Итак, Нэнси Ламар собиралась замуж. Этот самый лакомый в городе кусочек должен был достаться типу в белых штанах, и все потому, что папаша этих белых штанов делал лучшие, чем его конкуренты, бритвы. Спустившись на первый этаж, Джим обнаружил, что эта идея, непонятно почему, его угнетает. Впервые за всю жизнь им овладели смутные романтические чувства. В воображении стал оформляться ее образ: Нэнси изящной мальчишеской походкой шагает по улице, принимает от фруктового торговца дань поклонения в виде апельсина, на воображаемый счет в «Содовой у Сэма» берет кока-колу, собирает свиту кавалеров, а затем с царственным великолепием отправляется жуировать жизнью.
Джеллибин вышел на веранду и выбрал укромный уголок. В отличие от посеребренной луною лужайки и светлого пятна перед дверью бальной залы, здесь царил мрак. Джим нашел себе стул, закурил сигарету и погрузился в бездумные грезы, бывшие его привычным состоянием. Теперь, однако, они обрели чувственный оттенок, что объяснялось ночным временем и пряным запахом, струившимся из открытой двери: это благоухали тысячей парфюмерных ароматов пуховки, засунутые в декольте дам. Пряной и тенистой казалась даже музыка (в ней доминировал громкий тромбон), звучавшая вялым обертоном к шарканью многочисленных подошв.
Внезапно на желтый прямоугольник света под дверью упала чья-то тень. Из гардеробной вышла девушка и остановилась поблизости. Пробормотала: «Черт возьми», обернулась и заметила Джима. Это была Нэнси Ламар.
Джим встал и неуверенно произнес:
— Привет?
— Привет… — Нэнси помедлила и потом подошла ближе. — А, это ты… Джим Пауэлл.
Джим слегка поклонился, стараясь измыслить какое-нибудь непринужденное замечание.
— Как ты думаешь, — поспешно начала Нэнси. — То есть… ты про жвачку что-нибудь знаешь?
— Про что?
— Мне на подошву налипла жвачка. Какой-то осел или ослица — кинул на пол жевательную резинку, и я, конечно же, вляпалась.
Джим не к месту залился краской.
— Ты не знаешь, как от нее избавиться? — нетерпеливо спросила Нэнси. — Я пробовала ножом. Чем только не пробовала! Пробовала водой с мылом… и даже духами. Испортила пуховку, и все без толку.
Несколько разволновавшись, Джим напряг мозги:
— Ну… может быть, бензин…
Едва Джим проговорил эти слова, как Нэнси, схватив его за руку, сбежала с низенькой веранды, перепрыгнула через клумбу и галопом понеслась к освещенным луной машинам, которые стояли возле первой лунки у поля для гольфа.
— Налей бензина! — запыхавшись, скомандовала она.
— Что?
— Нужно же мне смыть жвачку. А то я не могу танцевать.
Джим послушно шагнул к машинам и стал присматриваться, как бы добыть желанный растворитель. Если бы Нэнси потребовала цилиндр автомобиля, Джим сделал бы все, чтобы его извлечь.
— Ну вот, — сказал он вскоре, изучив обстановку. — Здесь получится. Носовой платок есть?
— Он наверху, мокрый. Я его намочила, когда надеялась оттереть мылом.
Джим старательно осмотрел свои карманы:
— Похоже, у меня тоже нет.
— Черт! Ладно, слей чуть-чуть на землю.
Джим немного отвернул сливную пробку — из бака закапал бензин.
— Еще!
Джим отвернул больше. Капли сменились струей, на земле ярко заблестела маслянистая лужа, на ее дрожащей поверхности заиграл добрый десяток лун.
Нэнси удовлетворенно вздохнула:
— Лей все. Единственное, что можно сделать, — это походить по луже.
Не видя другого выхода, Джим полностью вывернул пробку, лужа разом растеклась, во все стороны от нее побежали ручейки и струйки.
— Отлично. Это уже что-то.
Приподняв юбки, Нэнси грациозно ступила в лужу.
— Это поможет, дело ясное, — пробормотала она.
Джим улыбнулся:
— Вокруг еще полно машин.
Отойдя в сторону, Нэнси начала отскабливать подошву и край туфли о подножку автомобиля. Дальше терпеть было невмоготу. Согнувшись в три погибели, Джеллибин расхохотался, чуть погодя Нэнси к нему присоединилась.
— Ты пришел с Кларком Дарроу, верно? — спросила Нэнси на обратном пути к веранде.
— Да.
— А где он теперь — знаешь?
— Танцует, не иначе.
— Черт. Он обещал мне виски с содовой.
— Ничего страшного. Его бутылка у меня. В кармане.
Нэнси просияла.
— Только тебе, наверно, понадобится имбирное ситро.
— Мне-то? Нет, только бутылка виски.
— Правда?
Нэнси фыркнула:
— Посмотришь. Я могу пить то же, что и любой мужчина. Садись.
Нэнси устроилась на краешке стола, Джим — рядом, на плетеном стуле. Вынув пробку, она поднесла фляжку ко рту и сделала основательный глоток. Джим наблюдал как зачарованный.
— Тебе нравится?
Еле переводя дыхание, она помотала головой:
— Нет, но мне нравится, что чувствуешь потом. Думаю, я как большинство.
Джим согласился:
— Мой папаша увлекался чересчур. Виски его и сгубил.
— Американские мужчины, — заявила Нэнси, — не умеют пить.
— Как так? — удивился Джим.
