вся вода в омуте взметнулась вверх. Омут весь будто выплеснулся в воздух. Потом началась гроза. Молнии ударили в лес и вызвали пожар.
— Нет, пожар начался еще до грозы, — возразила Лада. — Чудовища, похожие на драконов, подожгли лес.
Глаза Федора расширились, но он промолчал, и Лада добавила:
— Они вылетали из пасти Чернобога — гигантского змея, который душил меня своим щупальцем.
Федор, похоже, сдерживал недоумение, чтобы не пугать ее. Ответил ровным и спокойным тоном, как настоящий директор:
— На самом деле тебя никто не душил. Просто ты была в обмороке, а дышать трудно было из-за дыма. Это были твои виденья, Лада.
— Да, наверное. — Она вздохнула, чувствуя облегчение и думая о том, что и бездонная пропасть с белым огнем ей привиделась, а значит, дети не могли провалиться в нее.
Они стояли какое-то время, почти обнявшись, и молчали. Потом Лада увидела, как один из полицейских — тот, что отдавал приказы, — вышел на крыльцо, и вид у него был такой, что ноги ее сразу же подкосились. Он выглядел потрясенным. Что может потрясти немолодого полицейского, наверняка немало повидавшего за годы службы? Тот вынул из кармана платок и вытер пот со лба, потом достал из другого пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и закурил. Федор, стоявший к нему спиной, повернулся на звук щелчка и, подхватив еле державшуюся на ногах Ладу под руку, направился к нему.
— Есть новости? — спросил он, приблизившись, и голос его был таким хриплым, будто Федор внезапно заболел ангиной.
— В подвале дома нашли человеческие останки, — ответил тот, выпуская клубы дыма. Лада вцепилась в руку Федора, чтобы не упасть.
— Дети?! — выдохнула она, цепенея.
— Нет, судя по размеру костей, скорее принадлежали взрослым. Хотя… Трудно сказать с уверенностью. Расчлененка, и не единичная. Работы криминалистам — непочатый край. Там весь подвал человеческим мясом увешан.
Лада зажала рот ладонью.
— Вы знаете хозяина этого дома? — Полицейский окинул их внимательным взглядом, словно оценивая вероятность их причастности к преступлению.
— Там жил одинокий старик, — ответила Лада, справившись с тошнотой. — Но когда мы пришли, его не было.
— Когда вы последний раз его видели?
— Я уехала из Камышовки в тринадцать лет, меня забрала тетя, и с тех пор я здесь больше не бывала. Но жители села сказали, что старик недавно приходил на почту за пенсией. Думаете, это сделал он?
— Если жил здесь один, значит, он. Мы обнаружили остатки еды в кастрюле на печке. В ней были вареные человеческие пальцы.
Лада едва успела отбежать, иначе ее вывернуло бы прямо у них на глазах. Новости были ужасные, но ведь она всегда подозревала, что старик творил в своем доме нечто подобное. Все вокруг подозревали, но никто ничего не мог сделать. Она вспомнила безумное выражение лица маньяка, рубившего на куски тело старика, и вдруг подумала, что испытывает к убийце некоторое подобие симпатии. По крайней мере, он избавил этот мир от настоящего людоеда.
— Наверное, он держал их в темнице, — предположил Федор. — Я видел в подполье помещение с металлической дверью. Мы нашли детей запертыми там и смогли ее открыть, случайно нажали кнопку какую-то снаружи возле ручки.
— Почему сразу не сказали? — Полицейский подозрительно прищурился.
— Из-за шока, наверное, — Федор пожал плечами. — До сих пор колени дрожат — все кажется, что земля трясется.
— Да, согласен. Феномен случился. На Западно-Сибирской равнине — землетрясение! Неслыханно! — Он выбросил в траву дымящийся окурок. — А дверей мы не нашли. Там, правда, все засыпано, изба просела здорово. Но сейчас распоряжусь, чтобы еще поискали как следует. В какой примерно части подвала вы это помещение видели?
Федор стал объяснять, но не успел закончить, как тот вдруг прервал его и сошел с крыльца, обронив взволнованно:
— Мои из леса возвращаются. Ведут сорванцов ваших!
Лада и Федор одновременно обернулись. На опушке горелого леса, которая теперь далеко просматривалась от того, что огонь спалил все кусты и траву, мелькали силуэты людей в камуфляже и ярких спортивных костюмах. Лада и Федор помчались навстречу им и вскоре уже обнимали нашедшихся детей, перемазанных с головы до ног в желто-коричневой глине и земле, промокших и перепуганных. На вопрос, где они пропадали, ответил один из полицейских:
— Представляете, нашли их в яме в лесу! Оказывается, под той хижиной был подземный ход! Интересно, кто и с какой целью его копал?
— Лада Николаевна, Федор Гаврилович, как вы? — истерично выкрикнула Лера Красавина, вешаясь Ладе на шею. Ее всю трясло.
