Кор заставил ее выпрямиться и подойти вплотную к нему.
— К тому же, я в добром здравии. Убедись сама.
С этими словами он пленил ее долгим и медленным поцелуем, его губы дразнили и захватывали, язык ласкал ее, и вскоре Лейла растаяла, все мысли об уходе за его раной покинули ее голову. Без сомнений, на это он и рассчитывал… и она могла лишь уступить перед ним.
— Ты — мастер отвлечения, — прошептала она.
— Что?
Покачав головой, она снова подалась к нему всем телом… а потом выругалась, когда Кор отодвинулся от нее и отступил. Она воспротивилась, но он лишь вопросительно выгнул бровь.
— Я позволил позаботиться о себе. А сейчас я позабочусь о тебе.
Взяв ее за руку, он повел Лейлу к лестнице. Когда они проходили мимо кровати, она пробормотала:
— Ты осознаешь, что здесь есть матрас. Ну, вот же он.
— И он дождется, когда я накормлю тебя, моя женщина.
Глава 47
Заехав на «Хаммере» на подъездную дорожку, ведущую к дому родителей Блэя, Куин посмотрел на окна. В них по большей части горел свет, и он высматривал одну конкретную крупную фигуру, мощную, красиво сложенную…
Парадная дверь распахнулась, и да, мамэн вышеупомянутого мужчины вышла на крыльцо в гипсе и с костылями, и выглядела она так, словно намеревалась пройти по льду и снегу до самой машины.
Запаниковав, Куин потянулся к дверной ручке с намерением дематериализоваться у нее на пути, но потом из дома выскочил отец Блэя и что-то сказал.
Мгновение, пока пара спорила, Куин просто изучал их лица, любовь и обожание друг к другу превратило конфликт в обсуждение двух разумных людей.
Есть к чему стремиться, подумал Куин.
— Ну как, малышня, вы готовы? — спросил он, посмотрев в зеркало заднего вида. — Время навестить своих грандмамэн и дедушку.
Заглушив двигатель и выскочив наружу, он помахал рукой стоявшим на крыльце.
— Добрый вечер!
— Я в восторге! — крикнула Лирик.
— Она готовила, — сказал папа Блэя, качая головой. — Она готовила, несмотря на то, что доктор запретил ей стоять на ногах, а эти малыши питаются смесями.
— Но я должна накормить нашего Куина! — восторженно щебетала Лирик, не в силах устоять на месте. — К тому же малышам понравится приятный запах в доме. Они оценят корицу и пряности.
Или нет, подумал Куин, собираясь взять Рэмпа первым. Была вероятность, что у его сына проблемы с обонянием.
После рестлинга с автомобильным сидением, он смог отстегнуть переноску и вместе с сыном потопал по подъездной дорожке.
— Не хочешь ребенка? — спросил он, обращаясь к отцу Блэя.
— Ты даже не представляешь, насколько, — ответил мужчина, принимая груз. Куин собирался отвернуться, как увидел, с какими лицами они посмотрели на малыша… и едва не прослезился. Восторг охватил двух взрослых вампиров, в их взглядах сияла любовь, лица раскраснелись.
Он вспомнил слова Блэя о том, что нельзя дразнить их детьми, к которым они не имеют никакого отношения.
Ну, он исправил это.
Отклонившись вбок, Куин попытался незаметно для родителей Блэя заглянуть в коридор. Блэя не было видно. Он также не спускался по лестнице. Не появился из задней части дома. А Куин был слишком взволнован, чтобы почувствовать парня.
М-м, как бы выразиться…
— Блэй здесь?
Когда рот открылся, выпуская наружу слова, родители его супруга застыли.
Отец Блэя нахмурился и посмотрел на Большую Лирик.
— Он только что вышел на заднее крыльцо. Где еще ему быть?
Лирик, с другой стороны, очевидно, была в курсе всего.
— Может, ты сходишь за ним? — Потом она посмотрела на своего хеллрена. — Милый, вытащи Лирик из этого громадного генератора углекислого газа, будь так добр?
Когда отец Блэя взялся за дело, Куину захотелось обнять женщину. И он обнял ее… и Лирик с готовностью приняла его объятье, что вселило в него надежду.
— Ну же, иди, — прошептала она ему на ухо. — Вы разберётесь со всем. А мы присмотрим за малышами.
Когда Куин выпрямился, видимо на лице промелькнули его чувства, потому что она протянула руку и погладила его.
— Я люблю тебя, пусть твой выбор автомобиля и вселяет в меня ужас. Сколько он съедает, по галлону[125] на две мили[126]? Причем на трассе.
— Однако этот монстр прошлой ночью довез нас в безопасности до учебного центра, — заметил отец Блэя, когда вернулся с Маленькой Лирик. — А твой «Приус»[127]? Он бы даже из гаража не выехал.
Понимая, что ходит по самой грани, Рок подмигнул Куину, с любовью улыбнулся своей шеллан и устремился в дом с двумя переносками так, словно за ним гнались наперевес с журналом «Мамаша Джонс»[128], сложенным в рулон.