— На самом деле, — небрежным тоном продолжила Нэнси, — они вообще ничего толком не умеют. Единственное, о чем я жалею в жизни, — это что я не родилась в Англии.
— В Англии?
— Да. Единственное, о чем я жалею.
— Ты так любишь Англию?
— Да. Безумно. Сама я там не была, но я была знакома со многими англичанами, которые служили здесь в армии; они кончали Оксфорд и Кембридж — это, знаешь, как у нас Сьюани или университет Джорджии. И конечно, я читала много английских романов.
Джим был поражен и заинтересован.
— Ты слышал когда-нибудь о леди Диане Мэннерс?[46] — серьезно спросила Нэнси.
Джим о такой не слышал.
— Мне хочется быть как она. Она брюнетка, как я, и лихая до чертиков. Это та самая девушка, которая вроде бы взъехала на лошади по ступеням какого-то собора или церкви, — и с тех пор все писатели заставляют своих героинь повторять этот поступок.
Джим вежливо кивнул. Это было ему не по уму.
— Давай бутылку, — попросила Нэнси. — Хлебну еще чуточку. Капелька-другая и ребенку не во вред. — Она приложилась к бутылке, и у нее снова перехватило дыхание. — Видишь ли, — продолжила она, — у тамошних людей есть стиль. А у здешних нет. Я хочу сказать, здешние парни не заслуживают того, чтобы ради них наряжаться или совершать эффектные поступки. Ты меня понимаешь?
Пожалуй… то есть, пожалуй, нет, — пробормотал Джим.
— А мне бы хотелось чего-нибудь такого. У нас в городе я единственная девушка со стилем.
Нэнси потянулась и обаятельно зевнула.
— Чудесный вечер.
— Чудесный, — согласился Джим.
— Вот бы иметь яхту, — мечтательно проговорила Нэнси. — Плыть по серебристому озеру; по Темзе, например. Шампанское, бутерброды с икрой. На борту человек восемь. И вот один из мужчин, чтобы развлечь компанию, прыгает в воду и тонет — такое случилось однажды в присутствии леди Мэннерс.
— Он это сделал, чтобы доставить ей удовольствие?
— Он не думал, что утонет. Просто прыгнул за борт — повеселить народ.
— А они небось надорвали себе животы, когда он тонул.
— Без смешков, наверно, не обошлось, — признала Нэнси. — С ее стороны уж точно. Уверена, у нее твердый характер — как у меня.
— А у тебя твердый?
— Как кремень. — Снова зевнув, она добавила: — Дай еще капельку.
Джим заколебался, но Нэнси требовательно протянула руку:
— Не обращайся со мной так, словно я обычная девушка. Таких, как я, ты еще не видел. — Она поразмыслила. — Хотя ты, пожалуй, прав. Ты мудрый не по летам.
Вскочив на ноги, она направилась к двери. Джеллибин тоже встал.
— До свидания, — вежливо проговорила Нэнси, — до свидания. Спасибо, Джеллибин.
Она вошла в дом, Джеллибин, с широко раскрытыми глазами, остался на веранде.
III
В двенадцать из женской гардеробной потянулась сплошная процессия плащей, и каждый, как в котильоне, был встречен курткой кавалера; со счастливым сонным смехом пары просачивались через дверь наружу, в темноту, где, подъезжая задним ходом, пыхтели авто, переклинивались компании, теснился вокруг бачка с питьевой водой народ.
Джим, сидевший в своем уголке, встал поискать Кларка. Они виделись в одиннадцать, а потом Кларк ушел танцевать. Поиски привели Джима к буфету с прохладительными напитками, который прежде был баром. В комнате было пусто, если не считать сонного негра, дремавшего за стойкой, и двоих парней за одним из столиков — они лениво забавлялись игральными костями. Джим собирался уже уйти, но тут в дверь вошел Кларк. Он сразу заметил Джима.
— Здорово, Джим! Давай-ка нам сюда бутылку, — потребовал он. — Не думаю, что там много осталось, но чем богаты, тем и рады.
В дверном проеме, опираясь о косяки, пересмеивались Нэнси, парень из Саванны, Мэрилин Уэйд и Джо Юинг. Нэнси перехватила взгляд Джима и шутливо подмигнула.
Компания переместилась за столик, расселась и стала ждать официанта с имбирным ситро. Джим, немного не в своей тарелке, покосился на Нэнси, которая затеяла игру на грошовый интерес с юнцами за соседним столиком.
— Пригласим их сюда? — предложил Кларк.
Джо оглянулся:
— Не надо собирать толпу. Это против правил клуба.
— Так никого нет, — заупрямился Кларк, — один только мистер Тейлор бродит, как полуночный любовник, туда-сюда и доискивается, кто слил весь бензин из его автомобиля.
Все рассмеялись.
— Держу пари, у Нэнси в очередной раз что-то налипло на подошву. Где она, там лучше не парковаться.
— Эй, Нэнси, тебя ищет мистер Тейлор!
От азарта игры щеки Нэнси пылали.
— Да я его жестянку уже недели две как не видела.
Джим кожей ощутил наступившую тишину. Оглянувшись, он заметил в дверях мужчину неопределенного возраста.
Запинаясь от волнения, Кларк предложил:
— Не хотите ли к нам присоединиться, мистер Тейлор?
— Спасибо. — Тот занял своей нежеланной персоной стул. — Похоже, придется. Я жду, пока мне не достанут немного бензина. Кто-то помудровал над моей машиной.