— Лучше будет, если вы решите прямо сейчас.
Торгашеский глас миссис Нолак вторгся в сладкие мечты и призвал Перри к действию. Он пошел к телефону и набрал номер Мидиллов. Мисс Бетти отсутствовала: она отправилась на званый обед.
И вот, когда казалось, что все потеряно, в лавку забрела задняя половина верблюда и любопытно огляделась. Это был жалкий субъект, простуженный и по всем внешним признакам опустившийся. Его шапка была низко опущена на лоб, подбородок опущен на грудь, опущенные полы пальто обметали ботинки — он выглядел как те окончательно опустившиеся, о каких печется Армия спасения. Субъект представился таксистом, которого джентльмен нанял у отеля «Кларендон». Ему было велено ждать на улице, и он ждал, пока не заподозрил, что джентльмен смылся через заднюю дверь (среди джентльменов попадаются мошенники), и вот он здесь. Таксист опустился на колченогий стул.
— Как насчет прогуляться на вечеринку? — строго вопросил Перри.
— Мне работать надо, — отозвался таксист невеселым голосом. — А то работу потеряю.
— Это очень хорошая вечеринка.
— Это очень хорошая работа.
— Пошли! — не сдавался Перри. — Будь человеком. Гляди, какая красотища!
Перри поднял костюм верблюда — таксист смерил его скептическим взглядом:
— Ну и?
Перри лихорадочно закопался в складках ткани:
— Гляди! — Перри вычленил часть складок и радостно их продемонстрировал. — Это твоя половина. Тебе даже разговаривать не придется. Все, что требуется, — это ходить… и иногда садиться. Я сидеть не буду, только ты. Подумай. Я все время буду на ногах, а ты сможешь когда-никогда присесть. Я смогу сесть, только если мы будем ложиться, а ты… когда вздумаешь. Ясно?
— Что это за штука? — осведомился таксист с недоверием. — Саван?
— Ничего подобного, — возмутился Перри. — Это верблюд.
— Ну и?
Тут Перри назвал денежную сумму, и разговор перешел из скептической в практическую плоскость. Перри с таксистом примерили верблюда перед зеркалом.
— Тебе, конечно, не видно, — объяснил Перри, беспокойно рассматривая отражение в дырочки для глаз, — но честно, старина, вид у тебя просто шикарный! Честно!
Верблюжий горб только фыркнул в ответ на этот несколько сомнительный комплимент.
— Честно, шик, да и только, — восторженно повторил Перри. — Покрутись-ка немного.
Задние ноги ступили вперед, отчего создалось впечатление, будто гигантский верблюд по-кошачьи подобрался для прыжка.
— Нет, давай из стороны в сторону.
Верблюжьи бедра плавно завихлялись, на зависть какому-нибудь мастеру хулахупа.
— Правда, здорово? — обратился Перри к миссис Нолак, ожидая ее одобрения.
— Загляденье, — согласилась она.
— Берем.
Поместив тюк себе под мышку, Перри с напарником покинули лавку.
— А теперь на вечеринку! — скомандовал он с заднего сиденья автомобиля.
— Какую вечеринку?
— Вечеринку с маскарадом.
— Где это?
Перри снова встал в тупик. Он напряг память, но перед глазами закружился водоворот имен всех тех, кто в эти праздники устраивал вечеринки. Можно было бы спросить миссис Нолак, но через окно автомобиля он увидел, что в лавке темно. Миссис Нолак уже растаяла в воздухе — маленькое черное пятнышко в дальнем конце заснеженной улицы.
— Езжай из центра в жилой район, — уверенно распорядился Перри. — Где увидишь вечеринку, там и тормози. Или же я сам скажу, когда приедем.
Перри погрузился в смутный полусон, мысли его вернулись к Бетти; ему вообразилось, будто размолвка произошла оттого, что Бетти отказалась изображать задние ноги верблюда. Он совсем было заклевал носом, но тут водитель открыл дверцу и тронул пассажира за плечо:
— Приехали, наверно.
Перри сонно воззрился на полосатый тент, осенявший всю ширину тротуара. Скользнув по тенту вверх, взгляд уперся в обширный дом из серого камня; внутри дробно подхныкивал дорогой джаз-оркестр. Перри узнал дом Говарда Тейта.
— Ага, — без колебаний решил он, — это оно! У Тейта сегодня вечеринка. Ясное дело, собирается весь город.
— Послушайте, — начал субъект за рулем, снова взглянув на тент, — вы уверены, что меня отсюда не выпроводят взашей?
Перри с достоинством выпрямился:
— Если тебе кто-нибудь что-нибудь скажет, просто объясни, что ты часть моего костюма.
Идея выступить вещью, а не человеком вернула как будто таксисту уверенность.
— Ну ладно, — неохотно согласился он.
Ступив под тент, Перри начал разворачивать верблюда.
— Пошли! — скомандовал он.
Вскоре, у всех на глазах, порог жилища Говарда Тейта пересек грустный, голодный на вид верблюд, изо рта и с верхушки благородного горба его поднимался клубами пар. Ошеломленного лакея верблюд не удостоил ни словом, а только фыркнул и прямиком направился к парадной лестнице, ведущей в бальный зал. Диковинная походка животного напоминала то неуверенный марш, то беспорядочный галоп, но вернее всего будет сказать, что верблюд не шел, а шкандыбал. Верблюд шкандыбал — и по пути то сжимался, то удлинялся, как гигантская гармоника.
