– Тебе не дает покоя бремя на душе? Груз грехов? Но разве Иисуса окружают праведники? Посмотри на его учеников – чем ты хуже? Иисус пришел в мир нести истину заблудшим душам.
– Ты не понимаешь! Они… другие. Их души хранят детскую наивность и веру, они открыты свету… Я же… – Иуда резко остановился, снова опустился на землю перед пророком. – Пойми, моя дорога отмечена кровью, грязью, болью и ненавистью, душа измучена, истерзана. Этого не исправишь… Но я никогда не просил милости! Пустынник, я ищу не прощения, но искупления! Я счастлив был бы заслужить прощение. Но снисхождения мне не нужно! – он гордо выпрямился, вскинул голову.
Креститель несколько секунд молча смотрел на него. В сапфировых глазах пророка удивительно смешались жалость и непреклонность.
– Ты уверен, что ваша встреча – знак милости Господа? – жестко спросил он. – Я – нет.
– То есть?
– Думаешь, Всевышний провел тебя таким путем, чтобы теперь просто простить? Вряд ли… Скорее, Он готовил тебя к чему-то.
– Но к чему?
– Не знаю. Понять это предстоит тебе самому.
Тон Крестителя был почти отчужденным. Но Иуда догадался заглянуть ему в глаза и увидел иное – суровую жалость, понятную гордым душам. Он обхватил руками голову, закрыл глаза. Пророк услышал очень тихий судорожный вздох.
– Темны твои слова, Иоанн! Холодно от них на сердце! Наверно, ты прав. Только…
– Что еще? – настойчиво спросил Пустынник.
– Как я пойду с ним? Я же никогда не стану ему учеником, не назову его «учитель».
– Отчего же?
– Чему он может научить меня? Все, что Господь вложил в его уста, я выстрадал сердцем… Его дар любить и понимать – у меня никогда не будет такого, и вера во Всевышнего у нас такая разная!..
– Господь свидетель, я не понимаю тебя, Иуда! Но на этот вопрос тоже есть ответ: не только Иисус тебе, но и ты ему должен дать что-то.
– Я?! Что я могу дать ему?
– Твою твердость и силу духа, холодную рассудительность, знание мира и людей, твое верное сердце, острый ум, железную волю. Назарянину предстоит долгий и трудный путь, нужен посох, на который он мог бы опереться. Ты – этот посох, Иуда!
– Я?!..
– Разочарован? Ты ожидал другого?
– Теперь я не знаю… Я должен благодарить Бога, но, увы, благодарности нет в мой душе, только хаос и… страх. Я… я боюсь чего-то… Так боюсь, что… Но не стану больше противиться. Будь, что будет!
– Я сказал все, что мог. Не знаю, чем еще помочь. Будущее мне неведомо. Лишь в одном я уверен: ваши дороги связаны неразрывно, ваши судьбы сплетены в одну. Вы должны идти одним путем. До конца.
– До конца? Какого, Креститель?
– Это ведомо только Богу! Не тщись узнать раньше срока, Иуда!
– Господи! Почему же никогда Ты не даешь прямого ответа?!
– Успокойся! Знаю, ты вытерпел много, устал. Но ты сам искал бремени. Мне ясно одно: вам вдвоем предстоит сделать то, что никто из вас не смог бы один. Ты сильный, Иуда, воля у тебя крепче камня, сердце полно добротой. Ты выдержишь все, что уготовила вам судьба. Выдержишь, и поможешь Иисусу пройти его путь. Иди. Да будет с тобой благословение Господа! Прощай!
Глаза Иуды потемнели. Он встал. Креститель тоже.
– Спасибо тебе, Иоанн! Никто, кроме тебя, не сказал бы мне этого, не ответил бы на такие вопросы. Я не забуду твоих слов. Прощай. Благослови тебя Бог и в этом мире, и в ином!
– Ты знаешь, куда идти?
– Искать Иисуса. Я должен поговорить с ним наедине.
– Как ты найдешь его?
– Всевышний столь ясно явил свою волю, остается только положиться на Него. Мне нужно объясниться с Назарянином, теперь я точно знаю, что смогу.
– Что ж… Добрый путь сегодня и каждый день, Иуда.
Полоска заката медленно разгоралась, окрашивая горизонт в нежный персиковый цвет. Гряда близких холмов четким контуром темнела на ее фоне, словно выписанная на греческой амфоре. Заканчивался пятый день его одинокого пути без дороги по кромке пустыни. Иуда шел, забыв усталость и голод, подгоняемый стремлением найти Назарянина и покончить с неизвестностью. Пока не стемнело, он внимательно огляделся, надеясь увидеть где-нибудь хрупкую фигуру Иисуса. Но вокруг все было пустынно. Заходящее солнце, ослепив на мгновение, вынудило остановиться, он почувствовал, что силы покидают его. Иуда вздохнул, стиснул зубы и начал взбираться на очередной холм. Добравшись до вершины, он остановился перевести дух, увидел прилепившееся к склону холма маленькое селение и поспешил вниз.
Войдя в деревушку, Иуда осмотрелся и остановил выбор на окраинном доме, старом и несколько обветшалом. Хозяев не было видно, но изнутри уютно поднималась ровная струйка дыма. Он уверенно вошел во двор и постучался. Дверь распахнулась почти сразу. На пороге стояла невысокая, крепко сбитая девушка с большими светлыми глазами. Она отпрянула, увидев незнакомого мужчину, Иуда приветливо улыбнулся:
– Прости, хозяюшка, не хотел напугать тебя. Дозволишь путнику напиться?