— Хорошо, все хорошо. Скажите, из вас никто не пострадал? — Лада разглядывала учеников одного за другим. Того мужчины, который убил старика, среди них не было. Ей почему-то не хотелось спрашивать о нем. Расскажи такое полицейским — и начнутся долгие и нудные разбирательства. А ей хотелось скорее покинуть жуткое место и вернуться, наконец, домой. Старика ей было совсем не жаль, хотя учиненная над ним расправа была невероятно жестокой, и, конечно же, убийца должен понести наказание. Но ведь его нигде нет. Что, если он погиб, пытаясь выбежать из горящего леса? Лада решила подождать, когда полиция сама начнет задавать вопросы об убийстве (вдруг дети успели рассказать), но вопросов не было. Следов убийства тоже не было — кровавое пятно на траве исчезло, во время землетрясения часть грунта сползла и смешалась со слоем ила на дне обезвоженного омута. Лада специально посмотрела на то место, когда они шли мимо. У берега, где позеленевшие деревянные столбы уходили в землю, она заметила огромного жирного сома, хватавшего ртом воздух и подрагивавшего всем телом. Он умирал, глядя в небо мутными глазами.
— Какой глубокий водоем! — воскликнул один из полицейских. — Поди, метров сто в центре, если не больше! Для таких размеров просто невероятная глубина.
— Интересно, куда же делась из него вся вода? — спросил другой.
— В землю ушла, — предположил третий. — Наверняка там были подземные источники, а во время землетрясения кора сдвинулась, и русло могло поменяться. Может, вскоре ключ забьет поблизости, и вернется вода в озерцо.
— Земля наша, как существо живое. Будто вздрогнула от чего-то, — произнес кто-то.
— Недра до сих пор недостаточно изучены. Никто не знает, что на большой глубине творится, какие существа там обитают. Вон, в метро московском любители экстрима, диггеры так называемые, исследуют подземные ходы и всяких уродов встречают — то крыс гигантских, то совсем непонятных краказябр!
— А ты к чему это? Как связаны монстры из метро и землетрясение?
— Да очень просто: раз они есть в метро, то и под землей водятся. А кто знает, каких они там размеров? Может, с высотный дом! Вот подрались гиганты, и землетрясение случилось.
Лада усмехнулась: почти «в точку» попал!
Полицейские вошли в скособоченный дом, а Лада, Федор и дети остались снаружи — расположились на траве у бревенчатой стены. Всем был необходим хотя бы небольшой отдых, прежде чем отправиться в обратный путь.
Федор отвел Бориса в сторону и спросил шепотом, но Лада услышала:
— Вы про убийство старика что-нибудь говорили?
— Не успели, не до того было, — ответил сын.
— А мужика этого видели?
— Да. Он нас в дом уговорил пойти, сказал, что через подземный ход выведет. Мы к яме выползли, смотрим назад — а его нет. Там все обрушилось. Повезло нам! А ему, похоже, не очень. Завалило, наверное.
— Что ж, царствия небесного ему не пожелаю, но пусть земля будет пухом, — сказал Федор. — Раз уж смерть его прибрала.
Борис пожал плечами, потом произнес:
— Я так устал и домой хочу.
— Скоро пойдем, посидите пока. Пойду про убийцу полиции рассказывать. Промолчать нельзя, это сокрытие преступления, — ответил ему отец.
— О, это еще на час! — недовольно буркнул Борис ему в спину.
Выслушав рассказ Федора, полицейские долго расспрашивали всех о расправе над стариком на берегу омута, и Генка неожиданно заявил, что прекрасно знает убийцу. Это его односельчанин Прохор — «психбольной», как он выразился, — и хотя его фамилии он не помнит, но зато знает адрес.
Спустя не час, а два с половиной, когда место преступления на берегу, а также найденные в подвале дома человеческие останки были подробно осмотрены и запечатлены с помощью фото- и видеосъемки, полицейские оставили их в покое, и они отправились в обратный путь. Солнце висело над обгорелым лесом и нещадно пекло, беспрепятственно проникая сквозь голые обугленные ветви, лишенные хвои. Душный и горький запах гари сопровождал их довольно долго — пожар прошел широкой полосой.
Уходя, Лада оглянулась и бросила прощальный взгляд на избушку, зависшую над опустевшим омутом. «Как она еще держится на берегу? Выглядит так, будто вот-вот кубарем покатится», — подумала она, и у неё мелькнула мысль, что было бы лучше, если бы покатилась, да и развалилась бы по дороге. Чтобы рассыпалось логово упыря на бревнышки, которые со временем ушли бы в илистое дно, усеянное корягами. И тогда ничего бы не осталось. А так… Стоит избушка, пусть и подкошенная, смотрит ей в спину выбитым окном, хлопая на ветру повисшей на одной петле чердачной дверцей, и кажется, будто бормочет что-то сердитое вслед, грозит. Подумала Лада, что, пока стоит эта избушка, всегда найдется и жилец для нее. Появится новый хозяин и станет похож на старика как две капли воды, потому что в той избушке есть какая-то злая сила и она способна изменить своего обитателя, переделать под себя.
Когда отошли немного, на глаза Ладе вдруг попался кусочек ткани, зацепившийся за ветку, и она узнала в нем платок славянской богини Лады из своего сна: та же тончайшая дымчато-серебристая ткань, похожая на паутину. Наверное, его принесло сюда ветром. Подпрыгнув, она сдернула его с ветки и посмотрела, размышляя о том, откуда же все-таки он взялся. Ведь, если богиня приснилась, почему же платок, который она дала ей, реальный? Федор окликнул ее, и Лада, сунув в карман неожиданную находку, заспешила вслед за удаляющимися детьми по заросшей травой старой дощатой тропе. Последними шли Борис и Маша Малютина, и Лада случайно услышала ее вопрос, обращенный к нему: