неизбежно следует выдох.
– А кто об этом сказал Эдде? – спросила Слоан. – Очевидно, что Нерон. Который, как я уже упоминала, является Темным.
Эстер наклонила голову, чтобы получше рассмотреть Зиву. Ее волосы были собраны в конский хвост.
– Это что, зомби? Она у тебя в плену или как?
Зива откашлялась, издавая звук, похожий на звук шлифовального станка для камня.
– Невежливо говорить в присутствии человека о нем в третьем лице, мешок костей.
– Ни хрена себе, – вырвалось у Эстер. Она стояла, широко раскрыв глаза. Выглядела она блестяще – в прямом смысле этого слова – в черные волокна куртки с капюшоном были вплетены серебряные нити, горловой сифон из полированного хрома, глаза подведены серебряным лайнером.
– Откуда нам знать, что ты сейчас находишься в нормальном состоянии, а не под влиянием чего-то или кого-то? – спросил Мэтт.
Ее руки, сжавшие в кулаках фрагменты Иглы, начали пульсировать энергией. Она все еще чувствовала себя, словно под водой, и все это было так близко, прямо напротив нее.
Слоан не знала, что ей сказать. Если они были убеждены, что она находится под воздействием Воскресителя, то все сказанное ею будет восприниматься через призму этого убеждения. Нерон был уверен, что они ей не поверят. Но она должна попытаться.
– Вчера вечером я получила от Нерона сообщение, – сказала Слоан. – Это были мои ботинки. Из… – она умоляюще посмотрела на Мэтта. – Ты же знаешь, откуда. Темный – единственный человек в обеих вселенных, у которого они могли быть. Я не знаю, как он привез их сюда и почему, и я не знаю, как ему удалось выжить и попасть в другую вселенную, когда мы были уверены, что убили его, но похоже, именно так оно все и было.
Она увидела в глазах Мэтта сомнение и нахмурилась.
– Ты всегда говорил, что если хочешь узнать человека, посмотри на его поступки. Нерон помог похитить нас, а потом солгал об этом. А Мокс – я имею в виду, Воскреситель – не причинил мне ни малейшего вреда, даже тогда, когда подумал, что я пришла убивать его. И повел меня на встречу с пророком…
– Так, стоп, – перебила ее Эстер. – Горяченький Богомол – Воскреситель?
– Горяченький кто? – встрял Мэтт.
Эстер махнула в его сторону свободной рукой.
– Он следил за тобой или что-то в этом роде?
– Не совсем так, – ответила Слоан. – Нерон раз за разом призывает этих Избранных из других вселенных, чтобы они сражались против него. Он думал, что мы были такие же.
– Вы и есть такие же, – уточнила Зива.
– Погоди, – сказал Мэтт. – Ты упомянула о пророке.
Слоан кивнула.
– Да, та самая, которая сделала пророчество о Конце света на Дженетриксе.
– И хотя по опыту я знаю, что это очень душераздирающая и захватывающая история, – перебила ее Зива, – но мы не можем просто стоять здесь, дожидаясь прибытия Армии Мерцающих. Я предлагаю вашим друзьям отправиться в более безопасное место.