Девушка оглядела его с головы до ног, отступила и широко распахнула дверь.
– Входи. Как раз поспели лепешки. А ты голоден и устал в пути. – Благодарю. Ты очень добра, – поклонился Иуда, проходя в дом.
Хозяйка улыбнулась и убежала во двор. Послышался ее голос: – Мария! Сестрица, принеси воды! Господь послал нам еще одного путника!
Иуда огляделся. Обстановка была убогой, но дом выглядел чисто и ухоженно, радостно плясал огонь в очаге, ноздри ласкал аромат свежеиспеченного хлеба. Из-за занавески выбежала еще одна девушка, моложе, тоньше, изящнее первой, с волной темно-каштановых волос и темными глазами. Она вынесла таз для умывания, кувшин, полотенце и в смущении остановилась перед незнакомцем. Иуда снова улыбнулся.
– Здравствуй, хозяюшка! Твоя сестра была так добра, что впустила усталого путника в дом. Рад приветствовать тебя!
Девушка смущенно потупилась.
– Мою сестру зовут Марфа, а меня Мария.
– Я – Иуда.
– Приветствую тебя в нашем доме. Ты весь в дорожной пыли. Я принесла тебе умыться. Позволь, помогу.
– Спасибо.
Пока Иуда умывался, Мария с интересом смотрела на него.
– Ты не из наших мест, – сказала она, протягивая кувшин.
Иуда только кивнул, жадно глотая воду.
– Спасибо, хозяюшка! В горле совсем пересохло. Можно узнать, чей это дом, где так привечают путников?
– Садись к очагу, – улыбнулась девушка. – Сейчас придут брат и наш вчерашний гость, мы все перезнакомимся и будем ужинать, – она подхватила кувшин и убежала.
Иуда расположился у огня, с наслаждением впитывая его тепло после пронзительного ветра пустыни. Появилась Марфа с полными руками снеди.
– Я вижу, ты уже познакомился с Марией. Мы живем втроем с нашим братом Лазарем. А как твое имя?
– Меня зовут Иуда. Скажи, как называется ваше селение? Я не слишком знаю эти края, наткнулся на него случайно.
– Вифания[63]. Откуда ты?
– Из Иерусалима.
– Из Иерусалима! – уважительно протянула девушка. – Рады такому гостю! Мы живем в глуши, но стараемся каждый год ходить в Святой город на Песах. Удивительное место.
Из-за занавески легко выпорхнула Мария, вслед за ней степенно появились двое мужчин. Первый – худой, нескладный, с вытянутым апатичным лицом – был Лазарь, брат девушек. За ним шел невысокий худощавый человек в белой одежде. Он пропустил хозяина вперед, потом вышел на свет. Увидев его, Иуда вскочил – перед ним стоял Иисус.
– Ты!.. – воскликнул Назарянин.
Оба замерли. Хозяева изумленно переводили взгляд с одного на другого.
Иуда первым овладел собой.
– Простите нас. Мы давно знакомы, и это очень неожиданная встреча!
– Вот оно что! – впервые заговорил Лазарь. Голос у него был глуховатый, мягкий, излишне высокий. – Пути Господни неисповедимы! Возблагодарим же Его за радость, подаренную вам.
– Да, большая радость! – вступил в разговор Иисус. – Я ждал этого дня!
– Понимаю – вам хочется поговорить друг с другом. Успеете. Давайте сначала поедим. Сестры старались для вас. Кстати, мы еще не знакомы с тобой.
– Меня зовут Иуда, я из Иерусалима, сюда меня привел случай.
– Рад, что он привел тебя к нашему порогу. Я Лазарь, это мои сестры, Марфа и Мария.
– Спасибо вам за гостеприимство и радушие. Далеко не в каждом доме так приветят незнакомого путника.
– Так велит Господь. Мы и сами рады. Всякий странник – событие для нашего селения.
– Почему? Оно же так удачно расположено – близко и к людям, и к Богу.
Хозяева ответили ему недоуменными взглядами.
– Отсюда одинаковое расстояние до пустыни, перекрестка дорог и Святого Города, – с улыбкой пояснил Иуда.
– А ведь, правда! Надо же! Я никогда не задумывался об этом! – с простодушной радостью воскликнул Лазарь. – Но давайте есть. Хлеб остынет.
Несмотря на все уговоры хозяев, они покинули дом, когда безлунная ночь уже полностью вступила в свои права, погасив последний проблеск заката. Слишком яркие колючие звезды наполнили ее льдистым холодом, Иисус зябко съежился, когда вышел во двор. Иуда молча обернул ему плечи своим плащом, Назарянин молча кивнул ему. Они не торопились, шагая по дороге, огибавшей гряду холмов, что скрывали Вифанию от мира.
Звезды стали тяжелыми и совсем близкими, когда Иуда решил, наконец, нарушить безмолвие ночи.
– Ты до странности молчалив сегодня. Но кто-то должен начать разговор.
Иисус остановился.
– Наконец-то! Я долго ждал этого!
– Да? А я – нет. Меньше всего мне бы хотелось говорить тебе то, что собираюсь… Но теперь иначе нельзя.
Назарянин молчал, вопросительно глядя на него.
– Нам пора объясниться. Ты, полагаю, понял: встреча в доме Лазаря – не случайность.
– Нет. Мне показалось, ты был удивлен не меньше меня.
– Конечно, я не ожидал, что ты попросишь приюта в том же доме. Но когда Креститель сказал, где ты, я отправился искать тебя.
– Зачем?