«Я их слышала, — кричала она, — грузовик подъехал к самым дверям, и они топали как взбесившиеся лошади. Теперь они, наверное, уже в Аделаиде».
Все, посмеиваясь, смотрели на старуху, ведь всему городку было известно, что она абсолютно глуха. Но ее сестра была уверена, что мебель похитили местные туземцы.
«Они были такие черные», — говорила она.
Была вызвана и местная полиция. Они осмотрели место происшествия и сказали, что это работа своих. И тогда старшая из старух сказала, что да, в самом деле она слышала, как в их доме ночью слышались голоса с местным выговором. Старухи, не доверяя полицейским, потребовали привести на место собак-ищеек. На меньшее они были не согласны. И пришлось бедных собак вести с самой Аделаиды. Когда пустили собак по следу, то они от парадного крыльца сразу же кинулись вокруг дома и стали лаять на дверь, ведущую в подвал. Полицейские три раза проводили их к парадному крыльцу и отпускали. И все три раза, долго не колеблясь, собаки бежали к подвалу. Тогда, наконец, они догадались. К полудню никто из ребят уже не появлялся на улице босиком, и никто не снимал башмаков, пока собак не увезли. Веселье как-то очень быстро закончилось, а мне навсегда запомнилась мебель, которую спрятали в подвале.
— У меня не было такого детства, — сказал Деннис. — Оно прошло слишком чинно.
— А где ты вырос? — спросила Тереза.
— Я в Эдеме.
— Ты спустился из рая? — улыбнулась девушка. — Даже я не настолько проста, чтобы в это поверить.
— Эдем — называется наше родовое поместье.
— Честно говоря, Деннис, ты не похож на светского хлыща.
— А я и не стремлюсь к этому. Вот уже несколько лет, как я поссорился с матерью и не получаю от нее денег.
— Сочувствую, — сказала Тереза. — Но сказать, что ты сильно бедствуешь — я не решусь.
— Я разбогател совсем недавно, — вздохнул Деннис. — А до этого зарабатывал полетами на своем маленьком самолете.
— И откуда же к тебе пришли деньги? С неба что ли свалились.
Деннису хотелось рассказать про сокровища, поднятые со дна океана. Про смерть Сильвии. Про Роберта. Но он понял, что та не воспримет сейчас его рассказ. Ведь они сидели на балконе двадцатого этажа современного отеля. Под ними пылал огнями ночной Мельбурн. Ведь даже самому Деннису казались нереальными его недавние приключения. Казалось, что Сильвия погибла очень давно, что с Робертом они говорили в последний раз с полгода тому назад. Не меньше. Можно было пройти вновь, набрать не глядя кнопки телефона и на том конце провода отозвалась бы мать.
Но Деннис не хотел сам первым преодолеть тот барьер, который разделял их. Можно было позвонить Роберту. Но что бы это изменило в его жизни? Ровным счетом — ничего. Оставалось только ждать и надеяться, что новая авантюра увлечет его, закружит, наполнит жизнь смыслом.
— Это в самом деле рай, — сказал Деннис, — настоящий Эдем.
— Ты можешь его мне описать?
— А попробуй сделать это сама, — предложил ей Деннис.
Тереза задумалась.
— Я бы хотела видеть его таким: мраморные фонтаны, широкие аллеи, множество диких, но ручных зверей, гуляющих на свободе. И все аллеи ведут к дому. Он большой, с огромными окнами. Сверкающее стекло. Красная черепица. Такая же как на домах колониальных времен. А возле дома обязательно должен ждать меня ты. Обязательно на черной лошади верхом. В этом саду никогда не идут дожди, разве что по ночам, чтобы стучать по крыше, убаюкивая людей. В этом доме никогда не говорят о грустном и о делах. Там звучит музыка. Тропинки там никогда не зарастают травой, а деревья не нужно подрезать.
Тереза задумчиво смотрела поверх головы Денниса на ночной город.
— Там всегда на деревьях горят гирлянды цветных лампочек, таких как на Рождество, — продолжала Тереза. — Там, Деннис… Я даже не знаю, что еще может быть там… Скорее всего там есть небольшая спальня, а в ней мягкая и уютная кровать с балдахином. И я когда-нибудь, Деннис, приеду туда к тебе на несколько дней. Но я вижу, ты недоволен?
Тереза замолчала.
— Нет, я только сейчас понял, что сам не могу вспомнить Эдем в деталях. Я помню только звуки, запахи. Там всегда пахнет эвкалиптами и кипарисами. Этот запах вошел в мою жизнь с детства. И я только теперь понял, почему мне сейчас сделалось так тоскливо. Ты чувствуешь, снизу от сада идет этот запах? Этот сад с запахом хвои и эвкалипта, разогретый городом, остывая, посылает его нам.
Тереза глубоко втянула в себя немного прохлады ночного воздуха.
— Нет, Деннис, я ничего не чувствую. Наверное, слишком много курю в последнее время.
— Я тоже курю не меньше твоего, — возразил ей Деннис. — Но этот запах я чувствую.
— У вас, наверное, большая семья? — спросила Тереза.
— Да. У меня есть сестры, братья, — говорил Деннис. — Мне казалось, как только я разбогатею и вернусь к ним, между нами уже больше никогда не будут деньги камнем раздора. Но теперь я понял, деньги, которые у меня сейчас есть — это еще один барьер между мной и ими.
— Тогда не возвращайся, — предложила Тереза.
— Это слишком легко сделать, — возразил Деннис.
