Опустив голову, чтобы не заметили Уилфред и Ребекка, она сглотнула и еще сильнее прижалась к сиденью кресла. Нет, она не должна.
Томми перевернул страницу альбома и стал рассказывать о своих бабушке и дедушке, с которыми он там был изображен.
Джилли словно пришла в себя. Ах, да, Томми… На несколько минут она совсем забыла о мальчике. Томми был таким милым и смешным. Джилли поняла, что должна набраться сил и взять себя в руки. Она подняла голову.
Уилфред увлеченно беседовал о чем-то с Ребеккой.
— Да, да, я постараюсь, — без особой убежденности сказал Джейк и повесил трубку.
Он стоял за стойкой в небольшом кафе миссис Паркинсон. Здесь было тепло и уютно. Посетители отсутствовали, отчего стояла тишина и было слышно, как за окном моросит мелкий дождь.
— Послушайте, Джейк, раз уж вы собрались врать жене, то хоть бы меня предупредили, — с невеселой улыбкой произнесла миссис Паркинсон. — Я бы вышла.
Пожилая леди готовила коктейль. Джейк смущенно опустил глаза.
— Да, с некоторых пор я не люблю врать, — признался он. — Но так уж вышло. Я пытался разучиться делать это, но выходит как-то бездарно.
— Да нет, вовсе неплохо, — засмеялась миссис Паркинсон. — При желании я, конечно, смогу шантажировать вас. Но этого не произойдет, если вы угостите меня виски.
Джейк также засмеялся.
— Охотно, леди, охотно.
Он достал с полки бутылку «Джека Дэниэлса». Джейк давно знал миссис Паркинсон. Она содержала небольшой теннисный клуб в Аделаида-Хиллз.
Ее знали все в округе и очень любили. Эта изящная хрупкая пожилая женщина была как бы оплотом или центром, на котором держалось все местное общество. Жила она одна, семьи у нее не было.
Говорили, что судьба ее была не совсем удачной, и ей пришлось пережить в своей жизни немало. Но миссис Паркинсон была всегда неизменно общительна, никогда ни на что не жаловалась и оставалась добрым другом и мудрым советчиком для тех, у кого в жизни не хватало простого человеческого тепла или что-то не ладилось.
Всем своим обликом миссис Паркинсон напоминала персонажей английской литературы двадцатого столетия.
— Наливайте, милый лжец, — с улыбкой сказала она.
Джейку захотелось рассказать ей обо всем. В душе накопилось так много тяжелого, что стало просто невыносимо держать все в себе. Он не мог поделиться с женой, с сотрудниками фирмы, которые наверняка где-нибудь проболтаются, и миссис Паркинсон была самым подходящим человеком, которому можно было раскрыть душу.
Ни секунды не колеблясь, он рассказал пожилой леди о новых соседях и о том, как жена, не спросив его мнения, пригласила их в гости.
— У них что — противные рожи? — участливо спросила миссис Паркинсон.
— Да нет, мне не понравилось другое, — уклончиво ответил Сандерс. — Кому нужна такая поспешность? Вот теперь и начнется — на будущей неделе мы пойдем к ним в гости, потом они к нам, и так до бесконечности…
Нет, он не мог сказать ей правду. Что-то внутри крепко сдерживало его.
Миссис Паркинсон кивнула.
— Принцип сцепления, — со знанием дела сказала она. — Все понятно.
Пожилая леди взяла стакан виски.
— Они хоть симпатичные?
Джейк пожал плечами.
— Ну… — замялся он. — Уилфред Мейган — старший администратор. Работает в какой-то авиакомпании, в аэропорту. Подчеркнуто спокоен. Этакий флегматичный британец…
Джейк умолк, не договорив. Миссис Паркинсон, не расставаясь со стаканом виски, сама продолжила тему.
— А она?
Джейку не хотелось говорить о ней.
— Мне она не слишком нравится, — неохотно сказал он. — И… пожалуй, она принадлежит к тому типу женщин, которые вечно ищут вчерашний день…
Миссис Паркинсон удивленно опустила стакан и посмотрела на Джейка.
Она сразу поняла, что он чего-то не договаривает. Пожилая дама видела, что Сандерсу тяжело, он что-то скрывает… Но лезть в душу было не в ее привычках.
— Раз вы не пошли домой, — вздохнув, сказала она, — разрешите предложить вам мою стряпню.
— О, нет, миссис Паркинсон, — торопливо возразил Сандерс, поднимаясь из-за стола.
Она пожала плечами.
— Но клиентов все равно нет.
— Тогда, если не трудно, сделайте мне, пожалуйста, пару бутербродов.
Джейк почувствовал, как у него засосало под ложечкой от долгого голодания. Миссис Паркинсон вышла из-за стола и направилась к стойке.
— Да вы голодны, — сказала она. — Я ведь вижу, как у вас проснулся аппетит.
Она обернулась.
— Только вам придется минуточку обождать. Сначала я покормлю Бенни.
Опираясь на палку (она хромала на одну ногу), миссис Паркинсон подошла к черному пуделю, сидевшему в углу кафе у запотевшего от дождя окна.
Как всякая пожилая женщина, миссис Паркинсон обожала животных. Она наклонилась, чтобы поставить перед собакой маленькую миску с едой, но тут ее трость выскользнула и пожилая женщина упала на пол.
Джейк бросился к ней.
— О, миссис Паркинсон! — воскликнул он, подбегая к упавшей даме. — Вы сильно ушиблись?
