— Я думаю, важно рассказать моему народу, что не все Нали похожи на помойки и наводнены преступниками. Раньше мы считали, что технические достижения превращают людей в ничтожества и никакой пользы от них нет. Но, возможно, со временем мы поймем, что это не так. Может, оказанная вами помощь станет началом налаживания добрых взаимоотношений между нашими странами, а со временем и торговли.
— Полагаешь, это возможно? — с живейшим интересом отозвалась Шивонн.
— Да. Но от вас потребуется терпение. Мой народ недоверчив к чужакам, а после вторжений из Лон-Сера отношение к ним лишь ухудшилось. Но, думаю, постепенно оно изменится.
Правительница некоторое время смотрела на него. Ее заинтересованность пропала, и лицо приняло прежнее непроницаемое выражение. Потом она улыбнулась и сказала
— Заманчивое предложение. И твое заключение тоже верно: выигрыш Брагор-Наля означает наши потери.
— Но…
— Но я все равно бессильна. Ты сам сказал, что ваш враг — Брагор-Наль, точнее, один оверлорд. Повлиять на него не в моей власти. Я не имею права указывать Дареллу, как вести свои внутренние дела Он не позволит мне требовать чего-то от его подчиненных, равно как и я никогда не позволю ему командовать моими. По закону это может сделать лишь Совет, чего, как я уже объяснила, никогда не произойдет.
— Вы не думаете, что Марару не понравится то, что замышляет Седрик? — спросила Мелиор.— Ведь это принесет вред и его людям.
— Марар — дурак и трус, — презрительно бросила Шивонн. — Но у него хватает мозгов, чтобы понять: лучше уж Брагор-Наль завоюет Тобин-Сер, чем пойдет войной на Стиб-Наль. — Она снова тряхнула головой и в который раз повторила — Мне очень жаль.
В зале повисла напряженная тишина. К всеобщему удивлению, ее нарушил Хранитель, молчавший с того момента, как они переступили порог дворца
— Простите, Правительница, — почтительно начал он. — Я мало что понял из вашей беседы, но мне вполне ясно, что вы отклонили нашу просьбу.
— Да, Хранитель. К сожалению, так и есть.
— Тогда зачем вы позвали нас? — спросил Гвилим. — К чему было попусту тратить ваше и наше время?
Шивонн бросила на него пронзительный взгляд, и Мелиор испугалась, что Хранитель рассердил ее. Но она лишь грустно улыбнулась:
— От надежной Наместницы и ее подчиненных я получила сообщения, что у границы Наля в туннелях схвачены три человека, один из которых — Хранитель, другой похож на чародея из Тобин-Сера, а третья — брагорийская жительница, странно напоминающая одного тамошнего лорда, пользующегося весьма дурной славой. Разве я могла удержаться и не встретиться с вами лично? Может, это не самый удовлетворительный ответ, но это правда.
— А что вы теперь с нами сделаете? — спросил Хранитель.
— Не поняла?
— Мы проникли в ваш город незаконным путем. Вы сами сказали, что у Мелиор дурная репутация, вдобавок она из враждебного Наля. К тому же она гилдрин, как и я, а в Уэрелла-Нале никогда не любили мой народ, хоть и не преследовали так жестоко, как в Брагоре. Оррис — вообще из другой страны, где чужеземцев не сильно жалуют. Вот я и спрашиваю: как вы с нами поступите?
— Приму вас как почетных гостей Матриархии, — не медля ответила Правительница. — Вы можете оставаться в Уэрелла-Нале столько, сколько пожелаете. Во дворце для вас уже приготовлены комнаты. И вы можете осмотреть все, что захотите.
— Возможно, за нами следят наемные убийцы, — сказала Мелиор. — На нас покушались еще в Брагор-Нале, и похоже, что кто-то преследовал нас в горах.
— Да, Вирсия упомянула о чем-то в этом роде. Думаю, это вы сообщили мальчикам из Службы Безопасности. Как раз когда представились моими гостями,— добавила она, приподняв брови.
Мелиор вспыхнула:
— Прошу прощения, Правительница. Мне казалось, это единственный способ привлечь ваше внимание.
Шивонн усмехнулась и подошла к стоявшему в углу столу. Там она нажала кнопку на стене.
— Я назначу одного из моих личных телохранителей, а также наряд Службы Безопасности сопровождать вас. С ними вам ничто не грозит.
— Нам могут вернуть наше оружие и посохи моих спутников?
Шивонн не ответила, потому что в дверь постучали. В маленькую дверь вошел подтянутый мускулистый парень с темными волосами.
— Вызывали, Правительница? — спросил он, поклонившись.
— Да, Ивон. Позаботься о моих гостях. Сопровождай их, куда бы они ни пошли. И возьми еще команду охранников: есть вероятность, что их преследуют люди из Брагор-Наля.
— Да, Правительница
Шивонн хмуро глянула на Мелиор:
— И принеси их оружие. Оно может им пригодиться.
— Слушаюсь, Правительница,— сказал парень и исчез.
— Вообще-то, это не в моих правилах, Мелиор, особенно принимая во внимание твою репутацию. Я уступаю твоей просьбе лишь ввиду особых обстоятельств.
— Понимаю, Правительница. Благодарю вас.
— Но вы должны знать, — сурово продолжала Шивонн, словно и не слыша что сказала Мелиор, — что охранники будут не только оберегать вас, но и следить за вами.
— Раньше охранникам не слишком-то удавалось меня контролировать,— усмехнулась Мелиор. — Но вам не о чем беспокоиться, Правительница.
— Надеюсь, — сухо ответила Шивонн. — Очень надеюсь.
25
Со времен нашего сражения с чужеземцами у Отрога Фелана меня мучат два вопроса. Почему они пришли в нашу страну именно тогда, ведь внутренним противоречиям, вынудившим их вторгнуться на нашу землю, уже не один десяток лет. И почему при этом они предпочли действовать исподволь, если в состоянии создавать оружие сокрушительной силы?…
В некоторой степени на них ответил Неприкаянный дух Терона в разговоре с магами Джаридом и Элайной. Он утверждал, что чужеземцы понимали, что не смогут победить Волшебную Силу лобовой атакой, и поэтому пытались незаметно подорвать позиции Ордена.
Однако Барам предложил другое объяснение. Все три Наля Лон-Сера боятся друг друга больше, чем любого внешнего врага. Они тщательно оберегают друг от друга секреты своих технических достижений, прилагая к тому большие усилия. При этом они изо всех сил пытаются поддерживать то, что Барам называл «равновесием», держащимся на равных военных ресурсах Брагора и Уэреллы. Открытое нападение любого из Налей на нашу землю нарушило бы это «равновесие», а также столь важную для них секретность.
С того самого момента, как мобиль съехал с Верхней и по освещенным солнцем улицам покатил к дворцу Правительницы, он не мог справиться с дрожью. Разговор Шивонн с Оррисом и Мелиор оказался неутешительным. Ни его друзья, ни Правительница в этом не виноваты. Гвилим надеялся, что Оррису и Мелиор удастся пресечь завоевательные планы Седрика и одновременно что-то сдвинется в лучшую сторону в отношении его народа, но теперь все это его больше не заботило. Он вдруг осознал, что единственными значимыми вещами в его жизни были дом в Даалмаре и люди, которые там жили и которых он любил. Все, чего ему хотелось, — вернуться в горы, обнять Герту и увидеть вокруг знакомые лица. Орриса он спас, значит, то, ради чего он сюда пришел, выполнено. Пора возвращаться домой.
Герта сказала ему на прощание: «Никаких подвигов. Сделай, что должен, и возвращайся ко мне, домой». Мудрая женщина
Все остальное — «Операция» Седрика, политика Налей, даже судьба Мелиор — от него не зависело. Здесь он бессилен. Как бессилен и против сковавшего его ледяного первобытного ужаса
Правда, камень снова был с ним и Оррису с Мелиор тоже вернули посох и оружие, но никакого облегчения это не принесло. Даже присутствие Ивона и отряда хорошо вооруженных мужчин, сопровождавших их по дороге из дворца к так называемому Озерному кварталу, окружавшему резиденцию Шивонн, его не успокаивало. Возвращение на улицы Наля с красивыми постройками лишь усилило страх, камнем лежавший на сердце и заставлявший кровь стыть в жилах. Но иначе и быть не могло…
Ведь первая же улица, по которой они пошли, с трехрядной проезжей частью и украшенным разноцветной плиткой тротуаром, заполненная жителями Уэрелла-Наля, оказалась той самой улицей из его видения, явившегося ему в иссохших холмах предгорий Срединного хребта, когда он еще только шел в Брагор-Наль. Он все еще болезненно ясно помнил тот сон: громадные здания блестели в полуденных лучах совершенно так же, как теперь, посох, с силой воткнутый в землю, слегка покачивался от мощи удара, а камень изменил цвет на алый; он помнил, что при этом почувствовал, но неприятнее всего было вспоминать то равнодушие, с каким он оставил свою драгоценную реликвию посреди улицы.
Он безуспешно пробовал убедить себя, что это всего лишь кошмарный сон. Пусть он не увидел, как обычно, своих родителей, но Гвилим чувствовал, что сон был пророческим, и еще раз убедился в этом, когда увидел улицу из окна мобиля. Значения сна он по-прежнему не понимал, только внутри все холодело, как будто он вышел голым на пронизывающий даалмарский ветер, от мрачного предчувствия.
Гвилим слышал, как переговариваются его спутники, и через минуту Мелиор коснулась его рукава.
— Что-то случилось, Хранитель? — тихо спросила она. — Ты не заболел? Оррис за тебя волнуется. Ты такой бледный и молчишь все время. — Чуть помолчав, она добавила: — Я тоже беспокоюсь.
Он взял ее руку в свои и нежно пожал.
— Я не болен, — ответил он, тщательно подыскивая слово. — Я… боюсь.
— Чего?
— Этого места, — сказал он, махнув рукой в сторону улицы. — Я видел его во сне.
Мелиор побледнела. «Она же гилдрин, — подумал он, — и хорошо чувствует власть видений».
— А что ты видел? — едва слышно произнесла она.
— Да какую-то бессмыслицу, — чуть улыбнувшись, сказал Гвилим. — Этот сон был даже не похож на видение.