– Что будем делать? – спросил Могучий Олень.
– Сейчас у меня нет времени на поиски. Вернемся назад и займемся лосем. Твой отец завтра сообщит мне, какое решение принял шаман.
– Ты верно рассудил.
Охотники длинными прыжками, в одном темпе устремились вниз по склону. Им было приятно вспоминать свое первое невольное состязание несколько лет назад, когда они одновременно достигли цели. Лося они решили освежевать в стойбище с помощью женщин. Они погрузили тушу, равную по весу двум крепким мужчинам, на мустанга Харки, и тот повел коня за повод. Могучий Олень же пока ехал верхом впереди. Потом, около полудня, они поменялись ролями, перегрузив оленя на другого мустанга. Обратный путь оказался намного дольше из-за тяжелого груза. Им пришлось еще раз заночевать в лесу. К полудню следующего дня счастливые охотники добрались до стойбища.
Собаки бросились им навстречу и облаяли мертвого зверя. Мальчики вторили им радостными криками. Мужчины радовались молча. Все восхищались охотниками и их богатой добычей.
Сбросив тушу лося наземь перед вигвамом вождя, Харка и Могучий Олень сразу же принялись свежевать его широкими охотничьими ножами. Это была тяжелая мужская работа. Ситопанаки вместе с матерью резала мясо на куски, а черная собака жадно пожирала кишки. Оба щенка уже немного подросли и не казались такими беспомощными, как три дня назад.
Пришли Горящая Вода и Темный Дым и, осмотрев раны от копий на туше лося, заявили:
– Каждый из вас убил его. Он в равной мере принадлежит вам обоим.
Юные охотники решили, что Могучий Олень должен взять себе рога, а Харка Твердый Камень – шкуру. Когда Харка передал ее женщинам в вигваме вождя для выделки, мать Ситопанаки улыбнулась и сообщила ему, что семь шкур семи бизонов, шесть из которых несколько лет назад убил Маттотаупа, а одного Харка – еще мальчиком, – хорошо выделаны и ждут своего хозяина. Четыре выдублены как кожа, а две с мехом. Так Харка в одночасье стал «состоятельным» человеком. Его ложе было устлано отцовскими и его собственными трофеями. Он мог заказать себе хорошую зимнюю одежду и меховые мокасины, и у него к тому же теперь была лосиная шкура, из которой ему сошьют летнее праздничное платье.
Вечером в вигваме вождя собрались самые уважаемые люди рода, в том числе Мудрый Змей и Темный Дым. Пришел и шаман. Ужин сопровождался торжественными церемониями и закончился священной трубкой, пущенной по кругу. Только потом каждый воин закурил свою собственную трубку. Начался совет. Могучий Олень и Харка Твердый Камень, Убивший Волка, в нем не участвовали, хотя и могли слушать речи вождя, воинов и старейшин, сидя, как в детстве, поодаль. Но теперь не с женщинами, а отдельно.
Шаман поведал присутствующим, что он трижды говорил с духами. Ответ их в каждый из трех прошедших дней был один и тот же: Харка Твердый Камень, Убивший Волка, Охотник на Бизонов должен стать воином. По обычаям его родного племени ему надлежит удалиться от людей на три дня и три ночи, не есть и не пить и узнать во сне свой защитный знак и свое будущее имя. То же духи сказали и о Могучем Олене, сыне вождя Горящей Воды. Испытание должно состояться через четырнадцать дней, и, если духи будут благосклонны к юношам и объявят им во сне свою волю, те получат свои имена.
Все присутствовавшие восприняли известие шамана с удовлетворением.
– К какому роду будет принадлежать воин Харка Твердый Камень? – спросил Мудрый Змей.
– Духи выскажут свою волю и об этом, – с достоинством ответил шаман. – Возможно, уже во сне Харки Твердого Камня.
Авторитет шамана исключал любые возражения.
– Прошло уже несколько лет и зим, с тех пор как последний мужчина из наших вигвамов, по обычаю наших предков, после Танца Солнца стал воином, – продолжил сам шаман. – Великое Солнце и Великая Тайна вновь требуют от нас жертвы. Если Могучий Олень и Харка Ночное Око получат свои имена воинов, я спрошу духов, могут ли юноши принести жертву Солнцу.
Мужчины, сидевшие вокруг костра, молчали под впечатлением услышанного.
– Уже этим летом? – спросил наконец вождь Горящая Вода.
– Как только передо мной будут сидеть не просто два юноши, но два молодых воина, я узнаю это и сообщу вам, – ответил шаман.
Мужчины подождали, не прибавит ли тот еще что-нибудь к сказанному. Но он молчал, и разговор постепенно перешел на другую, менее важную, но самую распространенную тему для бесед у костра – охоту.
Харка и Могучий Олень уже не слушали: в мыслях они были далеко от вигвама вождя.
Через четырнадцать дней они станут воинами!