III
Как известно всем жителям Толидо, ни одно другое семейство в городе не внушает окружающим такого трепета, как семейство Говарда Тейта. Миссис Говард Тейт, прежде чем сделаться Тейт из Толидо, была Тодд из Чикаго, и семья в целом придерживается той намеренной простоты, которую как раз начали считать главной особенностью американской аристократии. Тейты достигли той стадии, когда человек толкует о фермах и свиньях и, если ты не проявляешь интереса, мерит тебя ледяным взглядом. За обеденным столом у себя они предпочитали видеть скорее домочадцев, чем друзей, и, потеряв всякое стремление к соперничеству, превращались постепенно в полных зануд.
Бал в тот вечер давали в честь малолетней Миллисент Тейт, и, хотя приглашены были и дети, и взрослые, среди танцующих преобладали школьники и студенты колледжа; самые младшие из женатых пар отправились в клуб «Таллихо», на цирковой бал Таунсендов. Миссис Тейт стояла у порога бального зала, наблюдая за Миллисент и широко улыбаясь всякий раз, когда перехватывала ее взгляд. Рядом находились двое придворных льстецов дамского пола, обе средних лет, повторявших, что второй такой девочки, как Миллисент, свет не видывал. И тут кто-то ухватил миссис Тейт за юбку: с криком «О-ой!» в ее объятия кинулась младшая дочка, одиннадцатилетняя Эмили.
— Что такое, Эмили, что стряслось?
— Мама, там что-то на лестнице. — Эмили смотрела с испугом, однако говорила уверенно.
— Что?
— Там на лестнице какой-то зверь, мама. Вроде бы большая собака, но не очень похожая.
— О чем это ты, Эмили?
Придворные льстецы умиленно закивали:
— Мама, оно похоже… на верблюда.
Миссис Тейт рассмеялась.
— Да это просто тень, дорогая, только и всего.
— Нет-нет. Это был какой-то зверь — большой зверь. Я стала спускаться по лестнице, чтобы посмотреть, нет ли там еще гостей, а эта собака — или не собака — как раз поднималась. И эдак смешно — не идет, а ковыляет. Меня увидела — и как зарычит. Смотрю, она уже на лестничной площадке, тут я и убежала.
Смех миссис Тейт сошел на нет.
— Не иначе как девочка что-то видела, — признала она.
Придворные льстецы согласились, что девочка не иначе как что-то видела, и тут же все три дамы инстинктивно отшатнулись от двери: снаружи, совсем близко, послышались глухие шаги.
Прозвучало тройное испуганное «ах!», из-за угла вывернуло нечто темно-бурое и непонятное, но, судя по всему, огромное и уставилось на дам голодными глазами.
— О-ой! — вскрикнула миссис Тейт.
— Ой! — хором подхватили дамы.
Верблюд внезапно выгнул свой горб — дамы уже не вскрикивали, а вопили.
— Да смотрите же!
— Что это?
Танец остановился, но приспевшие танцоры оценили вторжение совершенно иначе; молодежь тут же заподозрила, что это постановка, — наемный актер явился повеселить публику. Мальчики, доросшие до длинных брюк, отнеслись к ней свысока; они приближались, заложив руки в карманы, негодуя оттого, что их считают недоумками. Девочки же радостно вскрикивали:
— Это верблюд!
— Вот умора!
Верблюд неуверенно застыл на месте: слегка покачиваясь из стороны в сторону, он как будто оглядывав комнату и оценивал обстановку. Затем, приняв, очевидно, решение, развернулся и резвой иноходью направился к двери.
Мистер Говард Тейт только что вышел из библиотеки в нижнем этаже и болтал в коридоре с каким-то молодым человеком. Вдруг сверху раздались крики, за ними тут же последовал топот, а затем у подножия лестницы возник большой бурый зверь, который словно бы отчаянно куда-то спешил.
— Что за черт? — вздрогнул мистер Тейт.
Зверь не без достоинства подобрался и затем, с видом полнейшей беззаботности, как будто бы вспомнив, что у его назначена важная встреча, рассогласованной походкой устремился к выходу. Передние его ноги перешли на бег.
— Ну вот что, — произнес мистер Тейт решительно. — Вот что! Хватайте его, Баттерфилд! Хватайте!
Молодой человек заключил в принудительные объятия заднюю пару верблюжьих ног, и передняя, убедившись, что бежать невозможно, смирилась и застыла в несколько тревожном ожидании. К тому времени лестницу уже запрудил поток молодежи, и мистер Тейт, не зная, имеет дело с изобретательным грабителем или сбежавшим сумасшедшим, твердо распорядился:
— Не выпускайте его! Ведите сюда — посмотрим, что это за птица.
Верблюд позволил отвести себя в библиотеку, мистер Тейт закрыл дверь, вынул из ящика стола револьвер и распорядился, чтобы молодой человек снял со зверя голову. Тут мистер Тейт ахнул и спрятал револьвер обратно.
— Надо же — Перри Паркхерст! — поразился он.
— Перепутал вечеринки, — смиренно признался Перри. — Надеюсь, я вас не напугал.
— Ну… мы перетрухнули. — Мистер Тейт начал понимать. — Вы ехали на цирковой бал у Таунсендов?
— В общем, примерно так было задумано.
— Мистер Паркхерст, позвольте представить вам мистера Баттерфилда. — Мистер Тейт повернулся к Перри. — Баттерфилд приехал к нам погостить.