Он шел прочь от Вифсаиды, любуясь игрой лунного света на темной глади озера. Вдруг лучи выхватили из темноты вершину холма, на котором проповедник держал речь. Иуда с удивлением увидел, тот все еще сидит на камне, теперь в полном одиночестве. Сердце его дрогнуло: холодало, тонкая фигура в свете луны казалась призрачной, почти нереальной. Он свернул и стал подниматься на холм. Проповедник не слышал его шагов.
– Ты говорил людям о любви и милосердии, все они ушли, умиротворенные твоими речами, но никто не догадался предложить тебе ужин и кров на ночь?
Назарянин обернулся.
– Ты! – удивленно воскликнул он. – Значит, ты слушал меня? Я тебя не видел.
– Я стоял там, – Иуда кивнул на кипарис.
– И как тебе? Я хорошо говорил?
– Почему ты спрашиваешь? Разве не Бог внушал тебе слова?
– Он. Но истина могла не найти достойного выражения в моей неуклюжей речи. Одно дело, слышать Господа, другое – передать Его слово людям.
– Не скромничай. Говорить ты умеешь. Люди слушали, как завороженные! Им понравилось.
– А тебе?
– Мне тоже. В твоей речи было то, о чем раньше не говорили проповедники.
– Что?
– Милосердие и любовь к людям. Ты дал им утешение и надежду. Этого так не хватает нашей несчастной земле.
– Правда? Спасибо на добром слове. Но ты тоже умеешь говорить с людьми. Ты остановил их и спас эту женщину.
– Они просто испугались меня.
– Нет. Твои слова заставили их задуматься.
– Надеюсь! Однако ты пришел вовремя… и обвинил меня в жестокости, – Иуда грустно улыбнулся.
– Ты говорил резко, даже безжалостно. Я так не умею. Но сказано было все-таки хорошо – точно. И ты очень смелый – один против толпы. Можно узнать, кто ты?
– Меня зовут Иуда. Родом я из Иерусалима. А ты?
– Иисус из Назарета.
– Рад знакомству. Однако твое имя обязывает, проповедник.
– Как и твое.
– Верно… Но оставим это. Сегодня Господь милостив ко мне – котомка полна едой, есть и фляга с вином. Разделишь со мной ужин?
– С радостью! Благодарю тебя.
– Не стоит. Все это – щедрый подарок Шеломит – жены Зеведея, здешнего богача. Так что твоя благодарность нужна ей.
– Я запечатлел ее в своем сердце и молю Бога не забыть ее благодеяния.
Иуда отвлекся от подготовки трапезы, поднял голову.
– Что ты? Почему так смотришь?
– Ничего. Просто интересные у тебя отношения с Господом, Назарянин… Ладно, давай есть, хлеб остывает.
Ужинали в молчании. Иисус был голоден и ел с удовольствием. Иуда ограничился половиной лепешки и парой глотков вина.
– Благодарю еще раз, Иуда! – Назарянин доел рыбу, начал отряхивать крошки с хитона. – Это было очень кстати: я даже сам не знал, что так голоден!
– И хорошо! Трапеза приятнее, когда есть с кем ее разделить. Однако, как же ты пустился в дорогу: у тебя с собой ни еды, ни денег? Как ты будешь добывать пропитание?
– Как будет угодно Всевышнему. Я верю, Он не оставит меня, не позволит голодать…
– Вера твоя крепка! Это правильно! Но почему бы не позаботиться о себе самому? Верно, ты владеешь каким-то ремеслом, можешь заработать на хлеб?
– Я учился плотницкому делу. Но, если честно, отправляясь в путь, я не думал об этом, ибо не по своему хотению, а по воле Господа я пустился в странствие.
– Понимаю… Ну что ж, коли так, Господь да не оставит тебя, Иисус.
– Аминь!
Увязав котомку, Иуда огляделся, вдохнул свежий ночной воздух.
– Ночь будет холодной, а утро росистым. Твоя одежда слишком легка, ты замерзнешь. Иди – постучись в дом Зеведея. Они примут тебя, хоть старый брюзга и не любит всяких подозрительных оборванцев, – он насмешливо улыбнулся. – Но они люди благочестивые, не откажут страннику. К тому же, меня звали на ночлег.
– Спасибо! Но я не хочу явиться незваным вместо тебя. А почему ты не остался у них?
– Ночной холод не пугает меня – привык. А вот общество Зеведея выдержать сложнее. Так ты пойдешь?
– Нет.
– Как хочешь. Тогда я сейчас разведу костер.
– Не надо. Я не дитя, чтобы ты так заботился обо мне.
– Почему ты решил, что о тебе?
– Ради себя ты не стал бы хлопотать. Ты даже останавливаться не собирался, пока не увидел меня.
– Угадал. Ладно, не хочешь – не надо. Тогда давай спать. Поздно уже, а утром каждого ждет дорога.
– Как! Ты разве не идешь со мной?
Иуда с удивлением взглянул на Иисуса. «Ого! Как у него все просто!».
– А ты меня пока никуда не звал, – сдержанно ответил он.
– Но я подумал, что… Ты подошел ко мне, поделился едой, предложил ночлег. Я подумал, ты решил остаться со мной.
– Странно! Сам говоришь «возлюби ближнего», и удивляешься моим поступкам. Ты не понял: я сделал бы это для всякого на твоем месте.
– Даже для этого разбойника Бар-Аббы?
– Ха! Ты умеешь спросить!.. Нет, о нем не стал бы хлопотать… Да и не принял бы он от меня услуги. К тому же он всегда сам берет, что ему нужно.
