- Мама?! Что случилось?! - крикнула Эбби.
- Пройдемте с нами, - сказал ей другой, самый крупный полицейский.
- Зачем?
- Нам надо допросить вас насчет вот этого, - полицейский поднял коричневый бумажный пакет. Пакет Гретхен, который она принесла вчера вечером.
- Что это? - спросила Эбби.
- Вам лучше знать, - ответил другой полицейский пониже ростом. Эбби схватила пакет-полицейские не успели ее остановить. Тот порвался, и на пол с мягким стуком выскользнуло нечто мясистое, без костей, серое, как освежеванная кошка, с закрытыми глазами, открытым ртом и руками, сжатыми в маленькие кулачки. Груз упал на носки ботинок, принадлежавших невысокому полицейскому, и тот зажал нос и рот, отворачиваясь.
Пропавший младенец нашелся.
Ожесточу свое сердце[26]
Эбби взяли под стражу, установили ее личность, зачитали ей права: допросили, подвергли начальной проверке и очередному допросу с представителем ювенальной юстиции и назначили дату слушания о предварительном заключении - через двое суток. Затем Риверзам объяснили, что теперь ее можно либо отпустить к родителям, либо на следующие два дня оставить в изоляторе для несовершеннолетних. Отец хотел так и поступить, чтобы проучить дочь, но миссис Риверз не собиралась оставлять Эбби в детприемнике, и ту увезли домой.
Лучше бы ее оставили в изоляторе. Отец, сидевший за рулем, всю дорогу смотрел прямо перед собой через ветровое стекло, а мать рыдала до самого дома: иногда казалось, что сейчас она, наконец, перестанет, но слезы тут же начинались снова. Добравшись домой, миссис Риверз удалилась в свою спальню, захлопнув дверь, но и через стены Эбби слышала, как мать плачет.
Папа налил себе пепси лайт со льдом, медленно присел у кухонного стола и стал пить, не сводя глаз со стены. Эбби слезла с дивана и подкралась к нему:
- Пап... Ты же понимаешь, что я этого не делала? Я никогда бы подобное не вытворила - мне это подбросили, чтобы подставить! Ты мне веришь? Веришь ведь?
Он обернулся, посмотрел на дочь, медленно мигая, и произнес:
- Я не знаю, чему верить.
Попятившись, Эбби неровным шагом удалилась по коридору и заперлась в спальне, забыв, что разгромила ее. К этому зрелищу она оказалась не готова: Эбби наступила на черный глазик Джоффри, вырванный ею самой, и почувствовала, как под ложечкой сосет и хочется плакать. Теперь у нее не было даже прошлого.
Ключи от Пыльного Катышка полиция уже забрала, но ничего страшного -теперь никто не сможет обвинить ее родителей в том, что сейчас произойдет Утешение невеликое, но все-таки хоть что-то, подумала Эбби - ведь я вот-вот разобью их сердца.
Она приняла душ и накрасилась: последнее заняло целую вечность, потому что все лицо просто истекало гноем. Наконец, Эбби закончила и убрала косметику в спортивную сумку, положив туда же чистое белье, носки, лифчик, толстовку и штаны, включила телевизор, села на постель и стала следить, как солнце заходит в заднем окне.
Эбби предпочла бы другой способ, но вариантов не осталось. Была бы она умнее, может, придумала бы решение получше, но в данный момент больше ничего не приходило в голову, а делать что-то было надо. В заднем окне длинная трава и заброшенные газонокосилки в свете заходящего солнца меняли цвета с золотистого на оранжевый, сиреневый и, наконец, черный.
Эбби прислушалась к звукам в доме, но было совершенно тихо. Тогда она открыла окно и сетку на нем, и тут посреди бескрайнего беспорядка на полу что-то привлекло внимание девушки. Один-единственный осколок прошлого избежал уничтожения - банка кока-колы, полученная от Томми Кокса в пятом классе. Засуну банку в сумку и застегнув молнию, Эбби вылезла из окна.
Оказавшись у бензозаправки «Кенгуру», Эбби позвонила по телефону-автомату и принялась ждать в здании, делая вид, что смотрит журналы. Наконец к колонкам подкатил белый фургон. Девушка выбежала, постучала по пассажирскому окну, и брат Лемон открыл ей дверь.
- У вас все с собой? - спросила Эбби, забираясь. Брат Лемон открыл бардачок - внутри лежал пакет для сэндвичей, а в нем - несколько столовых ложек серого порошка. Рядом с пакетом лежал другой такой же.
- Почему два? - спросила девушка.
- Всегда нужно иметь запас на крайний случай - как космонавты в НАСА!
- Поехали. Коулмэн-Бульвар, прямо мимо светофора, - сказала Эбби. Брат Лемон направил фургон в Олд-Вилледж.
- У вас есть номер телефона-автомата? - спросила девушка, ссутулившаяся и съехавшая в сиденье.
- Приклеил к пакету.
Эбби взяла оба пакета.
- Почему мне нельзя просто припарковаться тут и ждать? - спросил брат Лемон.
- В этой части города при виде странной машины тут же вызывают полицию. Притормозите здесь.
В Альгамбра-Холле праздновали свадьбу, и вся улица была занята машинами. Рассовав пакеты по карманам, Эбби вылезла из фургона, а брат Лемон поехал прочь, сверкнул на углу стоп-сигналами и исчез.
Эбби пошла вдоль вереницы машин по направлению к Пьератес-Крузе. В Альгамбре оркестр играл пляжный кавер на «Don’t Worry. Be Happy» - тот, кто насвистывал, делал это неплохо. Эбби миновала парк, прошла под вечнозелеными дубами и вышла на Крузе, оставляя шум позади.
