Барам упорно смотрит вниз и осторожно перебирает в кармане монеты, стараясь, чтобы они не звякнули.
— Я хочу видеть Седрика, — снова говорит он.
Мужчины хихикают, но Оделл явно ожидал более бурной реакции.
— Все говори! — хрипло приказывает он.
Барам закусывает губу.
— Он сказал, что даст мне работу, — едва слышным шепотом отвечает он.
Теперь все покатываются от хохота, и Оделл выглядит довольным.
— А когда это случилось? До или уже после того, как ты стал вонять, как отстойник? — ткнув пальцем ему в грудь, спрашивает один из них.
Новый взрыв хохота
— До, — отвечает Барам, но им до него уже нет никакого дела Он пытается вырваться из их круга, но его не пускают. Шестнадцать в длину, двенадцать в ширину.
— Не торопись, Вонючка, — говорит другой, толкая его. — У нас приказ отлавливать таких беспризорных, как ты.
— Да, — соглашается Оделл. — Думаете, его возьмут в тюрьму?
— Погодите! — вступает другой. — Знаю! Можно доставить его на Ферму и пустить на удобрения!
Все охранники заливаются оглушительным хохотом.
И тут среди смеха раздается незнакомый голос:
— Что происходит?
Охранники мгновенно смолкают. Барам поднимает глаза и видит человека постарше, тоже одетого в черную форму. Он так же крепок, хотя ростом пониже своих молодых товарищей. Но зато взглядом он может осадить любого здоровяка.
— Я задал вопрос. Что здесь происходит? — резко повторяет он. Кивком он показывает на Барама: — Это кто?
— Бродяга, командир, — отвечает Оделл. — Мы собирались его арестовать.
— Что, впятером? — сердито спрашивает начальник. — Неужели он такой страшный?
Оделл не отвечает, и остальные тоже смущенно молчат, стараясь не поднимать на командира глаз.
— Ну? — говорит старший.
— Он утверждает, что знает оверлорда, командир, — наконец произносит Оделл. — Говорит, что оверлорд предлагал ему работу. Но вы сами посмотрите на него!
Командир так и делает, подходя к Бараму поближе. На его лице тут же появляется гримаса омерзения, но он внимательно разглядывает Барама и слегка прищуривается, задержавшись на его лице. Он задумчиво кивает:
— Я его помню. — Он бросает взгляд на Оделла. — Он действительно знаком с оверлордом. Уж не знаю, как там насчет работы, но оверлорд приказал помочь ему, если он чего-то попросит.
— Я хочу видеть Седрика,— обращается Барам к командиру, не глядя на остальных.
Командир вздыхает и быстро осматривается кругом.
— Ладно, — говорит он. — Я тебя отвезу. Оделл, ты со мной. — Он смотрит на оставшихся охранников и хмуро приказывает: — Остальные — по местам!
Охранники быстро расходятся, спеша отойти подальше от Барама и неприятностей, в которые они чуть не влипли.
Оделл и командир ведут Барама, сажают его на заднее сиденье, а сами устраиваются впереди. Оделл демонстративно открывает окно, и командир, хоть и смотрит на него осуждающе, делает то же самое.
Они оказываются возле дома Седрика через несколько минут, и мужчины быстро проводят его внутрь к посту охраны у главного входа. По приказу командира один из охранников вызывает оверлорда.
Раздается несколько гудков, прежде чем Седрик наконец отвечает.
— В чем дело? — доносится его раздраженный голос.
Слыша его, Барам вздрагивает. Кажется, оверлорд рассержен. Глядя на дверь, Барам думает, успеет ли еще убежать.
— Вас хотят видеть, оверлорд, — смиренно отвечает охранник.
— Кто там еще?
Охранник вопросительно взглядывает на командира, а тот в свою очередь на Барама:
— Как тебя зовут?
— Барам.
— Говорит, что его зовут Барам, оверлорд.
Повисает долгая пауза. Охранники тревожно переглядываются.
Но вот снова раздается голос Седрика. Теперь он звучит заметно спокойнее.
— Отправьте его наверх.
Оделл и командир ведут Барама к лифту, и втроем они едут на самый верхний этаж. Двери открываются, и они выходят в широкий коридор, а потом к контрольной кабине. Спутники Барама оставляют свои лучеметы страже и через пропускное устройство подходят к двери в покои Седрика. Командир осторожно стучит, и через несколько секунд дверь распахивается и они видят оверлорда. Он одет так же, как и в тот раз: черные штаны, свободная черная рубашка, а на боку — лучемет. Барам опять не может оторвать взгляд от правой изувеченной половины его лица.
Оверлорд жестом приглашает их войти.
— Рад снова видеть тебя, Барам, — говорит он с легкой улыбкой, закрывая за ними дверь. — Ты как раз вовремя.
Барам непонимающе смотрит на него, но тут видит, что они в комнате не одни. Здесь еще незнакомая женщина. Она очень красива, но смотрит на Барама с выражением изумления, смешанного со страхом, как будто его появление перевернуло всю ее жизнь. Еще здесь имеется глядящий на него с откровенной ненавистью Доб, которого он отлично помнит. Но третий из присутствующих поражает Барама больше всего, потому что он и не думал встретить его когда-либо вновь. Он чувствует, что начинает мелко дрожать от страха и ярости.
