Джим в это время как раз выходил из провиантской будки. Маттотаупа видел это. Ему показалось, что вслед за Джимом из будки хотел выйти еще кто-то, но Джим его остановил. О возможной причине индеец не раздумывал. Ему было важно сейчас поговорить с белым человеком с глазу на глаз, и он невольно полагал, что и Джиму это тоже будет приятно.
Они сошлись.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросил Маттотаупа напрямик и без предисловий.
Джим подивился энергии индейца, восстановленной так быстро.
– Я? Куда ты, туда и я.
Маттотаупа сделал глубокий вдох – удовлетворения и облегчения.
– Я буду гоняться за Тачункой-Витко. Если моим друзьям это понадобится, я буду воевать против рода Медведицы.
– А где ты возьмешь новое оружие?
– На то есть враги, у которых его можно отнять.
– Где ты собираешься искать Тачунку-Витко?
– В Черных холмах.
Джим разглядывал свои сапоги, чтобы не выдать волнения.
– Опасная местность. Но я твой друг и готов с тобой туда отправиться.
– Но у тебя нет коня. Тех мустангов, на которых мы тогда ускакали, придется вернуть Биллу и Джо.
– Разумеется. Но разве не лучше отправиться в леса при Черных холмах пешком? Так нас труднее будет обнаружить.
– Моего мустанга я возьму с собой. Не хочу снова потерять его.
– Понимаю. Мы двинемся пешком, а коня поведем в поводу на всякий случай. Когда?
– Почему бы не сейчас?
– Значит, сейчас.
Маттотаупа взял своего мустанга. Джим в это время поговорил с Беном, у которого после ночной драки с Маттотаупой осталось несколько шишек и царапин.
Ни с кем не попрощавшись, индеец и его бледнолицый брат скрылись в прерии.
Уже не в одиночку
Когда Шарлемань наконец высунул нос из провиантской будки, он уже не увидел Джима.
Шарль огляделся и заметил Джо и Генри, улегшихся на берегу в лучах утреннего солнца, чтобы снова заснуть, проследил глазами за несколькими другими гостями блокгауза, идущими к своим лошадям, и бросил взгляд на маленький лагерь индейцев, которые пристроились неподалеку от блокгауза и вели свою меновую торговлю.
Но все это, в принципе, его нисколько не занимало. Более незаметно, но и более упорно, чем ко всему остальному, он присмотрелся к следам Джима и Маттотаупы, ушедших с единственным конем в сторону запада, причем совершенно не скрывая своих следов. Отпечатки прочных кожаных подошв Джима, легкие оттиски мокасин Маттотаупы и следы неподкованных копыт мустанга, идущего шагом, создавали комбинацию, удивительную для Шарлеманя. Хотя результат переговоров с Джимом в провиантской будке был ему по нраву, но показался таким же удивительным, как и отчетливые следы. Поэтому он начал размышлять, комбинировать и строить планы. Он был всего лишь заурядный охотник и не обладал тренированными мозгами сыщика. Но ему нельзя было отказать в многообразном опыте пограничной жизни, и после недавних событий он был по горло сыт опасностями, не приносящими никакой выгоды.
Изначально он намеревался – как и сказал Джиму – снова вернуться в те северные края, где было не так горячо, как в области строительства магистральной железной дороги. При этом он не питал надежду на благополучие, но все же рассчитывал вести там пусть и скромное, но более безопасное существование. Таковы были его планы и представления до того, как Джим подробно с ним поговорил. Но теперь, после договоренности в провиантской будке, Шарлеманю многое вдруг увиделось в совсем ином свете. Если после всего, что он узнал, правильно все скомбинировать и решительно действовать, то пусть он и навлечет на себя новые опасности, но зато получит за них соответствующую плату! Шарлемань мог – хо-хо! – однажды стать сказочным счастливчиком, найти золото, разбогатеть и остаток жизни провести, не ведая ни опасностей, ни забот, а то и купаясь в роскоши. Такая перспектива слепила его; шансы казались верными и непостижимо прекрасными.
Шарль почуял эту новую возможность с блаженством, с каким голодная куница внезапно чует куриную кровь. Все свои душевные силы он разом устремил на новую возможность, казавшуюся ему громадной. Джим сделал намеки, которые сходились с другими новостями, как костяшки домино.
Несколько месяцев назад Шарлемань узнал – и разговорами об этих слухах даже привел в бешенство Билла Петушиного Бойца в лагере экспедиции, – что наспех сколоченная группа хулиганов напала на индейца по имени Маттотаупа в блокгаузе, связала его и пыталась что-то у него выведать. Это было прошлогодним летом. Якобы этот индеец знал про месторождение золота. Правда, Джим это опроверг. И с этим самым индейцем Шарлемань теперь познакомился. И вот этот индеец ушел с Джимом, причем ведя в поводу вьючную лошадь. А Шарлемань в это время должен скакать на север, найти там вождя черноногих и сказать, что Маттотаупа разыскивается полицией из-за убийства и что черноногие попадут под действие кровной мести бледнолицых, если спрячут у себя Маттотаупу. Правда то была или нет, но зачем-то Джиму надо было передать это известие черноногим, и это казалось очень странным и вызывало подозрение. Для чего Джим хотел, чтобы черноногие отвергли Маттотаупу? Ясно для чего: чтобы самому с ним уйти, что он и делает сейчас, причем в весьма опасные края.