Когда она оказалась у дома Гретхен, перед зданием стоял только «Вольво» миссис Ланг - «Мерседеса» мистера Ланга не было видно. Эбби надеялась, что они поехали к друзьям смотреть, как и все в Олд-Вилледж, игру между Клемсоном и Каролиной - мистер Ланг ведь учился в Клемсоне. Девушка знала, что по случаю таких больших игр взрослые кучковались вместе: мужчины напивались, а женщины хлопотали на кухне.
Обойдя дом, Эбби прокралась на задний двор: внизу было темно, но на всем втором этаже горел свет - он падал из каждого окна, оставляя по всему двору большие яркие прямоугольники, и гавань из-за этого казалась еще темнее.
Девушка заглядывала в окна: пытаясь понять, есть ли дома кто-то, кроме Гретхен. Холодный ветер пронизывал куртку, и Эбби дрожала. Где-то в темноте кричала сова. Наконец, девушка, крадучись, направилась к парадной двери, ожидая, что в любой момент вспыхнут фонари, и она окажется у всех на виду.
Но ничего не произошло, и Эбби, добравшись до двери, медленно нажала на ручку - защелка повернулась, и дверь открылась. Девушка проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь, стараясь производить как можно меньше шума в процессе взлома.
Внутри было еще холоднее, чем раньше, и Эбби чуть ли не с порога задрожала. Как можно так жить?
Проскользнув в темную гостиную, Эбби направилась на кухню в надежде, что там в холодильнике окажется бутылка кока-колы лайт, которую Гретхен постоянно пила. Эбби собиралась опустошить один из пакетов в двухлитровую бутылку: может быть, Гретхен выпьет столько, что отключится, и тогда - может быть! - Эбби вытащит ее из дома, и все это - до того, как родители Гретхен придут домой и выпьют отравленную колу лайт сами.
План был ужасен, но у Эбби совсем закончилась изобретательность.
Позади кто-то гавкнул. Эбби подскочила - все нервы будто загорелись огнем. В свете, падавшем из коридора, виднелся силуэт Макса - он, не отрываясь, смотрел на Эбби. Она застыла, тоже глядя на него. Пес гавкнул снова.
- Макс... Это я, - прошептала Эбби, села на корточки, дрожа от холода, и вытянула руку. Пес склонил голову набок.
- Макс... Хороший песик... Хороший песик Макс...
Тот снова тявкнул, но на этот раз как-то более умеренно. Вот так:
-Гав?
Наверху послышались шаги, и Эбби застыла.
- Макс? Кто там? - позвала Гретхен.
- Макс... Ко мне, Макс... Ш-ш-ш... - зашептала Эбби. Снова шаги -Гретхен подошла к верху лестницы. Эбби попятилась во мрак гостиной, пригнулась и спряталась в щель между стеной и диваном.
- Кто там, Макс? - Эбби слышала, как Гретхен спускается, и зажалась в угол - если Гретхен не зайдет в гостиную, то и не увидит. Зазвенел ошейник Макса - он подбежал к Эбби и прижал морду к ее лицу, облизывая губы девушки.
- Уйди, Макс... Уйди, уйди... - Пес уткнулся ей носом в грудь, обнюхивая. - Макс... пожалуйста, уйди...
- Кто там, Макс? - прозвучал голос Гретхен у подножия лестницы. Эбби выразительно посмотрела псу в глаза, придерживая голову, и все свои силы вложила в то, чтобы взглядом дать ему понять: Макс непременно, обязательно должен уйти.
- Уходи, - прошептала девушка на ухо собаке.
- Макс! Ко мне! - позвала Гретхен. Пес обернулся, будто только что ее услышал, и бросился из гостиной. - Хороший песик, Макс. Пойдем со мной.
Что-то щелкнуло, зазвенели кулоны на ошейнике Макса, и Гретхен побежала с ним вверх по лестнице. Эбби сначала обмякла, потом тяжело встала, вылезла из щели, помчалась на кухню, где над раковиной горел свет, и открыла холодильник.
Все продукты протухли, обратились в невнятное месиво или засохшие коричневые огрызки. Пригодными к употреблению остались только шесть двухлитровых бутылок кока-колы лайт, одна из которых была покрыта сальными отпечатками ладоней. Эбби потянулась к ней, но тут послышалось шлепанье босых ног Гретхен - она снова бежала вниз. Закрыв холодильник и развернувшись, Эбби в три шага пересекла кухню и скрылась в темноте комнаты с большим телевизором в тот самый момент, как Гретхен через гостиную вошла в кухню.
Эбби пятилась в темноте и наткнулась на оттоманку, где Ланги держали журналы. Девушка почти упала на спину, но напрягла ноги, тем самым сумев перевести свое падение в слоу-моушен и остановить себя и номер «Жизни и путешествий в Европе», прежде чем они оба достигли пола. Согнувшись пополам, Эбби застыла и стала прислушиваться.
На кухне Гретхен открыла сначала холодильник, потом один из шкафов. Загудела мороженица, и Эбби воспользовалась этим шумом, чтобы медленно опуститься на кожаную оттоманку, пока Гретхен кидает лед в стакан. Затем Эбби подкралась к двери.
Гретхен стояла спиной к девушке у кухонного стола, на ней были шорты и топик, в руке - полный льда стакан, а рядом стояла бутылка кока-колы лайт. На подоконнике лежали гниющие фрукты; Гретхен взяла засохший, сморщившийся лимон, открыла ящик, вынула огромный сверкающий мясницкий нож и принялась пилить сухой лимон на кухонном столе. Но вдруг она вздернула голову, принюхалась, повернулась, посмотрела прямо туда, где была Эбби, затем перевела взгляд в темную гостиную и произнесла: