Полицейские с обалделым видом кивали, но, слушая меня, все равно косились на улыбающуюся Ларису. А она получала огромное удовольствие, демонстрируя свои прелести и наблюдая за реакцией нормальных здоровых мужиков.
Вскоре полиция ретировалась, ничего не получив от нас. Они не взяли ни автографа, ни штрафа. Лариса забралась обратно в машину, застегнулась и сказала:
— Мои сиськи уже столько раз спасали меня от штрафов! — Она помолчала немного и добавила: — Я и не собиралась ничего отрезать. Это все — рекламная акция. Вы правильно поняли. Я не знаю, Джоли резала или не резала. И спонсоры мои тоже не знают. Хотя ей бабки на сериал не были нужны так, как мне. Но бабки никогда не бывают лишними. Я думаю, что она на своей акции миллионы заработала. Вот и я тоже хочу!
— Это была ваша идея?
Актриса кивнула.
— А мужики тут же ухватились. По идее, мне на три сериала хватит. Вообще я уже после первого надеюсь, что бабок хватит, чтобы в еще один вложиться. Или спонсоры сами прибегут и вложатся.
— А почему вы вообще должны вкладываться? Признаться, я думала, что ваш бизнес работает как-то по-другому. А вам платят за съемочный день.
— Разные схемы есть. Но я сама хочу получать прибыль! Можно получить за съемочный день, и всё. Больше ничего не дадут, сколько бы фильм в прокате ни собрал. А если я сама вкладываюсь — другое дело. Тут я еще и рекламу вставлю скрытую. И бабки все мне. А с бюджетными деньгами сейчас вообще никто не хочется связываться. Слышали, наверное, про любовь последнего царя с балериной? Была любовь. Исторический факт. Ее потомки живы. Подтверждают. И не только они. Николай, видишь ли, святой.
— Страстотерпец, — поправила я.
— Большинство это понимает как святой, — махнула рукой Лариса. — И удивительно, почему его святым признали. Мученик — согласна. А святость где? Сколько он неправильных решений принял?! Говорили же ему умные люди… В войну влез, которая Российскую империю погубила, — без особых причин влез! Ведь его же Николаем Кровавым иногда называют. Или я ошибаюсь? Даже Ивана Грозного — Грозным, а не Кровавым. А вы знаете, что он любил стрелять по кошкам? Ладно, охота, хотя я тоже не понимаю, как можно просто так убивать животных, ради развлечения. Разве убийство может быть развлечением? Когда ради пропитания, выживания убивали — другое дело было. А этот святой просто так по кошкам стрелял!
Я сама подумала о том, что отречение Николая от престола вызвало у большинства его подданных одну только радость. За двадцать три года царствования нынешний святой настроил против себя все слои общества. А ведь это надо было постараться! Он не понимал, что, например, земства хотят участвовать в государственных делах. Сколько министров он уволил, ничего не объясняя! Просто потому, что эти люди вызывали у него какие-то отрицательные эмоции. Во время коронации в давке на Ходынском поле погибло больше тысячи человек (по некоторым данным — тысяча триста). А вечером царь с супругой танцевали на балу у французского посла! Вера народа в царя была окончательно расстреляна 9 января 1905 года. Рабочие шли к царю, чтобы подать петицию о своей тяжкой жизни — безоружные, с детьми и иконами. Но, видите ли, петиции могли подавать только дворяне. Идут рабочие — значит, это мятеж. В 1905 году в деревнях начались массовые восстания, сельское хозяйство находилось в глубочайшем кризисе. Восстания жестоко подавлялись. Николай считал, что его власть — от Бога, следовательно, он не должен ею ни с кем делиться и должен охранять самодержавие. И после всех этих «подвигов», после такого количества убийств граждан России — святой?!
Хорошо, пусть страстотерпец за свою кончину. Но почему некоторые (не будем называть поименно) говорят, что царь искупил грехи России? Может, не знают, что Искупитель только один — Иисус Христос. И истинно верующему не должно быть дела до того, что там у Николая было с Матильдой, поскольку Церковь в любом случае прославила царя только за его смерть, но не за жизнь. А царебожие — это, по-моему, просто опасно. Сектой попахивает.
— Но сейчас речь не об этом, — продолжила Лариса. — Влезешь в фильм с бюджетными деньгами, и он вообще может не выйти на экраны. А мне не только бабки нужны, но и светиться регулярно. И с бюджетными деньгами могут быть более жесткие условия, эротические сцены могут порезать. А как же без них-то? Народ меня без эротики не воспринимает. В общем, деньги должны быть под меня. А эти, с которыми я сейчас связалась, наоборот, будут требовать, чтобы сиськи мои многократно крупным планом давали. Это ж реклама!
— У вас юристы толковые есть?
— А у вас?
— У меня нет. В больнице есть. Но вам-то, по-моему, нужен хорошей юрист, чтобы все это оформить.
— А я думала, что вы мне кого-то навязать собираетесь.
— Зачем мне вам кого-то навязывать? — искренне удивилась я.
— Ради бабок. Ради того, зачем мне все что-то пытаются навязать. Чтобы поиметь что-то с моей помощью. И меня поиметь! Но это, конечно, мужики. Вас как зовут?
«Ну, наконец-то! Заслужила, чтобы великая актриса снизошла до того, чтобы поинтересоваться моим именем!»
Я представилась.