– Откуда ты его знаешь?
– Вот это не твое дело, Назарянин! Не стоит задавать так много вопросов.
– Прости! Я действительно слишком любопытен!
– Не в этом суть. Детская непосредственность прекрасна, но в устах взрослого кажется странной и вызывает недоверие. Осторожней!
– Боюсь, ты прав. Но Господь укажет мне путь… Давай спать. Что ждет впереди – кто ведает?
– И то верно. Ложись рядом – вдвоем теплее.
Они устроились среди корней теревинфа[57], накрылись одним плащом. Скоро заходящая луна осветила их, крепко спящих рядом друг с другом.
Рассвет был ярким и праздничным. Иисус поднялся и радостно вдохнул свежий утренний воздух, наполненный ароматами трав. Иуда еще спал, Назарянин двигался осторожно, не желая его будить. Он отошел в сторону и, слегка склонив голову набок, стал рассматривать его. Иуда лежал на спине, закинув руки за голову. Иисус вспомнил, как вчера эти красивые руки железной хваткой держали гиганта Бар-Аббу, невольно содрогнулся, представив, какая сила скрывается в его гибком худощавом теле. «Интересно, кто он? – размышлял проповедник. – Из Иерусалима, но здешних жителей знает… Выглядит, как бродяга, а не похож… И этот Бар-Абба испугался его… Отче, кого же ты послал навстречу мне?». Иуда глубоко вздохнул, потянулся, открыл глаза. Их взгляды встретились. Они улыбнулись друг другу.
– Доброе утро, Иисус.
– Доброе.
Иуда упруго встал, привычным движением отбросил назад тяжелую гриву волос, осмотрелся.
– Хороший нынче будет день!
– На все воля Божья.
– Да. Его воля такова, что мы можем позавтракать – у нас полно еды, есть вино.
– Не откажусь. Предстоит долгий путь.
– Тогда располагайся.
Не успел Иуда развязать котомку, как послышались торопливые шаги. Он встал, резко обернулся. К ним подходил человек лет двадцати пяти в старом хитоне и худых сандалиях. Его намасленные волосы растрепались от быстрой ходьбы, взволнованное лицо пылало. Он шел прямо к Иисусу, но остановился в нерешительности, увидев Иуду. Тот отошел в сторону, жестом призывая молодого человека не бояться. Он узнал пришельца – Андрей младший сын рыбака Ионы из Вифсаиды. Молитвенно протянув руки, пришелец подошел к Иисусу.
– Здравствуй, равви! Я к тебе!
– Здравствуй. Зачем?
– Вчера я слышал твою проповедь – она заворожила меня. Всю ночь я не мог уснуть. Твои слова наполнили мое сердце, прожгли душу!
– Так зачем ты пришел?
– Возьми меня с собой, равви! Отчий дом, озеро – все это стало тесным и скучным мне. Я последую за тобой повсюду, только не оставляй меня здесь – в убогой пропахшей рыбой хижине с вечно молчащим отцом и угрюмым братом! Позволь мне идти с тобой!
– Ну вот, проповедник, тебе и нашелся спутник, – Иуда очень внимательно наблюдал эту сцену. – Не отвергай его. Это первая душа, услышавшая твой зов.
– Вторая, – возразил Назарянин.
– Если ты имеешь в виду меня, ошибаешься – у меня своя дорога, и один вожатый – Бог, – жестко ответил Иуда.
Иисус погрустнел, но спорить не стал. Андрей ждал, не смея напомнить о себе. Назарянин повернулся к нему.
– Я возьму тебя с собой, если хочешь. Кто ты?
– Андрей, сын рыбака Ионы.
– А я – Иисус из Назарета, тоже рыбак, только мой улов – человеческие души.
– Меня ты уже поймал… равви! Позволь, я буду звать тебя так?
– Хорошо, зови, если хочешь… ученик, – Назарянин протянул рыбаку руку.
Тот порывисто схватил ее и поцеловал.
– Не надо! – мягко сказал Иисус, опуская ладонь на его растрепанную шевелюру.
– Учитель, я принес тебе еды. Прости, запасы у нас скудны, но это лучше, чем ничего.
– Прибереги на потом, – вмешался Иуда. – В моей котомке хватит на троих. Мы как раз собирались завтракать, когда ты прервал нас. Располагайтесь.
Андрею его присутствие явно не внушало радости – Иуду в этих местах знали и побаивались. Однажды он спас Зеведея от шайки разбойников. Сельчане оценили смелость чужака, но его умение драться и крутой нрав внушали опасения. Однако Иисус охотно последовал приглашению. Хлеб, рыба и финики были свежими, вино ароматным, но разговор не клеился – каждый был занят своими мыслями. Трапеза прошла в молчании. Первым поднялся Иуда.
– Пора, – сказал он, взглянув на небо. – Солнце уже высоко.
– Действительно пора, – Иисус поднялся следом.
Иуда вынул из котомки все припасы, увязал в узел и протянул Андрею.
– Возьми. Здесь хватит еще на день.
– А как же ты?
– Обо мне не беспокойся – не пропаду.
Рыбак в замешательстве оглянулся на проповедника.
– Зачем ты отдаешь нам все, Иуда?
– Мне проще – я заработаю, вам же придется рассчитывать только на милость Божью и людскую щедрость.
– Это ли не самая верная надежда?
– Да. Но кусок хлеба в долгом пути лишним не бывает. Берите, вам нужнее.
Несколько мгновений Иисус пристально глядел на Иуду, потом улыбнулся.
– Хорошо, мы возьмем. Спасибо тебе.