«Джим, мил человек, – рассуждал про себя Шарлемань, – ты думал, что ты умный, а я дурак, но, может быть, на сей раз все наоборот. Я тебе пообещал заехать к черноногим, и почему бы мне и не сдержать слово? Я получу за это коня и ружье! Но давай еще подумаем о том, что стоит на кону в этой игре и останусь ли я посыльным или войду в это дело на паях».
Окрыленный этим замыслом, Шарлемань искал случая отозвать в сторонку Бена, по горло занятого уже с утра. В штанах, босиком, перебросив свернутое одеяло через локоть, он бегал за хозяином по пятам, пока наконец не заполучил его в свое распоряжение.
– Да знаю, знаю! – нетерпеливо ответил Бен на первый же его вопрос. – Конь и ружье! Похоже, ты обзавелся новым другом, а? Приятных развлечений! Но когда ты попадешь к нему в лапы!..
– Да какие лапы! Это ему от меня что-то нужно, а не мне от него.
– Ему от всех что-то нужно.
– Но он же платит.
– Да получишь ты коня и ружье. А сейчас мне некогда.
И Бен хотел убежать.
– А почему бы и тебе не наведаться к месторождению золота? – спросил Шарль как бы вскользь.
Бен побледнел и снова обернулся к Шарлеманю:
– А ты-то что об этом знаешь?
– Больше, чем ты думаешь.
– Послушай мой совет: держись от этого подальше.
– Чтобы не помешать тебе подойти поближе?
– Это участок Джима, не мой и не твой. Ты можешь делать что хочешь, но если ты не очень рвешься к преждевременной гибели…
– Что, уже были неприятности?
– Больше чем неприятности! Я лазил внутри той горы. Жуткое дело, темнота, вода, множество ходов, я чуть не утонул… и вдруг натыкаюсь в темноте на Рыжего Джима. Это чудо, что я еще жив. Но я поклялся ему и себе, что больше там ноги моей не будет.
– Значит, он тоже ничего не нашел. Риск не оправдался.
– Вот именно. Лучше заниматься честной работой.
Шарлемань засмеялся:
– Честной? Не смеши меня, друг. Такое дело хочешь передать в лапы одного Джима?
– Кажется, он прихватил с собой Топа в качестве проводника.
– Сомнительный проводник. Но даже если и так – я придумал, как и нам найти своего лоцмана.
– «Нам»? Нет, мой дорогой. Я туда ни шагу. Меня уволь из игры.
– Ты ничем не рискуешь. Дай мне, кроме коня, ружья и ножа, еще кожаную одежду и револьвер…
Бен громко рассмеялся:
– Так вот в чем дело!
– Если я что найду, принесу на твои золотые весы.
– А где ты возьмешь себе проводника?
– Очень просто. У Топа есть мальчишка… он у черноногих. Я возьму его на удочку, приведу к отцу… то есть он уж сам найдет своего отца. Тогда Джим не сможет утверждать, что я его выследил, а Топ еще будет мне благодарен, что я спас его мальчишку… от воспитательного заведения, например… потому что Топ, его отец, как-никак «убийца».
– Джим тебе запретил красться за ним?
– Запретил.
– Значит, он с Топом подался к пещерам, будь он трижды проклят! А ведь открыл-то их я, я! Если Топ его убьет, так подлецу и надо.
– Ты осел. Но если Джим считает, что вся добыча его, ему придется расстаться с этой мечтой. Я буду наступать ему на пятки.
– А это и правда мысль. Идем, я дам тебе коня и ружье, револьвер и нож. И ковбойскую одежду, какую ты не то что не имел, а отродясь не видел. Но не вздумай меня обмануть! Ты навсегда от меня зависишь, боеприпасы-то взять больше негде!
На этом разговор был закончен.
Шарлемань остался при своем решении. Однако страх Бена все-таки сказался на его настроении. Он еще раз пошел к реке, к началу следов Джима и Топа. Как просто было все-таки пойти по этому следу! Но Шарлеманю примерещился взгляд Джима, и он вернулся назад. Он мог обдумать весь свой план. Еще ничего не произошло, не было ничего решенного, ничего неизменного. Но Шарлемань хорошо вооружился всем, чем должен обладать мужчина на Диком Западе. Этого он на всякий случай добился. Охотник осмотрел лошадь, предложенную Беном, потребовал лучшую – и получил ее. Он влез в новый кожаный костюм, который Бен ему вручил, и почувствовал себя в этой одежде очень хорошо; она была не только удобна, но и угождала его щегольству своей бахромой и расцветкой. В ружье Шарлеманя многое не устраивало, но в этом пункте Бен был непоколебим; Шарлеманю удалось выбить из него лишь чуть больше патронов. Револьвер был годный.
Снарядившись, Шарлемань немедленно пустился в путь. Он заметил, что Билл Петушиный Боец уже начал отходить от опьянения, и совсем не хотел посвящать его в свои планы. С Беном, владельцем единственной фактории на всю эту глушь, Шарлеманю надо было сохранить хорошие отношения. Но других свидетелей он не хотел, тем более этого грубияна Билла.
Стояло приятное теплое летнее утро, когда Шарлемань еще раз подкрутил свою бородку клинышком, затем вскочил на коня и поскакал на север.