– Господь Всеблагой! Чем это? Мечом?
– Да…
– Кровь никак не уймется. Худо!
– Знаю… Больно…
– Я сейчас…
Трактирщик принес воду, достал из сундука небольшой ларчик эбенового дерева, чистое полотно, сел на ложе, осторожно взял раненую руку.
– Будет еще больнее – мне нужно снять повязку. Терпи…
Иуда молча прикрыл глаза, стиснул зубы.
– Умельцы! Да кто ж тебя перевязывал? Хотели бы убить – лучше бы не придумали! – ворчал Симон, с трудом разматывая пропитанную кровью ткань.
– Хорошо, хоть так смогли… Иначе… – пробормотал Иуда.
– Молчи! Не трать силы…
Отбросив окровавленную тряпку, Киренеянин промыл рану, достал из ларца фиал с какой-то душистой смесью.
– Вот теперь будет совсем больно. Это старинная целебная мазь, очень хорошая. Но она сильно жжется. Придется потерпеть.
Иуда слабо кивнул.
– Постарайся не очень громко кричать – ты знаешь, какие у меня любопытные соседи.
– Я не собираюсь…
Трактирщик недоверчиво усмехнулся и взялся за дело. Иуда пронзительно вскрикнул.
– Я же говорил…
Иуда еще крепче стиснул зубы, но не смог сдержать мучительного стона.
– Сейчас-сейчас, мальчик мой… Почти все…
Отставив фиал, Киренеянин начал перевязывать рану. Иуда опять закричал, его голова бессильно поникла.
Солнце добралось почти до зенита, когда он открыл глаза. Симон сидел рядом и держал его за руку.
– Хвала Всевышнему! – облегченно выдохнул трактирщик.
Иуда медленно огляделся.
– Я был без памяти?..
– Да.
– Долго?..
– Больше часа… Как ты?
– Боль ушла… Наконец-то… Спасибо, Симон! Ты вернул меня к жизни!
– Я только начал. Ты совсем без сил… – Киренеянин коснулся его лба, сокрушенно покачал головой. – У тебя жар. От таких ран всегда лихорадит.
Он обтер лицо Иуды мокрой тряпкой, положил холодный компресс ему на лоб, налил в чашу какой-то густой отвар, поднес раненому.
– Вот, выпей.
– Что это?
– Целебный бальзам на травах. Пей.
Иуда в несколько глотков опустошил чашу, откинулся на подушку, улыбнулся.
– Спасибо!.. Где ты научился врачеванию?
– Мой дядя был врачом. Разве я не рассказывал тебе?
– Нет.
– Ладно. Не о том теперь. Сейчас меня интересует, в какую передрягу ты попал.
Лицо Иуды стало жестким, он сделал попытку приподняться.
– С чего бы? Раньше ты не задавал лишних вопросов…
– Лежи спокойно!.. Раньше ты не являлся ко мне едва живой, истекая кровью.
– Меньше будешь знать – тебе же лучше, Симон. Я и так уже втянул тебя в историю.
– Ни во что ты меня не втянул! Просто скажи, чем я могу помочь? Тебя ведь ищут, да?
– Симон, не спрашивай об этом! Я не стану делать из тебя сообщника. Знаю, в городе безумие творится. Я уйду завтра. Сейчас не смогу – сил нет…
– Да ты что! Никуда я тебя не пущу, пока не поправишься…
– Думаешь, я буду спрашивать разрешения?
– Знаю, что не будешь… Но ты серьезно ранен, очень слаб. Куда ты пойдешь?
– Разберусь.
– Но…
– Не будем спорить, Симон.
Трактирщик только вздохнул.
– Делай, как знаешь, – грустно сказал он.
– Я за тебя боюсь. – Иуда взял его за руку. – Мне и приходить не следовало… Но… стало совсем плохо. Я почувствовал – сейчас упаду…
– Ты с ума сошел – оправдываться? Куда же тебе еще идти, как не ко мне?
– Не в этот раз. То, что я сделал… Римляне, должно быть, в ярости, не скоро уймутся теперь… Не сердись, Симон… Я хочу, как лучше…
– Да что сердиться! Ты все равно все сделаешь по-своему! Упрямец! – Трактирщик нежно провел рукой по его растрепанным волосам. – Спасибо, что оберегаешь меня. Но ты же знаешь: здесь твой дом, что бы ни случилось, ты можешь прийти сюда.
– Знаю. Но я никогда не стану впутывать тебя в свои дела, не попрошу ни о чем, кроме крова и хлеба.
– Почему?
– Как я могу подвергать тебя опасности? Я перед тобой и так кругом в долгу!
– Мальчик мой, какой долг?! Ты же как сын мне! Ну что ж ты за человек такой!..
– Если б я сам знал, Симон, – вздохнул Иуда, отводя взгляд. Трактирщик несколько секунд тепло смотрел на него, снова пригладил разметавшиеся пряди, поправил компресс на лбу, грустно улыбнулся.
– Ладно, не время для разговоров. Ты измучился. Тебе надо отдохнуть.
– Это точно! Сил совсем нет…
– Еще бы – столько крови потерял!
Киренеянин достал из сундука шерстяное покрывало, заботливо укрыл Иуду.
– Так-то лучше. А то тебя знобит. Спи.
Раненый кивнул и закрыл глаза. Через несколько секунд он крепко спал.
Они увидели друг друга издали. Она бегом бросилась к нему, повисла на шее. Он подхватил ее здоровой рукой, ответил жарким поцелуем.
– Иуда, любимый! Когда я получила твою записку, чуть не умерла от счастья! Тебя целый месяц не было!
– Родная моя, прости! Я не мог иначе. Дай мне наглядеться на тебя!
