- Убей меня, убей, убей, убей...
Освещение поменялось, и с глаз брата Лемона упала пленка.
- Я больше его не вижу, - сказал он. - Не вижу больше демона.
Он развернулся и вышел. Эбби последовала за ним - брат Лемон оказался в гостиной. Он сидел в соломенном кресле и держался за голову.
- Я видел демона! - говорил своим коленям экзорцист. - Могу поклясться, я его видел!
- Все можно исправить, - сказала Эбби. Брат Лемон поднял голову - по его лицу текли слезы:
- Что я наделал?..
Она не знала, как его утешить. Схватив Библию, экзорцист прижал книгу к губам, бросился на колени и стал молиться. Из спальни по-прежнему доносилась мольба Гретхен:
- Убей меня, убей, убей...
Наконец, подняв голову, брат Лемон произнес:
- Я приведу папу... Надо привести папу! - повторил он уже с большей уверенностью, вскочил и принялся рыскать в поисках ключей.
- Зачем? - спросила Эбби. - Что он такого сделает?
- Это просто испытание! Проверка нашей веры! - продолжал убеждать себя брат Лемон. - Я взялся за слишком большую задачу - только папа знает, что делать! Он регулярно имеет дело с демонами похуже! Папа все исправит! Все будет хорошо!
- Вы что, меня бросаете?!
Схватив ключи с кофейного столика, брат Лемон повернулся к Эбби, не глядя ей в глаза. Последнее ей не понравилось.
- Я тебя не бросаю. Я поеду за папой, мы вернемся и победим эту тварь. Подожди, я скоро буду - честное слово!
И с этим вылетел из двери. Эбби услышала топот по ступеням под домом, хлопнувшую дверь машины и проснувшийся двигатель. Окно выходило на фасад дома, и Эбби увидела, как фургон брата Лемона дал задний ход, выехал на дорогу и удалился.
Приближался вечер, весь мир вокруг темнел, и в доме стало тихо. Эбби зашла в спальню, посмотреть, как там Гретхен. Та лежала совершенно неподвижно. Эбби наклонилась на ней.
-Умоляю... Остановите... - стонала Гретхен.
- Все будет хорошо. Сейчас он приведет того, кто все решит.
- Остановите... Остановите... Остановите... - стонала Гретхен. Эбби хотела ее обнять. Тут Гретхен захохотала.
- Как все просто! - она жестоко улыбнулась, и камень, лежавший на сердце Эбби, опустился в живот. - Вы что, думали, Гретхен до сих пор тут? Ее давно нет в этом теле! Вы оба стояли с торжественным видом, читали молитвы Богу, в которого ты даже не веришь, и ожидали... чего? Что моя голова провернется на 360 градусов? У вас фантазия ограниченная, как у детей! Чтобы прогнать этого позера, не понадобилось и одной десятой моей мощи -тут сделать страшный голос, там подтолкнуть, один фокус, другой, и вот мы с тобой наедине. Как было в начале, так будет и в конце.
Ухмыляясь и глядя Эбби прямо в глаза, Гретхен начала мурлыкать один мотивчик, потом тихонько запела:
- «Теперь мы одни тут,
И больше никого рядом с нами нет,
Теперь мы одни тут,
Сердец наших стук нам расскажет секрет...»
Я умерла бы ради тебя[30]
- Ты сама знаешь, что будет дальше, - продолжала Гретхен. - Родители уже меня ищут Представляешь, какую красивую истерику закатила моя мама? Она пришла домой после матча, набив пузо жареной курицей с крабовым соусом, а ее милой, бесценной доченьки нигде нет, любимая собачка умерла, и все белоснежные ковры забрызганы кровью - теперь еще менять придется! Конечно, они тут же позвонят в полицию, а первым делом подумают на эту... как ее?
Опустившись на корточки, Эбби прижимала к вискам тыльные стороны запястий и повторяла про себя: «Это не Гретхен. Гретхен не здесь».
- Ну, как ее там... Которую чуть не исключили из школы... Которая торгует наркотиками и украла из больницы труп ребеночка для извращенной секс-оргии... Ах да, Эбигейл Риверз! Интересно, она дома? Динь-динь! «Алло, миссис Риверз! Я знаю, что последние сутки вы провели, как полнейший «белый мусор», но, может, вы заметили что-то странное в вашей дочери? Ах, ее нигде нет? Ну, мы, конечно, полицейские Маунт-Плезанта, и у нас в башке только одна извилина, но, может быть, это зацепка? Как ты думаешь, Клетус, эта чокнутая девка с рожей, как пицца из прыщей, может иметь отношение к похищению и возможному убийству такой милой, вежливой, приличной и - не побоюсь этого слова - сексуальной девушки?» «Знаешь, Ретус, возможно, стоит это расследовать...»
Эбби качалась взад-вперед, снова и снова повторяя: «Это не Гретхен... Это не Гретхен...»
- Они придут за тобой, - продолжала Гретхен. Теперь не было похоже, будто ей холодно. Более того, она как будто находилась в том самом месте, где хотела быть с самого начала. - Они увидят, что я привязана к постели, и посадят тебя в дурдом. Твоих родителей в Чарльстоне будут ненавидеть больше всех - такие шизики, как ты, становятся легендами! Наркоманку из Олбемарл-Академии, похитительницу людей и младенческих трупов, запомнят навсегда! Тебя, наконец, выпустят, ты состаришься и сморщишься, тебе будет тридцать лет, но ты навсегда останешься тем, чем являешься сейчас - жалкой, нечистой психичкой.
Вскочив на ноги, Эбби убежала в гостиную. Существо, говорившее голосом Гретхен, заползло ей в голову и сдавило мозг так, что он засочился кровью. Эбби нужна была тишина. Она подошла к окну: на улице становилось темно, мужчина в красном плаще выгуливал собаку, в фиолетовом небе висел след от самолета... Время шло, наконец, зажглись фонари, и Эбби пришлось признать факт: экзорцист никогда не вернется. Она была совершенно одна, в соседней комнате сидел в засаде демон, и никто не собирался приходить на помощь.
- Эбби... - позвала лже-Гретхен. - Ты меня слышишь?
Эбби прижималась лбом к стеклу. Выхода не было. Она все испортила. В отчаянии она обратилась к демону:
- А если я тебя отпущу? Мы просто уйдем... Зайдем к кому-нибудь из соседей, вызовем полицию... Ты скажешь им, что взяла эмбрион, мы разойдемся, и я никогда больше тебя не побеспокою.
- О, Эбби, это уже невозможно, - ответил Андрас. - А знаешь, почему? Потому что ты меня выбесила. Я, может, и привязан к этой трижды благословенной постели, но в ловушку попалась ты.
Эбби затрясла головой, пытаясь силой мысли вернуть все, как оно было, прежде чем она все испортила.
- Нас скоро найдут - продолжал Андрас. - Ты готова к далекой-далекой поездке? Думаю, куда дальше, чем Саузерн-Пайне. Ты исчезнешь, тут-то я и начну веселиться. Маргарет, пожалуй, станет очередной трагической подростковой историей; с Уоллесом Стоуни я еще и не начал: а Никки Бул, может быть, первой в вашей школе подхватит СПИД!
Взгляд Эбби опустился на кофейный столик - там, на стопке старых номеров «Нэшнл Джиогрэфик» лежала Библия, оставленная экзорцистом. Она взяла книгу и вынула из нее шпаргалку брата Лемона.
Там был расписан весь экзорцизм - все молитвы, ритуалы и обряды с указаниями. Эбби смотрела на все эти бесполезные заклинания и мольбы. Ее точно посадят - она это знала; но Андрас будет делать свое дело дальше, снова и снова, и конца этому не будет.
- Знаешь, что я думаю, Эбби? - говорил он ей. - Я думаю, что Дереку Уайту скоро надоест, как с ним обращаются футболисты. И думаю, что пора ему принести в школу огнестрел. Представь себе: он идет по коридору, из одного класса в другой, и в кои-то веки никто не говорит ему «Заткнись»... Да, тебя увезут, тогда-то я повеселюсь!
Больше не было ни Маргарет, ни Гли, ни Уоллеса Стоуни, ни отца Моргана, а скоро и брата Лемона не станет. Когда же это прекратится? Когда несчастий станет достаточно? Эбби знала, что страдания будут бесконечными, будут охватывать одного человека за другим, пока не заполонят все, пока все не станут испытывать то же, что и она сейчас.
Нужно было это прекратить. Нужно было остановить это, и неважно, что станет с Эбби.
Она выключила свет в гостиной, проверила, закрыты ли все двери, налила стакан воды, вошла в спальню для гостей с Библией и шпаргалкой отца Лемона и стала читать с листа:
- Святой Михаил Архангел, охрани нас в Армагеддоне, будь нам защитой от нечестия и сетей дьявола; да укротит его Господь, мы молим смиренно. Аминь.
Листок дрожал в руках Эбби, стоявшей у изножья постели, но она уверяла себя: это от холода. Ее голос звучал слишком громко, слишком театрально -все слишком сильно выдавало притворство, и происходящее в свете лампочки казалось дешевым и примитивным.
- Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя...
- Серьезно? - Андрас приподнял голову Гретхен. - Ты это серьезно?
- ...как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение...
- Это не сработает, - ответил Андрас. - Экзорцист должен быть чистым, честным. Ты такой никогда не была, Эбби - ты горда. Ты думаешь, никто, кроме тебя, не трудится, не страдает...
- ...во веки. Аминь, - Эбби сделала глубокий вдох. - Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое...
Она повторила «Отче наш» трижды.
- Спроси-ка себя, Эбби, - продолжал Андрас говорить одновременно с ней, - раз ты такая славная и бескорыстная, как Щедрое Дерево, почему ты дружишь только с богатенькими? Раньше ты дружила с Лейни Отт и Трэдом Хьюджером, но они не так богаты, как мы с Маргарет и Гли... Наверно, если бы тебе не надо было жить с родителями, ты и с ними бы не разговаривала! Мама с папой всем ради тебя жертвуют, а ты их стыдишься, считаешь их отребьем!
Руки Эбби задрожали еще сильнее. Она повысила свой дрожащий голос, чтобы заглушить Андраса:
- Нечистый дух, тебе и всем твоим слугам, что осаждают сию рабу Божью, я приказываю: изыди!
Андрас смеялся над ней.
- Повторяю: силой, дарованной моим господом и спасителем Иисусом Христом, я приказываю тебе оставить сию рабу Божью!
- Знаешь, Эбби, - сказал Андрас голосом Гретхен, - есть такие вещи, которые сломаются - и их никогда не починить. Некоторые ошибки - навсегда, и одну из них ты совершила. Удачно тебе провести остаток своей долгой и одинокой жизни.