— Ничего страшного.
— Ты… — и опять щелчки и шипение поглотили его вопрос.
Не слышу! Что ты сказал? — крикнула я, плотнее прижимая телефон к уху. — Связь такая плохая…
Ты получила мой подарок? — повторил он.
Нет, — сказала я. — Нет еще.
Я знала, что никакого подарка он не посылал. Как же! Он даже позвонить забыл.
— Тогда жди, — сказал он, и опять пошли помехи, — Что нового в школе, солнышко? Расскажи мне, как ты живешь.
Я присела на край кровати.
— Ну… сегодня вечером участвовала в конкурсе, и, похоже, меня возьмут в любительскую балетную труппу.
Последовала долгая пауза.
— В балетную труппу? В самом деле? Не знал, что ты увлекаешься балетом.
Не знал! Да почти с рождения!
— Увлекаюсь, — сказала я.
— Извини, зайчик, такая плохая связь. Придется пожелать тебе спокойной ночи.
— Я… рада, что ты позвонил, — прокричала я в трубку.
И тут я задала ему вопрос. Я должна была это сделать. Сама не знаю, почему. Я понимала, что это глупо. Что отец подумает, я немного того.
Но я должна была… должна была спросить, пока он не отключился.
Я встала.
— Можно мне задать тебе один вопрос? Но ты пообещай, что не будешь надо мной смеяться, — прокричала я.
— Что? А, ну да, конечно, валяй, спрашивай.
— Отец… Во мне есть что-нибудь странное? Я обладаю какими-то сверхъестественными способностями?
Новый взрыв помех на другом конце. Я вдавила трубку в ухо.
Что он сказал? Что ответил мне?
— Я не могу об этом говорить.
Именно так он сказал?
Неужели так?
Нет, я просто не расслышала.
— Папа! Папа! — крикнула я. — Ты меня слышишь? Что ты сказал?
Молчание.
— Папа! Папа!
Связь прекратилась.
Я уставилась на телефон. Наверняка я не расслышала. Наверняка неправильно поняла его.
«Я не могу об этом говорить».
Нет, так не годится.
Что это за ответ?
Глава XVIIДО И ПОСЛЕ УРОКОВ
На следующий день я перед уроками встретила в раздевалке Глена.
— Как дела? — спросила я.
— Нормально, — он захлопнул дверцу своего шкафчика.
Я поправила на спине рюкзак.
— Ты сейчас куда? Что у вас первым уроком?
Его глаза нервно бегали по сторонам, будто он искал, с кем бы еще поговорить.
— Музыкальная культура, — ответил он. — Ладно. Мне надо идти.
Он схватил за лямки свой рюкзак и поспешил на урок.
Куда девалось его дружелюбие?
Кажется, он боится меня, вдруг поняла я.
В другом конце коридора я увидела Марчи и Дину, глядящих в мою сторону. Когда я помахала им, они отвернулись. Но я все равно направилась к ним.
— Эй, привет!
Я все еще думала о том, как сухо со мной разговаривал Глен. Но постаралась сделать веселое лицо.
— Какая клевая жилетка, — сказала я Марчи. — И цвет потрясный.
Не ответив, Марчи бросила быстрый взгляд на Дину.
— Ты что-нибудь узнала о Джилли? — спросила Дина.
— Пока нет, — сказала я, оглядывая коридор. — Спрошу одну из ее сестер, когда они придут.
Они обе холодно кивнули. А потом повернулись и пошли.
— Вчера вечером — это был такой ужас, — крикнула я им в спины.
Марчи обернулась ко мне. Ее бледные щеки вспыхнули. Горящие глаза поймали мой взгляд.
— Почему Джилли вчера сказала про тебя это, Мэгги?
Я сглотнула.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему Джилли обвинила тебя в том, что случилось? Почему она сказала, что в тебе зло?
— Не знаю! — выкрикнула я. — Не знаю я, почему она так сказала! Правда не знаю! Вы должны мне поверить!
Они обе лишь молча смотрели на меня. Как будто я была каким-то лабораторным образцом, странным существом с другой планеты.
Они больше не сказали ни слова. Просто повернулись и ушли.
А я осталась стоять посреди коридора, тяжело дыша, с бешено колотящимся сердцем. Мне было так плохо. Я чувствовала, как слезы горячими ручейками текут по моим щекам.
Значит, Марчи и Дина поверили словам Джилли.
И Глен думает, что я что-то сотворила с Джилли, чтобы в балетную труппу взяли меня.
Как они могут верить в такую чушь, в такую кошмарную чепуху?
Заметив идущую по коридору Джеки, я очень обрадовалась: хоть одно дружеское лицо! Мне захотелось подбежать и обнять ее.
Утирая слезы обеими руками, я бросилась к ней.
— Джеки, привет! Как Джилли? — крикнула я.
Она пожала плечами.
— Думаю, неплохо. В том смысле, что могло быть гораздо хуже.
— А что сказал доктор? — спросила я с замиранием сердца.
Джеки вздохнула.
— Ну… у нее серьезное растяжение в щиколотке. И два ушибленных ребра.
— Ох, надо же! А она… дома? — спросила я.
Джеки покачала головой, и ее длинные темные волосы высвободились из-под фиолетовой пуховой куртки.
— Пока нет. Врачи хотят еще понаблюдать за ней. Но, может быть, сегодня к вечеру ее выпишут.
Расстегнув на куртке молнию, Джеки направилась к своему шкафчику.