— Не торопитесь там, — сказала мама Блэя. — Я почитаю твоим детям научные статьи на тему изменения климата. Может, включу им выступление Билла Гейтса «Обновлять до нуля!»[129] на конференции TED[130].
Куин помог ей зайти в дом, хотя Лирик и попыталась противиться руке на своем локте. И да, она была права: корица и специи пахли фантастично, тепло камина в гостиной идеально согревало в столь холодную ночь, и всё, казалось, излучало любовь.
Собравшись с духом, Куин прошел мимо кухни, направляясь к двери на крыльцо, выходившее на задний двор. Прежде чем открыть ее, он убедился, что рубашка застегнута, а шерстяное пальто, ну, тоже сидело с иголочки. Также проверил, чтобы нигде не было пятен от «Деситина»[131].
А потом…
Сквозь окно в верхней части двери он увидел Блэя, стоявшего на холоде в одном свитере, парень смотрел на занесенный снегом ландшафт и замерзший пруд. Он затянулся сигаретой, и оранжевый уголёк вспыхнул, а потом над рыжей головой поднялось облако дыма.
Он выглядел величественно в своей замкнутости, спина была расправлена, прищуренный взгляд устремился вдаль, ноги прочно стояли на пустом крыльце.
Что-то подсказало Куину постучать перед тем, как выйти на крыльцо.
Он постучал. Но Блэй не обернулся. Просто еле заметно пожал плечами. Нищим выбирать не приходится, подумал Куин, открывая дверь и выходя в зимнюю ночь.
И, видит Бог, он был готов умолять.
***
— Еще тост?
Лейла покачала головой на вопрос Кора, сидевшего за столом напротив нее. Она вытерла губы салфеткой и откинулась на спинку стула.
— Знаешь, думаю, я наелась, спасибо.
Понимай как «я съела два тоста, два яйца и выпила чашку «Эрл Грея». Давай закончим с едой и спустимся в подвал, чтобы заняться, наконец, любовью?».
— Я приготовлю еще один. Налить еще чая?
Когда он поднялся из-за стола, по его плечам и неодобрительному выражению на лице она поняла, что Кор каким-то образом узнал, что она лгала о своей сытости… и он не позволит отвлечь себя от цели — основательно накормить ее.
— Да, спасибо.
В ее голосе скорее слышалось «пошел этот чай к черту», чем «спасибо за твое эрлгрейство по отношению ко мне». Но в ней говорило сексуальное неудовлетворение.
— Как насчет того, чтобы взять все и спуститься вниз? — предложила она, надеясь тем самым оказаться ближе к кровати, которую они приведут в основательный беспорядок. — Знаешь, я пойду туда прямо сейчас.
Подойдя к двери, ведущей в подвал, она помедлила и оглянулась через плечо. Темно-серая кухня была небольшой, а габариты Кора съедали и без того тесное пространство, словно немецкая овчарка вломилась в кукольный домик. И была некая дисгармония в том, как воин склонился над тостером и внимательно следил за процессом поджарки.
Не пережарить, но чтобы с корочкой.
А потом пришел черед масла. Кор со всей серьезностью и сосредоточенностью кардиохирурга приступил к намазыванию хлеба сладким маслом.
Лейла всегда хотела, чтобы любимый мужчина относился к ней именно так… и речь не о Первой или Последней Трапезе, не важно, какое время суток за окном, какое время года. Кор своим вниманием и участием показывал, насколько она важна для него. Что он заботился о ней.
Что он видел только ее.
Всю жизнь она была одной из многих для божества, и это ценный дар — быть единственной для кого-то смертного.
Но, черт возьми, почему они не могут, наконец, заняться сексом?
Спустившись в подвал, Лейла приглушила свет и включила ТВ, надеясь найти какой-нибудь романтический фильм, которые Бэт и Марисса любят смотреть по кабельному. Новости. Новости. Реклама. Реклама.
Ну почему он так долго? — гадала Лейла, посмотрев на лестницу. Реклама. Реклама…
О, вот это неплохо. «Пока ты спал»[132].
Но где же Кор?
Наконец, когда прошло сто лет, Лейла услышала, как он спускается по лестнице.
— Я активировал сигнализацию, — сказал мужчина.
Лейла выключила звук на сцене, в которой Сандра Буллок[133] через открытое окно пыталась затащить рождественскую елку в квартиру. Потом Лейла попыталась расправить свою мантию на диване наиболее соблазнительным образом. Белые одежды раздражали. Когда доджены пришли для уборки, они также доставили ей несколько традиционных одеяний Избранных, не зная, что она давно их не носит. Жаль, что не было нижнего белья. Тело утопало в струящейся ткани, и вряд ли ее можно было назвать претенденткой на звание «Королева красоты».
Впрочем, ее мужчина предпочитал видеть ее без одежды.
Когда не стремился закормить до смерти…
— Ох, — выдохнула Лейла, увидев поднос. С таким же успехом Кор мог притащить в подвал кухонный стол. Он дожарил остатки хлеба, сделал еще омлет и заварил целый чайник «Эрл Грея». Он также захватил сливки, хотя она так и не привыкла к ним, и горшочек с медом, и эту сладость она любила.