— Если хочешь, я сама напишу письмо твоей матушке, — предложила Тереза. — Скажу, что ее сын спивается, что связался с какой-то подозрительной особой — актрисой-неудачницей…
Тереза обняла себя за плечи.
— И вообще, Деннис, я начинаю мерзнуть.
— По-моему, не я предложил сесть на балконе.
— Я совсем о другом. Я начинаю мерзнуть от наших разговоров. Они все увлекают нас в прошлое, не дают думать о настоящем.
— Будущее — это иллюзия, — промолвил Деннис Харпер, — его не существует.
— Какие замогильные темы у наших разговоров? — вздохнула Тереза и лениво потянулась. — Честно говоря, я бы с большим удовольствием спала здесь на балконе, чем в спальне.
— И тогда утром тебя бы покусали какие-нибудь страшные насекомые. Представь себе, как бы ты выглядела бы с утра с опухшим глазом и вздутой губой.
— Ты что, Деннис, сюда до двадцатого этажа не доберется ни одна тварь.
Деннис обошел стол и обнял Терезу за плечи. Он уткнулся лицом в ее волосы. От нее пахло новыми духами и они понравились ему больше, чем предыдущие.
— Ты сменила духи, Тереза?
— Да, разве эти тебе не нравятся?
— Нет, отчего же. Они неплохие. Но менять духи так часто не принято.
— Почему это?
— Духи это не жизнь, их можно сменить.
Деннису хотелось поддразнить Терезу, уж больно мрачноватой стала она после воспоминаний.
— В порядочном обществе не принято менять духи. Настоящая леди верна одному запаху.
— Откуда ты это выкопал? — изумилась Тереза. — Ах да, конечно, у тебя же есть родовое поместье.
— Да нет, это всем известно. Таково старое французское правило.
— Мы с тобой не во Франции. Я, между прочим, Деннис, в отличие от тебя, патриотка.
— Тогда почему же ты пользуешься французскими духами?
— Они просто самые лучшие.
— Конечно, Тереза, но если ты следуешь одному правилу, то надо следовать и всем остальным.
— Скажите на милость, — Тереза запрокинула голову и посмотрела в глаза Деннису. — И где только ты вычитал это?
— Плоды просвещения, — улыбнулся он.
— А кстати, что ты окончил? У тебя хоть есть пристойное образование? Или достаточно только происхождения? Извини, что не называю тебя — сэр.
— Я окончил такой колледж, о котором ты только могла мечтать. И ты его наверняка знаешь. То есть, перед тем как вернуться в Австралию, я учился в Англии и США. И кстати, зря ты меня, Тереза, обвиняешь в отсутствии патриотизма. Большего патриота Австралии чем я, найти в мире невозможно. Я изъездил, скорее излетал ее вдоль и поперек. Знаю каждую линию ее побережья.
— И наверное, Деннис, ты знаешь красивых девушек в каждом городке?
— Их было у меня не так много, как ты думаешь.
— Ну все-таки, попробуй, сосчитай.
Тереза принялась загибать пальцы на правой руке.
— Ну что же ты, называй имена, я жду.
— Тереза… Тереза… И Тереза… — сказал Деннис, загибая пальцы на руке своей подруги. — Больше у меня никого не было.
— Ты льстишь мне, — произнесла девушка. — И вообще ты бессовестный обманщик. Не понимаю только, что я тут с тобой делаю?
— И я думаю, — развел руками Деннис, — чем можно заниматься поздно ночью на балконе, особенно если на тебе одежда.
Тереза медленно поднялась со своего места и прошла в комнату.
— Здесь так темно после лунного света. Я с трудом различаю тебя. Иди сюда.
Деннис подошел к Терезе и обнял ее. Та была обнажена до пояса. Он даже не успел заметить, когда она в темноте сбросила блузку.
Он мягко дотронулся рукой до ее груди и почувствовал, как та напряглась от одного его прикосновения.
— Деннис, — прошептала девушка, ты должен пообещать мне.
— Нет, я больше не буду называть тебя Сильвией. Это прошло.
— Ты больше не любишь ее? — Тереза все плотней и плотней прижималась к нему. — Только не говори, что ты теперь не любишь ее, не надо.
— Почему?
— Иначе ты соврешь мне, что любишь меня, а я не хочу слышать вранья. Не хочу врать сама. Я не люблю тебя, Деннис. И ты не любишь меня.
— Я не люблю тебя, — прошептал ей в самое ухо Харпер.
Он опустился перед Терезой на колени, обнял ее за ноги и припал головой к ее подтянутому животу.
— Я рада, Деннис, услышать это. Главное, что мы правдивы друг перед другом.
Глава 30
— Проснувшись утром, Роберт Халинген говорит сам себе, что он импотент. — Новый костюм делает Роберта похожим на арабского шейха. — Никогда не стоит начинать день с виски. — Неразговорчивый бармен, бесцельные поездки на метро и другие развлечения Роберта. — Острые, как лезвие, стрелки на брюках. — Встреча с Кэтрин — и брюки вновь приходится гладить. — Заниматься любовью с утра лучше, чем совершать пробежку.
Роберт Халинген продолжал жить в том же самом номере, который они сняли с Деннисом. Он страшно скучал. День растягивался для него, превращаясь в бесконечность. Он уже знал все последние новости, где и что происходит в мире. Пересмотрел все автогонки и спортивные матчи последних дней. Он знал наизусть все мелодии всех самых популярных