Аккуратно придерживая ее за плечи, Сандерс помог женщине подняться.
— Нет, нет, ничего, — тяжело дыша, ответила она. — Спасибо за то, что помогли мне.
Оправив платье, миссис Паркинсон направилась к стойке кафе.
— Это все мои костыли виноваты, — со вздохом произнесла она.
Джейк расстилал на столе скатерть. Она была свежей, аккуратно выглаженной, накрахмаленной до голубизны, чистенькой, как и все остальное у миссис Паркинсон.
В ее маленьком кафе веяло теплотой и домашним уютом. Джейк почувствовал, как что-то ледяное внутри у него постепенно начинает таять. Все-таки хорошо, подумал он, что еще существуют на белом свете такие люди, как миссис Паркинсон.
Джейк сидел за столом, мрачно разжевывая бутерброд. Невеселые размышления снова овладели им. Миссис Паркинсон прервала его мысли.
— Однажды, — сказала она, — уже здесь, в Аделаиде, один тип ходил за мной по пятам. Я очень долгое время не могла от него отделаться. В конце концов он все-таки подошел ко мне и заговорил…
Она умолкла и широко улыбнулась. Джейк прожевал бутерброд и спросил:
— И что?
Миссис Паркинсон ответила:
— Это был фетишист.
Джейк тоже улыбнулся.
— Меня это не удивляет, — сказал он. — Когда-то я видел фильм про одну женщину. Так вот, она не выносила, когда до нее дотрагивались руками. А один парень влюбился в нее и отрубил себе руки.
Миссис Паркинсон улыбнулась.
— Обе?
Джейк пожал плечами.
— Ну… не помню. Одно могу сказать совершенно точно — все ради любви.
Миссис Паркинсон тяжело вздохнула.
— И я сделала это ради любви, — тихо произнесла она, опустив голову.
Джейк растерялся. Миссис Паркинсон хромала, насколько ему было известно, уже давно. Точнее, ровно столько, сколько он ее помнил. Однако все считали, что это был несчастный случай. Да.
Он попытался вспомнить. Ага… Говорили, что в молодости миссис Паркинсон упала с восьмого этажа (вероятно, когда мыла окна). Но, к счастью, она упала на газон и это смягчило удар. Именно тогда она сильно повредила ногу.
Но врачи не смогли чем-то помочь ей. Да, именно так толковали в Аделаида-Хиллз ее историю.
Пока Джейк вспоминал об этом, миссис Паркинсон сходила за приборами.
— Несчастный случай в кавычках, — с горькой усмешкой произнесла она. — Никогда не забывайте, пожалуйста, о кавычках, мой друг.
Да, если бы тогда она упала на асфальт, здесь бы ее уже не было. Миссис Паркинсон часто думала об этом.
С тех пор прошло уже двадцать лет, долгие двадцать лет. За это время многое изменилось. Изменилась и сама миссис Паркинсон. Куда-то исчезли молодая прыть, страстность, отчаянность. Порой она даже не верила, что это произошло именно с ней.
Седины покрыли некогда прекрасные каштановые волосы. Хромота сделала некогда изящную тонкую фигуру какой-то угловатой и несколько сутулой, хотя даже теперь миссис Паркинсон строго следила за своей осанкой и походкой.
Джейк Сандерс был симпатичен ей. Неизвестно почему, но ей захотелось открыть ему свою тайну, которую за все эти долгие двадцать лет она так никому и не доверила.
У нее было много прекрасных близких знакомых, были хорошие верные друзья… Но… Джейк… В нем было что-то такое… Пожалуй, ему можно рассказать. Он поймет.
И за ужином миссис Паркинсон призналась ему, что это была не случайность.
Она любила. Даже в молодости ее нельзя было назвать влюбчивой, но этот человек… Когда он появился, ей уже было тридцать два года.
Он перевернул ее душу. Он вошел в ее жизнь внезапно и небрежно. Нет, не так. Он ворвался без стука, ни о чем не спросив.
Вскоре Элизабет Смайли поняла, что не может жить без него. Он должен быть рядом, его присутствие она хотела ощущать постоянно. Окружающий мир перестал существовать. Были только он и она.
В ту весну Элизабет была необыкновенно счастлива. Она не замечала дождя, не ощущала холода, когда бежала на Южную Террасу, где ожидал ее любимый. Они целовались на улицах, и Аделаида, казалось, замирала в эти минуты наслаждения.
Но счастье не может длиться вечно, вскоре ее возлюбленный сказал, что уезжает в Новую Каледонию и, конечно, не сможет взять ее с собой. Потом он писал. Его письма были теплыми и нежными. Она все время ждала, когда он позовет ее.
Но вскоре послания стали приходить все реже и реже, и становились все холоднее и холоднее. Элизабет чувствовала как он отдалялся. А потом он совсем замолчал.
Трудно передать, то, что она испытывала тогда. Отчаяние, боль, желание умереть. А когда узнала о его женитьбе, окончательно упала духом.
Сознание того, что любимое тело принадлежит другой, его руки, которые она так любила, от прикосновения которых по телу пробегала дрожь, ласкают другую, чужую незнакомую женщину, заставляло ее невыносимо страдать… Вынести это было выше ее сил, еще тяжелее было то, что все его слова и обещания, заверения и клятвы оказались ложью.
Она была обманута, покинута, никому не нужна. И в то мгновение весь мир показался ей гнусным и фальшивым.