7. На требование, предъявленное Рябцеву ВРК 26 октября утром о пропуске оружия из Кремля и возврате забранных юнкерами грузовых машин, Рябцев ответил предложением начать переговоры о вооружении рабочих и т. д. Вместо того чтобы подкрепить свои требования военными действиями в районах, ВРК начал переговоры, которые под влиянием В. П. Ногина, приехавшего 26 октября из Петрограда, длились два дня. Но и прекращение этих переговоров произошло по инициативе белогвардейцев и после того, как они достигли своей цели. Переговоры не только укрепили противника, но, вселяя иллюзии о возможности передачи власти Советам без вооруженной борьбы, отразились демобилизующе на работе в районах. После того как Рябцев нарушил соглашение об удалении юнкеров из манежа, юнкера напали на двинцев вечером 27 октября, а затем Рябцев предъявил наглейший ультиматум о ликвидации ВРК, аресте и предании суду его членов (ультиматум был отвергнут ВРК) и, овладев обманом Кремлем, расправился с солдатами. В. П. Ногин 28 октября, до своего отъезда в Петроград, пытался вновь завязать переговоры с Рудневым и Рябцевым.
Переговоры 26 и 27 октября юнкера использовали следующим образом: а) они сорганизовались и тесным кольцом окружили здание Совета; б) они произвели налеты на самокатную роту в Петровском парке, где захватили пулеметы, на Симоновские патронные и пороховые погреба, откуда вывезли патроны, на первую артиллерийскую запасную бригаду, где захватили два трехдюймовых орудия (без замков); в) они выиграли время, рассчитывая получить подкрепления.
Нерешительность руководящих органов восстания затянула борьбу и этим принесла вред восставшим рабочим и крестьянам.
29 октября, когда стратегическое положение Военно-революционного комитета значительно улучшилось и инициатива наступательных действий перешла в его руки, московское бюро Викжеля, представители которого «вышли» из состава Комитета общественной безопасности только по требованию петроградского Викжеля, предъявило ультиматум Викжеля Военно-революционному комитету и Комитету общественной безопасности.
Викжель, возомнивший себя признанным организатором будущего правительства, еще 25 октября объявил себя в Петрограде возглавляющим Министерство путей сообщения. 29 октября он выступил в Петрограде с категорическим требованием, разосланным по всей стране, «немедленно остановить гражданскую войну и сплотиться для образования однородного революционного социалистического правительства», угрожая всеобщей железнодорожной забастовкой и объявляя всех, «кто будет продолжать споры… врагами демократии и предателями родины»[72].
Ультиматум, предъявленный Викжелем в Москве, содержал угрозу приостановить железнодорожное движение с 12 часов ночи с 29 на 30 октября, «если к тому времени боевые действия в Петрограде и Москве не будут прекращены»[73].
В Москве викжелевский ультиматум совпал с моментом, когда боевые успехи рабочих и солдат определенно стали угрожать разгромом белогвардейцев и юнкеров. С другой стороны, Комитет общественной безопасности 29 октября уже получил сведения из ставки о том, что 30 октября — в день перемирия — в Москву начнут прибывать войска с Юго-Западного фронта и что к 29–30 октября готовится восстание юнкеров в Петрограде[74].
Московский ВРК на переговоры пошел. Перемирие было объявлено с 12 часов ночи с 29 на 30 октября.
Викжель образовал согласительную комиссию в составе представителей МВРК, КОБ, московской организации меньшевиков, Совета солдатских депутатов (старого), Совета союза почтово-телеграфных служащих и московского бюро Викжеля, который предложил следующий проект соглашения:
«1. Образованные специально в связи с вооруженным столкновением сводные части как солдатские, так и офицерские распускаются.
2. Обе стороны издают постановление о сдаче оружия, захваченного для организации боевых дружин в период боевых действий.
3. Для контроля над выполнением этих обязательств учреждается комиссия, состоящая из представителей обеих сторон на паритетных началах и представителя Викжеля.
4. В Москве создается орган, объединяющий и руководящий обычной деятельностью всех органов власти и обладающий чрезвычайными полномочиями; этот орган сохраняется впредь до решения центральным правительством вопроса об организации власти на местах. Состав его: от городского управления — 7 представителей, от Московского Совета рабочих и солдатских депутатов — 7, от губернского земства — 2, от губернских Советов рабочих и крестьянских депутатов — по одному, от Центрального Совета профессиональных союзов, от почтово-телеграфного союза и от Викжеля — по одному. При этом Военно-революционный комитет и Комитет общественной безопасности упраздняются.
5. Временным комитетом (т. е. органом, предусмотренным предыдущим 4-м пунктом) создается специальная следственная комиссия, выясняющая причины, вызвавшие гражданскую войну в Москве, и ответственность отдельных лиц и организаций.
6. По заключении соглашения войска обеих сторон разводятся по своим частям и поступают в распоряжение командующего Московским военным округом, действующего по уполномочию временного комитета»[75].
Военно-революционный комитет со своей стороны внес в согласительную комиссию свой проект соглашения следующего содержания:
«1. Вся власть в Москве находится в руках Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
2. Сводные части (как офицерские, так и солдатские) распускаются.
3. Красная гвардия в интересах защиты революции не уничтожается, белая гвардия распускается. Оказавшееся излишним оружие передается в арсенал.
4. По заключении соглашения войска обеих сторон разводятся по своим частям»[76].
Комиссия отвергла проект соглашения, внесенный ВРК, и положила в основу обсуждения проект соглашения, внесенный Викжелем.
Представители ВРК в этой согласительной комиссии — П. Г. Смидович, П. И. Кушнер{260} и Н. И. Муралов — приняли 3 пункта викжелевского проекта (I, III и VI), а после ультимативного требования Викжеля — и пункт IV в части, касающейся состава власти.
Обсуждение вопроса о соглашении, однако, не было закончено, согласительная комиссия постановила продлить перемирие еще на 12 часов[77].
МВРК отверг продление перемирия и отказался принять проект соглашения Викжеля, и ровно в 12 часов ночи начались военные действия со стороны Военно-революционного комитета на всех боевых участках.
Позиция представителей ВРК — П. Г. Смидовича, П. И. Кушнера и Н. И. Муралова — в согласительной комиссии при Викжеле побудила партийный боевой центр поставить решительно вопрос о тех членах ВРК, которые не были избраны Советами и кооптированы в ВРК без согласия партийного центра.
Во время обсуждения этого вопроса партийный центр предъявил Военно-революционному комитету требование удаления из его состава кооптированных последним без ведома партийного центра членов из числа миролюбиво настроенных большевиков (П. Г. Смидовича, П. И. Кушнера, А. П. Розенгольца{261} и др.[78]).
Объявленное в 12 часов ночи на 30 октября перемирие в действительности не было соблюдено белогвардейцами, что сделало неизбежным продолжение боевых действий со стороны красногвардейцев.
Таким образом цель ультиматума Викжеля стала ясна всем: под прикрытием переговоров обмануть бдительность московских рабочих и солдат для того, чтобы подтянуть резервы, занять выгодные позиции и нанести решительный удар московскому пролетариату.
Попытка белых не увенчалась успехом. Неослабная бдительность и революционная инициатива рабочих и солдатских масс разбили планы контрреволюции. В то же время разоблачение вероломных замыслов соглашателей заставило умолкнуть имевшихся и в МВРК сторонников «бескровного» окончания восстания, которые в дальнейшем пытались лишь противодействовать широкому применению артиллерийского огня.
Нарушение перемирия белогвардейцами вызвало возмущение и в провинции, и в Москву ежедневно стали прибывать красногвардейские и солдатские отряды на помощь московскому пролетариату и гарнизону.
Вероломство белых положило конец всяким разговорам о возможности и целесообразности продления перемирия в целях заключения соглашения между Военно-революционным комитетом и Комитетом общественной безопасности, и оно было прекращено.
Начало боевых действий после окончания срока фактически несостоявшегося перемирия было по распоряжению штаба Военно-революционного комитета открыто артиллерийским огнем орудий в 12 часов ночи на 31 октября.
1 ноября красногвардейскими отрядами был начат обстрел телефонной станции из бомбомета, установленного на церковной колокольне. Юнкера вывесили белый платок. Г. А. Усиевич, принимавший в этой осаде деятельное участие, предъявил требование безусловной сдачи, гарантируя сдающимся личную безопасность. Через 10 минут юнкера и офицеры стали выходить и складывать оружие.
Утром в тот же день состоялось совещание представителей районных штабов, которое провел И. Н. Стуков, постановившее использовать в борьбе с юнкерами все технические средства до метания бомб с аэропланов включительно и начать решительные действия против Городской думы и Кремля.
Боевые действия в этот день развивались блестяще.
Общая картина к концу 1 ноября такова: продолжалось наступление красногвардейцев на Красную площадь и Городскую думу, которую юнкера очистили в 3 часа утра 2 ноября, оставаясь в Кремле и манеже. Юнкера занимали одну сторону Никитской улицы, Никитский бульвар и Арбат; Пречистенка и Остоженка, где была их база, — Штаб округа — были заняты частично от Храма спасителя. Замоскворечье сдерживало попытки юнкеров прорваться на ту сторону Москвы-реки. Красногвардейцы, наступая переулками от Поварской и Пречистенки, пытались занять хоть небольшой участок на Арбате, чтобы прервать коммуникацию Александровского военного училища с 5-й школой прапорщиков.