Она на мгновение умолкла, устремив свой взор куда-то вдаль, мимо Ренн, словно там она увидела сияние своей будущей немыслимой власти и славы. Затем она снова посмотрела на дочь, и теперь во взгляде ее сквозило откровенное презрение.
– А вместо этого старая карга вздумала «спасти» тебя! И вот ты сидишь передо мной в украденной у меня же лодке, такая слабая, бессильная, и думаешь, хватит ли у тебя смелости убить меня.
– Я могла бы… – сквозь зубы пробормотала Ренн, – могла бы прямо сейчас пристрелить тебя.
Сешру рассмеялась:
– Никогда не угрожай, если не можешь воплотить свою угрозу в жизнь, дочка! Против меня ты пойти никогда не сможешь. Тебе со мной не справиться. Ни победить меня, ни убить тебе не под силу! Запомни это. – И, протянув руку в сторону лодки, Сешру резко повернула ее ладонью вниз. Ренн так и отлетела назад, словно ее ударили в грудь, и чуть не упала за борт.
Когда же она, придя в себя, снова посмотрела на берег, Сешру уже исчезла.
Вонючий запах той бесхвостой самки со змеиным языком язвил Волку нос все то время, что он рысью мчался по самому краю Большой Воды. Но добраться до этой бесхвостой он сейчас никак не мог – на вершине скалы она была для него недосягаема, – так что он все бежал и бежал по следу Большой Сестры.
Вскоре Волк миновал залив, где Тайный Народ, собираясь вместе, вытаскивает из Воды разные предметы. Потом одним махом проскочил полоску настороженных сосен и вылетел по другую сторону этого небольшого леска, на бегу уловив далекий запах Великого Белого Холода. В этом запахе чувствовалось беспокойство. Да еще в вышине постоянно ворочался Громовник.
Проделав великое множество прыжков, Волк все-таки отыскал Большую Сестру! Она сидела, скорчившись, как больная, у Большой Воды рядом с плавучей шкурой, от которой прямо-таки разило той, со змеиным языком. «Неужели она этого не чувствует?» – удивился Волк. Нет, ей, похоже, было все равно. И выглядела она совсем уж несчастной: голову уронила на передние лапы и вся тряслась и подвывала, как это делают бесхвостые, когда им очень, очень грустно.
Волк осторожно приблизился к ней. Потом сел рядом и лизнул коленку.
Она подняла голову, удивленно захлопала глазами, что-то совсем уж жалкое пролепетала на языке бесхвостых и обхватила Волка за шею своими передними лапами, вся зарывшись в густую шерсть у него на загривке. Волку это не особенно понравилось, но он позволил ей так вести себя, потому что чувствовал, что внутри у Большой Сестры вот-вот что-то сломается.
Наконец ее подвывания сменились судорожными вздохами, и, к великому облегчению Волка, она его отпустила. А потом, прижавшись друг к другу, они долго сидели и смотрели на Большую Воду. И когда Волк снова лизнул ей пальцы ног, выражая свое нетерпение, она ласково его оттолкнула, и он понял, что ей уже гораздо лучше.
Подняв морду, Волк понюхал воздух, но не уловил в нем ни малейших следов Большого Брата. Странно! Ведь Большая Сестра была здесь! Но отчего-то его план поисков никаких результатов пока не дал.
Ренн не плакала так горько с тех пор, как умер ее отец. И теперь душа ее была какой-то пустой и хрупкой, точно яичная скорлупка, из которой высосали содержимое.
Волк здорово ей помог. Он, правда, исчез столь же внезапно, как и появился, зато теперь Ренн чувствовала его сильный сладковатый запах на своей одежде и коже, и это успокаивающе на нее действовало. Теперь уже нельзя было сказать, что у нее совсем нет друзей: ведь у нее был Волк!
Ренн зашла в озеро, хорошенько умылась и стала думать, как быть дальше.
Пусть Торак больше не хочет с нею дружить, но, может, ей все-таки удастся найти какой-то способ помочь ему?
– Думай, Ренн, думай, – вслух сказала она себе. – Итак, что прежде всего нужно Повелительнице Змей?
Ей нужен Торак, с помощью которого она надеется завладеть огненным опалом. Между прочим, Сешру считала, что этот опал уже почти у нее в руках, но тут появились те воронята.
Вспомнив об этом, Ренн моментально приободрилась. В конце концов, ее колдовство подействовало! Это ведь она тогда послала Тораку воронят, которые спасли его душу!
Думая, Ренн мерила шагами галечный пляж. Ночь была совершенно безветренной, душной, даже какой-то липкой, а кольцо вокруг луны говорило о том, что Великий Дух пребывает в смятении. Значит, скоро опять разразится гроза. Пока, впрочем, озеро было спокойным, по воде скользила парочка гагар. Потом гагары взлетели, и Ренн задумчиво проводила их взглядами.
И вдруг гагары развернулись и устремились прямо к ней.
Она, ошеломленная, успела присесть, и гагары пронеслись у нее над головой так низко, что был слышен шелест их крыльев. Ренн даже успела мельком увидеть их блестящие алые глаза.
Затем гагары с оглушительными криками взмыли и исчезли в тростниках. А Ренн так и осталась стоять на прежнем месте.
«Ну вот, – думала она, – и еще один знак». Сомнений не было. Оленята-близнецы. Двуглавая рыба. Колдуны-близнецы из племени Выдры. Две гагары. Все парное! Что же все-таки пытаются сказать ей духи? Ах, если бы она умела понимать язык их знаков!
Решение пришло само собой, и Ренн медленно поднялась на ноги.
Чтобы понять, что говорят ей духи, она должна будет полностью открыть свою душу. Чего бы это ей ни стоило. И чем бы ни кончилось.
Луна проплыла по небу и исчезла, а Ренн все сидела, все терла белый камень-голыш о черный, как учила ее Саеунн. Всю ночь она сидела вот так, качаясь взад-вперед, и терла камешки один о другой, постепенно вводя себя в транс.
От можжевелового дыма кружилась голова, сок ольхи жег глаза, и ей хотелось поскорее закрыть их. Но это была лишь часть необходимых приготовлений. Ренн должна была полностью удалиться из внешнего мира и воспринимать все только своим внутренним зрением. Она должна была опустошить свой разум и открыть душу, чтобы получить желанный ответ.
Мышцы у нее ныли от усталости и однообразных движений. Цоканье камня о камень заполнило все вокруг, и Ренн казалось, что она погружается куда-то во тьму.
– Духи Озера и Горы, – выдохнула она, – духи Леса и Льдов, прошу вас, станьте моими провожатыми в темной стране! Вы послали мне знаки, и я благодарю вас за это. Так помогите же мне теперь понять их значение!
И вдруг Ренн почувствовала, что ее действиям препятствует чья-то чужая воля, куда более сильная, чем у нее. Охваченная страхом, она открыла глаза.
Сешру!
Скрипнув зубами, Ренн невозмутимо продолжала скрести камнем о камень, словно прячась в хрупкую скорлупу этих звуков.
«Я вижу тебя… – прозвучал у нее в ушах голос Сешру. Значит, той удалось-таки проникнуть в ее мысли! – Я знаю пределы твоих возможностей…»
Камешки в руках у Ренн вдруг стали тяжелыми, точно огромные валуны, она с трудом могла приподнять их, но все же заставила себя продолжать магическое действо, отгораживаясь им от ядовитых слов Повелительницы Змей.
«Это я тот тростник и та буря, этот гром и тот ветер… Никогда ты не станешь свободна…»
Ренн чувствовала, что мышцы жжет, как огнем, и страшно кружилась голова. Воля Сешру подчиняла ее себе, Сешру была несокрушима, она была сильнее той бури, что валит даже самый мощный дуб…
Звук трущихся друг о друга камней стал громче. И вдруг превратился в некое гудение, похожее на гудение пчелиного роя, и Ренн словно плыла навстречу этому гудению куда-то вниз, в глубины озера, и когда она погрузилась достаточно глубоко, то услышала, как где-то далеко, в Верхнем Мире, раздался вопль ярости и бессильно затих.
А она брела по дну озера и ощущала его боль и его невообразимую древность и печаль, и эта боль словно струилась сквозь нее.
Потом она увидела, что как бы склоняется над целебным источником, а руки Повелительницы Змей запечатывают его священной зеленой глиной…
Потом она вдруг оказалась у самой границы ледяной реки; качаясь на волнах, она вытягивала шею и видела перед собой ледяную стену, нестерпимо блестевшую в солнечных лучах: свирепые, твердые, жестокие льды, такие синие-синие…
И тут она с криком очнулась.
Вскочила на ноги, и мышцы ее, сведенные судорогой, прямо-таки завопили от боли. Когда судорога прошла, Ренн, прихрамывая и пошатываясь, побрела к воде.
– Я все понимала неправильно! – шептала она. – Это не Сешру сеет здесь смерть. А само озеро!
Глава 34
Уже взошла луна, когда Торак и Бейл высадились наконец на северном берегу озера.
Три столба-сторожа грозно и предостерегающе смотрели на них, когда они входили в маленький заливчик, и лишь надежда отыскать здесь хоть какие-то следы Ренн заставила их пренебречь столь очевидной опасностью. Правда, высадиться друзья рискнули лишь после того, как Бейл принес в дар озеру кусочек вяленого утиного мяса, положив его на лопасть весла и бережно опустив в воду.
Искать что-либо в этих зарослях, да еще и в темноте, даже Тораку было сложно. Впрочем, ему все же удалось обнаружить на песке возле самых тростников след ноги Ренн, а второй ее след – на северном берегу залива. Они обошли весь залив по периметру, и на его восточном берегу Торак отыскал еще несколько следов.
Он не сомневался, что эти следы принадлежат Ренн – ее следы он узнал бы где угодно, – но его насторожило то, что Ренн здесь была не одна. Еще чьи-то следы как бы перекрывали отпечатки ее ног; это были более легкие следы, стопа с высоким подъемом и той же формы, что и у Ренн, но чуть длиннее – следы Сешру, догадался Торак и с силой провел ладонью по лицу, словно отгоняя призрак.
Значит, Ренн пришлось в одиночку противостоять Повелительнице Змей! Да еще и ночью! В этом ужасном, населенном призраками месте!
– Что с ней случилось? – очень тихо спросил Бейл. – Неужели Сешру…
– Да не знаю я! – сердито оборвал его Торак. – Дай подумать!
За всю ночь они обменялись всего несколькими фразами – в основном о том, где лучше продолжить поиски, но Торак чувствовал, что Бейл во всем винит именно его. Он постарался не думать об этом и полностью сосредоточиться на найденных следах.