Мирра отстранилась, откинула покрывало. Ее волосы засверкали в лучах заходящего солнца. Иуда замер, вновь завороженный ее красотой.
– Как ты прекрасна! Чаровница! Признайся, ты околдовала меня?
– Если бы умела – наворожила, чтоб ты не исчезал больше… Ах! Боже! Что с тобой? – она, наконец, заметила перевязь, на которой бессильно висела его левая рука.
– Пустяки! Небольшая рана.
– Небольшая?
Он смешался под ее пристальным взглядом.
– Что?
– Третьего дня… это был ты? Ты освободил осужденного?
– Да. Я должен был. Мы с Товией дружили, я был обязан ему.
– Тебе не надо оправдываться передо мной, Иуда! Но ты мог погибнуть!
– Успокойся! Все обошлось. Я же здесь.
– Да обошлось! – она ласково приникла к раненной руке. – Больно?
– Теперь нет.
Он нежно обнял ее, она смахнула набежавшие слезы, прижалась к нему еще сильнее.
– Ну что ты, родная?
– Иуда, каждый раз, когда ты исчезаешь, я умираю от страха за тебя! Все время боюсь, с тобой что-нибудь случится!
– Не бойся! Ты же знаешь, я могу постоять за себя.
– Но ты всякий раз словно дразнишь римлян, сам ищешь опасности. Зачем?
– Такой уж у меня характер, – вздохнул Иуда. – Но все это теперь в прошлом. – Он отстранился, чтобы видеть ее лицо. – Мирра, у меня чудесная новость!
– Какая?
– Я больше не зелот.
– Как? – изумленно распахнула глаза девушка.
– Я ушел от них.
– Когда?
– Третьего дня. То, что я сделал, было уплатой последнего долга. Больше там меня ничто не держит.
– Как же они отпустили тебя?
Иуда рассмеялся.
– А я не спрашивал. Просто ушел и все.
– Но они теперь считают тебя предателем, – изумление в ее взгляде сменилось испугом.
– Конечно. Ну и что? Мне все равно, что они думают.
– Но это опасно. Они захотят убить тебя.
– Наверняка, – спокойно кивнул он. – Того, что я сделал, они не прощают.
– Боже Правый! – Мирра обняла его, словно хотела защитить.
– Не бойся! – Иуда запустил руку в ее золотистые кудри, спрятал в них лицо. – Я ушел от них не для того, чтобы погибнуть. Пока у меня есть ты, я не дам себя убить.
– Пока есть я… – она внезапно высвободилась из его рук и поникла, отвернувшись.
– Любимая, что ты? Что случилось?
– Отец сегодня утром объявил, что выдает меня замуж. Через месяц свадьба.
– Что? – Иуда побледнел. – О, Господи! Нет!.. Кто жених?
– Деловой партнер отца. Я видела его три раза в жизни, он старше на… Да какая разница? Хоть сам первосвященник! Мне никто не нужен, кроме тебя!
Девушка бросилась к нему на грудь и расплакалась. Он молча прижал ее к себе.
– Мирра! Я никому тебя не отдам! Слышишь, никому! Ты моя до самой смерти!
Она с надеждой взглянула на него.
– Но что же делать? Отец своих решений не меняет. А тебя он убьет, если узнает о нас.
– Пусть попытается! – усмехнулся молодой человек. – Впрочем, до этого не дойдет. Мы обязательно придумаем что-нибудь…
Они замерли, глядя друг на друга. Внезапно глаза Иуды вспыхнули.
– Послушай, Мирра, давай убежим? Куда-нибудь далеко, где нас никто не найдет.
– Убежим?
– Конечно. Это большой грех, я знаю. Но мы с тобой уже нарушили все, что можно. Какая теперь разница? Я многое умею, знаю языки, ремесла, я смогу прокормить нас обоих. Найду работу, поселимся в тихом месте и никогда не будем расставаться. Разве это не счастье? Соглашайся, прошу тебя!
– Иуда! – она снова приникла к его груди. – Как я тебя люблю! Конечно, я согласна. С тобой хоть на край света!
– Мирра, дорогая! Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете! – он обхватил ее здоровой рукой, приподнял и нежно поцеловал в губы. – Обещаю, нас никто не найдет, никто никогда не разлучит, только смерть.
– Я верю тебе, любимый! – она откинулась, шутливым запретным жестом остановила его нетерпеливые губы. – Что нужно делать?
– Готовиться к побегу, разумеется, – улыбнулся Иуда, не отпуская ее.
– Как? Чем я могу помочь?
– Узнай планы отца. Вдруг он собирается в какие-нибудь дальние деловые поездки. Это было бы замечательно. Если нет – что-нибудь придумаем.
– А ты?
Иуда выпустил ее, погрустнел.
– В городе мне пока появляться слишком опасно. После того, что я устроил, римляне не скоро успокоятся. Так что не знаю, когда мы теперь увидимся – придется быть осторожным.
Девушка вздохнула. Он улыбнулся.
– Ничего! Надо немного потерпеть. Буду присылать тебе вести. Зато потом нам больше не придется расставаться. Никогда! Я пока все приготовлю.
– Но куда мы отправимся?
– Куда хочешь, – Иуда широко повел рукой. – Весь мир кладу к твоим ногам.
– Не знаю… Я нигде не была, кроме Иерусалима и Александрии, – растерялась Мирра, но тут же засмеялась, протянула ему руки. – Решай сам. С тобой мне везде будет хорошо.
– Обещаю тебе это! – Иуда нежно приник губами к ее тонким пальцам.
– Иуда! Ты так уверенно говоришь! С тобой все кажется таким простым!