Покрывая Лейлу своим семенем.
Связанный мужчина метил ее, таков обычай, чтобы любой мужчина в ее присутствии понимал, что подходить к ней можно лишь на свой страх и риск.
Она принадлежала другому.
Не как собственность. Но как слишком большая драгоценность, чтобы другие осмелились играть с ней.
***
К тому времени, когда Кор кончил вслед за ней, струи воды, падавшие с потолка, начали терять свое тепло… и не то, чтобы Лейлу волновало это. Между ее ног расположился воин, и он делал то, что совершает мужчина, когда предъявляет права на свою женщину, им руководил древний инстинкт, привитый вампирам на генетическом уровне, дабы обеспечить выживание расы. Откровенно и так красиво, это был первобытный обычай и все же популярная практика в современном мире.
По крайней мере, в ее мире.
Когда он, наконец, рухнул на нее, Лейла обернула руки вокруг его широких плеч и закрыла глаза, улыбаясь.
— Я слишком тяжелый, — прошептал Кор, уткнувшись в ее шею.
Прежде чем Лейла успела остановить его, сказав, что ее не волнует боль в пояснице и возможные синяки, Кор поднял ее, держа на руках словно хрустальную.
Выйдя из душевой, он взял белое пушистое полотенце и завернул в него Лейлу. Затем достал еще одно и сначала стер влагу с ее лица, а потом зашел со спины и аккуратно выжал длинные волосы махровой тканью.
Все это время она наблюдала за ним в зеркало, запоминая каждую черточку на его лице, теле, влажные волосы, силу в нем. Его лицо было особенно дорогим для нее: свирепые черты и линии сейчас смягчились… и у Лейлы возникло ощущение, что Кор не хотел показывать ей свою уязвимость.
— Ночью ты будешь в безопасности? — спросил он низким голосом. — В том доме? И потом, в Святилище?
— Да. Обещаю тебе. Они не причинят мне вреда.
— А на Другую сторону никто не сможет проникнуть, верно? Никто до вас не доберется?
— Нет, только Избранные могут войти туда. Не знаю, как это работает, но так было испокон веков. Только мои сестры и Праймэйл могут приходить туда по своему желанию.
— Хорошо. Это хорошо.
— Куда ты отправишься?
Лейла ждала его ответа, а ее сердце забилось в груди при мысли, что он будет один в Колдвелле… и также потому, что она боялась, как пройдет эта ночь. Чем раньше он найдет своих воинов, тем скорее покинет ее.
Кор не ответил, и молчание между ними стало осязаемым.
— День я тоже проведу там, — сказала она, хотя уже сообщала ему о своих планах. — Но с приходом ночи я должна вернуться в этот дом.
— И я встречу тебя здесь.
Когда она облегченно выдохнула, Кор отложил полотенце и взял расческу. Начав с кончиков, он продолжил ухаживать за ее волосами, аккуратно распутывая узлы.
— Я буду скучать по тебе, — прошептала она его склоненной голове.
Казалось невероятным, что мужчина, ожесточенный в войне, мог ухаживать за ней подобным образом, расческа была такой маленькой в его руках, его плечи — широкими позади нее, а на жестком лице застыло доброе выражение.
— Это всего на одни сутки. — Кор перешел к ее макушке, очевидно, мужчина был заворожен тем, как черная щетина проходила сквозь золотые волосы. — Мы воссоединимся прежде, чем успеем осознать разлуку.
Лейла кивнула лишь потому, что ее эмоциональное равновесие было важно для него… и она хотела притвориться, что все в порядке. Но она думала не о расставании на эти сутки. О той разлуке, что будет на всю жизнь.
Закрыв глаза, она попыталась выбросить мысли из головы. Ее сердце только обрело покой. Незачем бежать навстречу печали.
— Я люблю тебя, — выдохнула она.
Кор застыл, его взгляд устремился к ее глазам в отражении.
— Что?
Она повернулась к нему и подняла глаза. Дражайшая Дева-Летописеца, она никогда не устанет от его лица, запаха, тела.
Поднявшись на цыпочки, она обхватила руками его шею и прижалась грудью к его груди, ощущая, как между бедер стягивается знакомый узел.
— Я люблю тебя, — повторила она.
Кор опустил веки и покачнулся.
Но потом он разжал ее руки и опустил их.
— Ш-ш… — Он поцеловал ее раз, второй. — Мне нужно уходить, и тебе тоже.
Глава 34
Стоя во французском кабинете Рофа и слушая несусветную хрень про Кора и его помилование, Тор сказал себе, что не станет устраивать сцен. Он сохранит невозмутимую, никаких-вопросов-шеф физиономию, будет кивать в нужных местах, может, пару раз пожмет плечами.
Словно решение Рофа отпустить на свободу отъявленного преступника после того, как засранец поцеловал его кольцо, — сущий пустяк. Никаких проблем. Каждый день с таким сталкиваемся.
О, и да, разумеется, собрать Шайку Ублюдков с той же целью — абсолютно здравая мысль. Да, по отдельности, ведь это существенно снижает все риски.
Ведь Кор и его парни не устроят организованное нападение.
Что вы. Зачем им это? Незачем.
— … все, я подчеркиваю, абсолютно все, — Роф снова повернулся к Тору, а затем посмотрел на Куина. — Все должны поддержать мое решение. После присяги Ублюдки свалят в Старый Свет, и мы, наконец, закроем эту тему.
На самом деле, думал Тор, наверное, ему стоит засунуть в рот дуло пистолета. Прямо сейчас. Более эффективно, чем ждать, когда мозг взорвется из-за решения Короля, на котором красными буквами написано «ТУПАЯ ЗАТЕЯ».
Когда Роф замолк, в комнате повисла тишина… указывающая на то, что кое-кто из них уперся рогом… и Тор посмотрел на Куина. Брат уткнулся взглядом в пол так, будто изучал прочность полов под своими ботинками.
Тор посмотрел на Рофа. Король был чертовски серьезно настроен относительно своего бестолкового плана, его подбородок был напряжен, а вокруг витала аура «не суйся — убью».
И да, хотя остальным братьям не пришлось по нраву его решение, они выполнят приказ, не потому, что были слабаками, а потому что понимали, что Роф не отступит … и они серьезно относились к своим обязанностям личной стражи Короля.
Поэтому они из кожи вон вылезут, чтобы сохранить ему жизнь.
Даже когда он направится в убежище, ожидая, что Шайка Ублюдков падет перед ним на одно колено, как толпа пресловутых человеческих женихов с предложением руки и сердца.
Проблема в том, что клятва бесчестного человека не стоит и гроша.
— Хорошо, — пробормотал Роф. — Я рад, что вы поддерживаете меня в этом вопросе.
Кто-то из Братьев кашлянул, кто-то — шаркнул ногами. Вишес снова закурил, а Бутч достал огромное распятье, потирая символ веры большим и указательным пальцами. Словно мысленно молился.
Умный парень.
А потом, как ни в чем не бывало, Роф переключился на обсуждение банальностей, вроде графика дежурств, даты следующей поставки оружия, а также успехов по части учебной программы.
— Сейчас о снежной буре. — Роф покачал головой. — На улице просто ад. Эту ночь отменяем. Из-за снегопада отменили занятия и все такое.
Раздался согласный хор. А потом пришло время расходиться.
Тор хотел первым покинуть кабинет, гнев душил его, но он сдержался, затесавшись в середине процессии, как всегда. Он молчал, потому что не доверял себе в достаточной степени, чтобы открыть рот, но сделал вид, что ему не наплевать на дальнейшие планы своих братьев.
Турнир в бильярд. Покер. Выпивка. Вся вкусовая линейка мороженого «MYO».
Последнее заказал Рейдж.
Тор ждал… и дождался.
Куин вышел из кабинета последним, и парень выглядел как профессиональный рестлер в поисках ринга. И Тор, встав рядом с ним, шагнул перед парнем так, чтобы они столкнулись плечами.
Когда Куин поднял взгляд, Тор жестко посмотрел в его разноцветные глаза. А потом тихо сказал:
— В гараже. Через десять минут.
Куин удивленно вскинул брови. Но парень быстро оправился.
Едва заметно кивнул.
А потом они пошли разными дорогами.
***
А ниже по коридору от всеобщей «радости», накрывшей кабинет Рофа, Трэз очнулся в своей спальне и по опыту знал, что не стоило совершать резких движений или обнадеживать себя тем, что буря в желудке стихла. Настоящая проверка будет, когда он попытается сесть, а проведя двенадцать часов в полуобморочном состоянии и чувствуя себя как сбитое фурой животное, он не торопился испытать судьбу и перейти в вертикальную плоскость.
Но нельзя же оставаться в кровати вечно.
Медленно оторвав торс от матраса, он пытался не обращать внимания на реакцию тела и головы. Гадать на кофейной гуще о том, как все…
— Твою мать!
Трэз отшатнулся так резко, что ударился затылком об изголовье, благодаря чему во всех красках вспомнил, как именно провел этот день.
Кто-то сидел в его комнате, в кресле…
— Прикалываешься, что ли? — Выругавшись под нос, он потер затылок. — Серьезно? Нет, ты, блин, издеваешься надо мной?
Напротив него, словно отстойное пугало, расположились набитые одному Богу известно чем голубые джинсы, та футболка с концерта Нирваны, фланелевая хрень и найки. Голова «Лэсситера» была сделана из нейлонового мешка для картошки, черные и желтые волосы — высокие носки до колена, наверняка позаимствованных у Бутча, и пучки от швабры, крепившиеся на английские булавки.
А на шее? Написанная от руки табличка «Здесь был босс».
— Ублюдок.
Скинув ноги с кровати, Трэз дал сердцу возможность установить ритм ниже двухсот ударов в минуту, а потом пришло время для ванных процедур. Хорошие новости — мигрень осталась позади, молоточек у правого виска исчез, а желудок рычал, требуя еды.
Приняв душ, побрившись и нацепив свежую одежду, Трэз приготовился к выполнению своих обязанностей: то есть отправиться в «тЕнИ», проверить что-как.
Вместо этого он достал телефон и набрал брата. айЭм ответил после первого гудка.
— Как самочувствие? — спросил парень.
— Живой.
— Это хорошо.
— Ну и?
— «Ну и» что?
Когда Трэз не стал пояснять очевидное, айЭм выдохнул череду матов на букву «Б».
— Трэз, серьезно, забудь об этом.
— Ни за что. Ты наймешь эту женщину? Будь так добр.