— Здравствуй, Барам, — говорит чародей, безуспешно пытаясь улыбнуться.
31
Когда я перебираю в уме, из-за чего могло провалиться задание Калбира, я снова спрашиваю себя, в чем ошибался лорд, а в чем была моя ошибка. Я должен был настоять, чтобы отряд был снаряжен более совершенной техникой связи. Я не должен был уступать требованию дать всем его людям одинаковые камни. Пусть это помогало им опознавать своих, но, насколько мне известно, все маги Тобин-Сера владеют камнями своего особого цвета. Вполне вероятно, что появление множества кристаллов рубинового цвета вызвало подозрения у настоящих магов, и тем самым предприятие было обречено.
Я теперь понимаю, почему Калбир мог допустить такую существенную ошибку. Несмотря на его бесспорные способности, он мало внимания обращал на подобные детали. Он был великолепным уличным бойцом, умным стратегом и хорошим руководителем. Но природа не наделила его исключительным интеллектом. А я, со своей стороны, должен был это учесть.
Они понимали, что шансы на успех очень незначительны. Все работало против них, и предстояло слишком многим рискнуть, чтобы победить оверлорда, так что вполне можно было допустить вероятность отрицательного исхода
Понимая, что у Седрика имеются все основания подозревать ее и Орриса, Мелиор была уверена, что он примет их только в кабинете, поскольку благодаря контрольной кабине мог убедиться, что при них нет ни лучеметов, ни ножей. К тому же Мелиор знала, как трудно лгать Седрику даже в мелочах. У него был какой-то поразительный талант угадывать чужие мысли. Она до сих пор не понимала, как ей удалось так долго хранить втайне от него свое происхождение. А им с Оррисом для успеха задуманного надо было наврать с три короба, да еще при этом приходилось полагаться на Доба, весь вид которого говорил, что его сюда привели буквально под дулом лучемета.
И Джибб, и Оррис, отличавшийся особым чутьем на людей, без устали предостерегали ее от излишней доверчивости по отношению к темноволосому изгою. Да Мелиор и сама знала, что они ничем не смогут помешать Добу сдать их Седрику прямо в его резиденции. Мелиор даже призналась своим друзьям, что за подобное предательство Седрик мог бы наградить Доба так, как ему и в самых смелых мечтах не виделось.
— Думаешь, Доб это понимает? — спросил ее маг рано утром, когда на Наль обрушился ливень и по окну ее квартиры заструилась вода.
— Если нет, то он совсем дурак.
— Но тогда мы еще большие дураки, если доверились ему, так?
— Возможно, — ответила она с усмешкой, надеясь, что выглядит увереннее, чем чувствует себя. — Значит, надо внушить Добу, что свой последний вздох ты употребишь на то, чтобы заставить его собственной жизнью заплатить за предательство.
— Это я могу, — тоже с ухмылкой ответил Оррис.
Несмотря на внешнюю браваду, они с радостью отказались бы от этого плана, если бы был еще хоть какой-то. Но ничего лучшего придумать не удалось. Оррис, похоже, не хуже ее понимал, что тянуть с исполнением нельзя. Если Седрик переедет в Золотой Дворец и его и без того внушительное войско еще пополнится за счет ПСБ, он станет совершенно неуязвим. Нападать нужно было сейчас, другого выхода не было.
Поэтому они и стояли в гостиной квартиры оверлорда, а рядом с ним трясся бледный, встревоженный Доб.
— Так, говоришь, ты сам их поймал? — спросил Седрик, всем своим видом показывая, что не верит ни единому слову.
— Да, оверлорд, — ответил Доб. — Я со своими ребятами.
— А откуда порезы на щеках? — с тонкой улыбкой спросил Седрик.
Доб стал пунцовым, но промолчал. Седрик слегка покачал головой.
Мелиор и сама не поверила бы Добу. Если бы ему действительно удалось захватить Мелиор И Лакин и колдуна, он скакал бы сейчас по комнате, как мальчишка, совершивший первое убийство и ставший изгоем. А он был похож на школьника, уличенного во лжи. Она искоса взглянула на Орриса, но тот совершенно не обращал внимания на происходившее вокруг него. Мелиор знала почему, и это лишь усилило ее страхи.
— Что-то не верится, что тебя так легко схватить, — заметил Седрик, глядя на нее. — Если только все эти годы я не переоценивал тебя.
— У меня было всего несколько человек, — тихо ответила она. — Я рассчитывала, что маг поможет отбить нападение. Но один из людей Доба подстрелил его птицу.
— Ах да, — промолвил Седрик и повернулся к Оррису. — Ну и каково тебе без ястреба, маг? — спросил он на Тобинмире.
Оррис не ответил, с тех самых пор, как они переступили порог кабинета Седрика, в его глазах застыло странное отчужденное выражение.
— Маг? — окликнул его оверлорд.
— Что? — вздрогнув и словно лишь сейчас заметив Седрика, отозвался Оррис.