— Что вы на самом деле от меня хотите? Мнение о Русалкине? Кстати, как вы с ним познакомились?
— Я его оперировала.
— А… Что вы ему оперировали?
— Вы про медицинскую тайну когда-нибудь слышали?
— Да мне вообще-то и без разницы. Он мне бабок на сериал не дал. Сказал, что инвестирует только в то, в чем разбирается.
Вообще-то мне он то же самое говорил. И правильно делает.
— А вы как познакомились? — спросила я.
— На какой-то тусовке. Я не помню. Мне его показали. Сказали: крутой мужик, бизнес успешный. Я так называемых творческих терпеть не могу. Все о своем творчестве нудят и хотят, чтобы ими восторгались. А бизнесмены мной восторгаются. У них быть со мной — признак крутизны. Такую женщину отхватил! В общем, я только с теми, кто в бизнесе. И они на меня бабки тратят, а творческие все жутко жадные. Мы с Русалкиным месяца три встречались. В постели хорош. Характерец — не сахар. Думаю, что жить с ним невозможно. Не зря же он столько лет один живет. Мне говорил, что не хочет, чтобы какая-то баба привносила домашний уют в его гараж или телефон. Замуж в любом случае не советую. А как любовник, для здоровья — вперед. Вам от него бабки нужны?
— Нет.
— Он вам за операцию заплатил?
Я кивнула.
— Ну и спите с ним для здоровья, — широко улыбнулась Лариса. — Вы это от меня хотели услышать? Мне он больше не нужен. Я даже пытаться не буду его вернуть. Еще что-нибудь хотели спросить?
Я опять кивнула и вкратце рассказала про свадьбу моего сына, Елизарова и убитых той же ночью бизнесменов, товары которых рекламировала Лариса. Актриса слушала очень внимательно. Потом я спросила про Валентина Петрова, моего несостоявшегося родственника и отца Насти.
Оказалось, что актриса была с ним знакома лично и с помощью Петрова инвестировала деньги и получала дивиденды по акциям. Только в том знакомстве представителям органов не признавалась. Не надо им про это знать.
— Нормальный мужик, — сказала Лариса. — Ко мне никогда не приставал. Объяснял все подробно. Про риски, про надежность. Надеюсь, что теперь снова работать начнет. Все мои знакомые, которые его услугами пользовались, этого с нетерпением ждут.
— Вы знаете, что он сбежал? — спросила я.
— Все знают, — удивленно ответила Лариса.
— А откуда вы лично узнали?
Собеседница задумалась.
— Я вообще-то знала, что Валентин в ближайшее время появится, — наконец произнесла она.
Я удивленно посмотрела на актрису.
— Вот вы убитого латыша упоминали. То есть он никакой не латыш. Его Мишкой зовут, то есть звали. Это тот, который биодобавками торговал. Я его биодобавки рекламировала. Он отсюда сбежал в девяностые годы, в Латвии жил, с Германией торговал. Вроде и в Германии жил. А потом в Латвии совсем паршиво стало, он сюда вернулся, но с другими документами. На него же тут несколько уголовных дел было заведено. Срок давности вроде вышел, но ведь наши правоохранительные органы вполне могли еще что-то на него навесить. У него несколько паспортов было. И он собирался один паспорт Валентину отдать. Они чем-то внешне похожи. И знакомы давно. С девяностых или даже раньше. Этого не знаю. Но Мишка Валентина точно знал до отъезда в Латвию. Он мне рассказывал, как они зажигали в девяностые. Молодые были, бабки шальные. Валентин всегда финансами занимался, пирамиду замутил, а Мишка из «крыши» был. В общем, они вместе работали.
Я не знала, плакать или смеяться от такого определения.
— То есть Михаил знал, что Валентин собирается бежать?
— Да он вроде бы и в организации побега участвовал, — спокойно сообщила Лариса. — Я не знаю точно. Мы с ним в постели лежали, что-то Валентина вспомнили, вот он мне и сказал, что отдает ему один из своих паспортов. Чего новый-то делать, если и так есть? Без дела лежит. А паспорт настоящий. Вот так я и узнала, что Валентин скоро на свободе будет.
— Российский паспорт? — уточнила я.
— Не знаю. У Мишки точно еще латышский был. И вроде европейский какой-то. То ли словацкий, то ли словенский… Не знаю я. Или не помню. Вообще он мне их показывал — хвастался. На всех фотографиях — Мишка. Гражданин многих стран одновременно.
— А почему он вас пригласил свои товары рекламировать? Может, ему стоило сидеть тише воды ниже травы?
— Так жить-то надо! А у него этот бизнес с биодобавками круто в гору пошел. У него вообще бизнес всегда хорошо шел. Он мне так говорил. Ну и надо было народу биодобавки втюхивать. С моей помощью проще. Если я их ем… или пью? Я не помню, что с ними надо делать — в общем, если я их использую, то и другим полезно будет. Пусть смотрят на мое тело и горят желанием иметь такое же. Ведь у меня классное тело, правда?
Я подтвердила, что тело классное.
— И вот он уже сколько в России — и никто его арестовывать не прибежал. Хотя, конечно, он с другими документами… И времени много прошло. Мне нормально заплатил. И дальше платить собирался. А тут его сволочь какая-то грохнула. И молочный бренд тоже накрылся. Может, это акция против меня? Хотя я этого вашего Елизарова никогда не знала. Но от смерти этих двоих больше всех потеряла я!