— Все это так странно, — сказала она. — Как она могла раскрутиться настолько, что не сумела остановиться? Бред какой-то…
— Я хочу… повидать ее, — с запинкой проговорила я.
Джеки уже открыла шкафчик. И присела на корточки, чтобы взять со дна несколько учебников. Но при этих словах обернулась и посмотрела на меня.
Не очень удачная мысль, — сказала она, хмуря брови.
Я открыла было рот, но слова застряли у меня в горле.
— Она обвиняет тебя, — сказала Джеки, вставая. — Думает, что ты заколдовала ее каким-то заклятьем. Чтобы она раскрутилась до потери контроля над собой.
— Но это же абсурд! — вскрикнула я.
Несколько ребят повернулись и уставились на меня.
— Да, конечно, — сказала Джеки. И опять вздохнула. — Но Джилли все время твердит о той гадалке с ярмарки. Без конца повторяет, что гадалка не шутила — она сказала правду. И Джилли считает, что эта история с ней вчера тому доказательство.
— Но… но… — заикалась я.
— Врачи пытались объяснить Джилли, — продолжала Джеки, — пытались убедить, что, вероятно, она вчера слишком разволновалась. Хотела показать всем, как она прекрасно танцует, и раскрутилась так, что не смогла остановиться.
— Да, скорее всего так и было, — прошептала я. У меня вдруг перехватило горло, во рту пересохло.
— Но Джилли об этом и слышать не хочет, — продолжала Джеки. — Она говорит, что чувствовала какую-то силу — мощную силу, — заставлявшую ее крутиться. Говорит, что она изо всех сил пыталась остановиться, но не могла. Не могла, что бы она ни делала! Что-то заставляло ее вертеться!
Я схватила Джеки за плечо.
— Но ты ведь этому не веришь, правда?
— Я уже не знаю, чему верить, — покачала головой Джеки. Она подняла на меня грустные глаза. — Наверное, я должна тебе сказать: тут еще кое-что случилось.
— Что? Еще?
Я затаила дыхание.
— Джуди не пришла в школу, — тихо проговорила она. — Утром ей с мамой пришлось нести Плампера к ветеринару.
— О, господи, — прошептала я.
— У него вся шерсть вылезла — на спине. Там, где, по словам Джуди, ты его гладила. И теперь у него вся спина в больших красных и лиловых язвах.
— Нет… — я схватила Джеки за локоть. — Ты же не веришь, что это из-за меня? Скажи, не веришь? Джуди не считает, что все вышло по моей вине?
Джеки хотела что-то ответить, но прозвенел звонок. Он находился прямо у нас над головами, и я вздрогнула от этого пронзительного звука.
Джеки закрыла дверцу своего шкафчика, щелкнула замком.
— Я побежала, — сказала она. — Мне очень жаль, Мэгги, что все так вышло, но…
— Можно мне зайти к вам после школы? — в отчаянии спросила я. — Мы с тобой могли бы вместе поучить уроки. Или просто поговорить. Или…
— Не самое удачное для этого время, — ответила она. — Может, лучше уж мне зайти к тебе домой.
Итак, после уроков мы с Джеки отправились вместе ко мне.
Мы разговаривали об уроках. О наших учителях. О фильме, который недавно посмотрела Джеки. И о мальчиках из нашего класса.
Разговаривали о чем угодно, кроме Джуди и Джилли. Думаю, нам обеим хотелось делать вид, что никаких странных и пугающих событий на прошлой неделе не происходило.
Я прихватила с кухни пакет крендельков с солью, несколько яблок и пару банок спрайта. И мы с Джеки отправились наверх — ко мне в комнату.
Мне бы надо посмотреть твои записи по обществознанию, сказала я ей. — Мы, конечно, обязаны записывать все, что говорит мистер Маккелли, но я просто не могу его слушать — уже через секунду засыпаю.
— Кажется, они у меня с собой, — ответила Джеки. — Но — всему свое время.
Глаза ее заблестели. Она прошла к туалетному столику и начала перебирать мою косметику.
— Везет же тебе, Мэгги! А нам мама не разрешает покупать ничего такого.
Я разорвала пакет с солеными крендельками и вытащила из него горсть.
— Все, что есть нового, — в верхнем ящике, — крикнула я Джеки.
— Ага! — весело откликнулась она.
И, выдвинув верхний ящик моего туалетного столика, начала перебирать косметику… Внезапно она изменилась в лице.
Улыбка исчезла. Глаза расширились.
Она обеими руками ухватилась за края ящика.
Рот открылся, и из него вырвался ужасающий крик.
— Джеки? Что с тобой? В чем дело? — бросилась я к ней.
Глава XVIII«Я ДОКАЖУ»
Джеки опять пронзительно закричала.
Лицо ее исказилось — от потрясения и возмущения. Она сунула руку глубже в ящик. Послышалось негромкое постукивание.
— Джеки! — в недоумении вскрикнула я.
Что-то достав из ящика, она обернулась ко мне. Показывая вынутое, высоко подняла руку. На лице ее были ярость и негодование.
Ее ожерелье!
— Все-таки ты его взяла! — закричала она. — Ты лгунья, Мэгги! В тебе зло!
Я тупо смотрела на сверкающие бусины, подрагивающие в ее поднятой руке. К горлу подкатила тошнота. Мне стало дурно.
— Джеки, послушай! — крикнула я. — Я не знаю, как оно туда попало. Я говорю правду, ты должна мне поверить!