Уже на следующее утро весть эта облетела все вигвамы. Никто не сомневался, что оба юноши, которые шесть лет назад, прощаясь друг с другом, стали побратимами, выдержат испытание и получат свои имена воинов. Однако за этим важным, но вполне понятным решением, обрадовавшим всех, стояла Великая Тайна. Распоряжения шамана не отвечали обычаям рода. Уединение, воздержание от пищи и питья и раскрытие тайны собственной жизни было у черноногих, в отличие от других племен, не подготовкой к испытанию будущего воина, а ритуалом посвящения будущего шамана, которого с детства учили мыслить, а через мышление – властвовать над собратьями. Испытанием для воинов служил Танец Солнца. Харка же и Могучий Олень должны были подвергнуться и тому и другому испытанию и принять участие в Танце Солнца, уже будучи воинами. Из-за этого Танец Солнца приобретал особое, необычное, таинственное значение. Мужчины в вигвамах тихо обсуждали эту загадку. Только Харку и Могучего Оленя она мало заботила. Они молча готовились к испытаниям и имели твердое намерение выдержать их с честью.
Время шло, и с каждым днем все быстрее. Наконец до начала испытаний осталась одна ночь. Оба юноши поужинали и напились свежей ключевой воды. Поднявшись утром, на рассвете, они сразу же поспешили в Священный вигвам, где их уже ожидал шаман. Он вручил им по мешочку с табаком, велел покинуть стойбище на три дня и три ночи и ничего не есть и не пить в ожидании сновидений, а утром четвертого дня вернуться к вигвамам. На прощание шаман указал каждому из них место, где тот должен был находиться.
Харка и Могучий Олень вышли из Священного вигвама. Солнце поднялось из-за горизонта и залило все вокруг ярким светом. В вигвамах уже все проснулись и проводили взглядами побратимов, пешком покидавших стойбище в разных направлениях. Провожать их никто не смел, но все мысленно посылали им вслед свои добрые пожелания. Даже молодой воин Гуляющий по Ночам, сын Мудрого Змея, не смел желать Харке Твердому Камню ничего дурного, ибо шаман сообщил о своем решении, объявил волю духов, а это был закон для каждого члена их рода.
Как только Харка оставил вигвамы позади и пошел по лугам и лесам к тому холму, который ему указал шаман, на него снизошел глубокий покой; с души у него словно отвалились застарелые корки, ему стало легче двигаться, дышать. Стояло прекрасное утро. Прозрачный воздух сгущался высоко над землей и переходил в яркую синеву бесконечного неба. Ветер реял над зеленой равниной, ласкал густые травы, играл листьями и ветвями на опушках маленьких рощ; только высокие ели не чувствовали его дыхания и неподвижно стояли в солнечных лучах. Порхали мотыльки, перекликались птицы. Луговые собачки осторожно озирались и прислушивались. Тетерева нежились на солнце. Харка видел множество следов, но сегодня они его не интересовали. Его ничто не связывало. Ему не надо было идти по следу, прислушиваться, не надо было ни с кем говорить. Не надо было даже думать о том, как бы не стать жертвой хищника или врага: эту заботу взяли на себя другие, которым надлежало издалека, незаметно ограждать будущего воина от любых опасностей.
Харка Твердый Камень, Ночное Око остался наедине с самим собой и со своими мыслями.
Достигнув зеленого холма, указанного ему шаманом, он поднялся на него и сел на траву. Внизу перед ним до самого горизонта простирались манящие просторы – ложбины и возвышенности, перелески, ручьи. Вдали, пробиваясь сквозь теснины, шумела река. Сияло небо, искрящееся золотом утреннего солнца. Харка сидел лицом на восток, обхватив руками колени, его тень лежала у него за спиной. Он задумался и мысленным взором медленно окинул всю свою жизнь.
Самым ранним воспоминанием его была холодная зима и замерзшая река с прорубью. Он родился в августе, а это был лед его третьей зимы. Перед рассветом в его вигвам пришел Четан – тогда еще восьмилетний мальчик, – вырвал яростно сопротивлявшегося и брыкавшегося Харку из теплых шкур, вытащил на берег и окунул в прорубь. Харка запомнил, как у него на мгновение замерло сердце и как, немного придя в себя, он впервые в жизни поклялся отомстить. Вечером он попросил отца разбудить его перед восходом солнца, принес с его помощью глыбу льда с реки, прокрался в вигвам Четана и положил тому кусок льда на голую грудь, прямо на сердце. Четан с криком вскочил, схватил Харку и нещадно отлупил его. Но маленький мститель перенес наказание молча, не проронив ни слезинки, со своим характерным выражением гордого упрямства на лице.
Так необычно началась их дружба. Четан потом стал учителем Харки во всем, что нужно будущему охотнику и воину. Отцу оставалось лишь привить мальчику самые важные навыки. От ведуньи Унчиды и от шамана Хавандшиты подрастающий Харка узнал легенды и историю дакота. Он выучился языку знаков и рисуночному письму, а в восьмое лето его жизни, когда он уже хорошо скакал верхом, отец в первый раз взял его с собой на охоту и, пользуясь случаем, учил его внимательно наблюдать природу, все подмечать и размышлять обо всем увиденном. Единственный путь, открывавшийся для мальчика из племени Сыновей Большой Медведицы, – это путь охотника и воина. Охота была их главным занятием. Белые люди вытеснили их с плодородных и богатых дичью земель в суровые нагорные прерии с их пылевыми и снежными бурями. Здесь могли выжить только выносливые, закаленные люди. Другого способа добыть пищу, кроме опасной охоты на бизонов, не было, поэтому Сыновья Большой Медведицы постоянно враждовали с другими племенами, которым тоже приходилось жить в прериях. Охота на бизонов была таким же регулярным занятием для дакота, как для крестьян земледелие. Харка рос с сознанием того, что станет охотником и воином, а п