Утро только началось, и, хотя воздух в разгар лета успевал нагреться уже в ранние часы, солнце пока еще не пекло. Места для бега на длинные расстояния хватало – вокруг расстилалась ровная, поросшая травой земля. Участникам состязания нужно было дважды пробежать пять километров по прямой линии – вперед и обратно. У финиша, который был одновременно и стартом, стояли судьи. Слева и справа от «беговой дорожки» толпились зрители – вожди, шаманы, воины, юноши, женщины и дети. Десять тысяч метров считались у молодых воинов короткой дистанцией, на которой они могли бежать со всей быстротой. Зрители подбадривали бегунов криками, и, когда борьба за первенство разгорелась между двумя главными претендентами на победу – Сыном Антилопы и Рогатым Камнем, – воины и юноши пришли в полный восторг. По скорости бегуны уже не уступали мустангам. Они не бежали, а летели – босые, в набедренных повязках. Длинные жилистые ноги, казалось, почти не касались земли. Они бежали так, словно это были не мирные состязания, а смертельный поединок. Сын Антилопы занервничал, чувствуя, что соперник вот-вот опередит его, и все ускорял бег. Он не мог знать, что у соперника сердце колотилось еще сильнее, чем у него. Он даже не слышал, как тот тяжело дышит, потому что сам пыхтел еще громче. В ушах у него стоял рев зрителей. Еще несколько секунд – и они достигнут поворотного пункта, а он все еще не оторвался от Рогатого Камня. В ярости Сын Антилопы попытался еще немного увеличить темп, но на повороте оступился. Он не упал и не повредил ногу, но этой доли секунды Рогатому Камню хватило, чтобы под ликование сиксиков обойти соперника.
До победы было еще далеко, но, увидев Рогатого Камня впереди себя, Сын Антилопы вдруг словно сломался: его силы резко пошли на убыль. У него закололо в боку, дышать было все тяжелей. Он стал терять темп.
К финишу Рогатый Камень пришел первым, всего на два шага опередив Сына Антилопы. Миновав финишную черту, оба без сил, обливаясь потом, повалились на траву. Остальные участники состязания обступили их и терпеливо ждали, когда они отдышатся и немного придут в себя. Наконец они поднялись на ноги, и на Рогатого Камня обрушился гром ликования. Гримаса напряжения на его лице постепенно сменилась улыбкой. Они с Горным Громом вместе отправились к вигвамам. Горный Гром прибежал к финишу третьим и не мог нарадоваться победе друга.
– То, что сделал я, мог бы сделать и ты, – сказал Рогатый Камень. – Просто ты не хотел.
– Да, я не хотел, – ответил Горный Гром. – В битве я бы от тебя не отстал, а зачем в состязаниях пытаться отнять победу у того, кто бегает быстрее?
Рогатый Камень промолчал. Он, изгой, был беспокойней, честолюбивей, ранимей, чем любой другой член сплоченной общины, поэтому даже во время мирных состязаний вкладывал в борьбу все свои силы без остатка. Но слова сиксика больно задели его самолюбие. Его настроение резко изменилось. Всеобщее внимание теперь было ему в тягость.
Все уже спешили к месту скачек. Рогатый Камень уже готов был отказаться от буланого мустанга и скакать на сивой кобыле, даже несмотря на риск прийти к финишу третьим или четвертым. Но Горящая Вода и другие вожди сиксиков стали решительно возражать.
– Слава буланого станет и нашей славой! – сказал своему брату Горный Гром, когда вожди высказали свое мнение. – Ты должен нас понять.
– Тогда пусть на нем скачет один из воинов вашего племени, – ответил тот, и Горный Гром почувствовал укол, скрытый в его словах: буланый не терпел никакого другого всадника, кроме Рогатого Камня.
Бывший мустанг-призрак вел себя как безраздельный хозяин скачек. Его радость превосходства над всеми другими лошадьми проявлялась во всем: в его возбужденном храпе, в нетерпении на старте, в игре мышц, в пружинистом галопе. Рогатому Камню вовсе не надо было его подгонять. Он скакал почти подчеркнуто небрежно и принял свою победу с ироничной улыбкой. Вторым пришел Горный Гром, за ним – два ассинибойна, пятым – Острие Копья. Шонка оказался одним из последних.
– Когда жеребенок вырастет, ты будешь первым! – сказал Рогатый Камень Горному Грому, когда они привязали своих скакунов перед вигвамом.
Состязания в стрельбе из лука обещали стать самым увлекательным из одиночных соревнований. Меткость считалась у индейцев прерий не только необходимым навыком воина – она была также главным показателем его охотничьей доблести. От нее во многом зависело, способен ли воин прокормить свою семью.
В стрельбе, как в беге и скачках, участвовали только молодые воины в возрасте от девятнадцати до двадцати пяти лет. Стрелять должны были только из луков. Вожди постановили, что участникам необходимо выполнить три задания: попасть в центр круглого щита из бизоньей кожи с расстояния сто метров – причем выстрелить с такой силой, чтобы стрела застряла в щите; поразить ту же цель с того же расстояния, но на скаку и, наконец, попасть в движущуюся мишень – в центре щита, которым будет прикрываться скачущий галопом всадник.
Лучшим стрелкам будет предоставлена возможность показать свою ловкость и меткость еще одним дополнительным выстрелом. На первых двух этапах результаты определялись легко. Были заготовлены двенадцать щитов, и молодые воины попеременно стреляли в них и держали мишень. Судьями выступили несколько вождей. Рогатый Камень и Горный Гром работали в паре – сначала один держал щит, а другой стрелял, затем наоборот. Они оба точно поразили мишень. После этого они смотрели, как стреляют другие, или помогали им, держа мишени. Один ассинибойн попросил Горного Грома подержать ему мишень и точно попал в цель. Рогатого Камня тоже кто-то попросил подержать щит. Обернувшись, он увидел перед собой Шонку. Отказаться он не мог: это выглядело бы смешно. Он встал в один ряд с другими воинами, как и они, держа щит перед грудью и глядя поверх него на стреляющего. Шонка целился долго. Большинство воинов уже произвели свои выстрелы. Вокруг стрелков толпилось множество зрителей. Группа вождей разделилась. Рядом с Шонкой стояли Горящая Вода и Тачунка-Витко. Шонка как будто растерялся. Он даже опустил лук, но потом вдруг резко вскинул его и сразу же выстрелил. Рогатый Камень мгновенно определил своим зорким и опытным взглядом, что стрела пролетит над верхним краем щита и вонзится ему прямо в глаз. Он немного склонил голову набок, и стрела улетела в траву. Зрители разразились язвительным хохотом. Не все стрелки попали точно в центр мишени и не все смогли пустить стрелу с такой силой, чтобы она застряла в щите, но ни одна стрела до сих пор не пролетела мимо мишени.
– Он нарочно пошевелил щит, чтобы я промахнулся! – заявил Шонка, повернувшись к вождям.
Рогатый Камень подошел к нему и бросил ему щит.
– Возьми свой щит! – сказал он. – И попроси кого-нибудь другого подержать его. Я попрошу вождей дать тебе еще один выстрел, потому что ты не смог попасть в ту мишень, которую хотел поразить. Ради того, чтобы убить Рогатого Камня, ты даже готов прослыть плохим стрелком!
Уходя, он успел услышать слова Тачунки-Витко:
– Шонкавакон! То, что ты сделал и что хотел сделать, – позор для племени дакота! Подними свою стрелу и убирайся в свой вигвам! Я не желаю больше видеть тебя.
Молодые воины, справившиеся с первым заданием, взяв своих лошадей, направлялись к месту следующего испытания. Рогатый Камень поехал на сивой кобыле. Пустив ее в галоп, он с расстояния сто метров точно поразил цель. Горный Гром выстрелил не хуже. Наряду с другими дакота, ассинибойнами и черноногими успешно справились с заданием также Сын Антилопы и Острие Копья. Однако число стрелков, допущенных к третьему этапу, было уже невелико.
Воины разделились на пары – на стрелков и всадников. Вторые должны были скакать по лугу со щитом и стараться затруднить попадание в мишень. Это состязание было небезопасным для всадников и лошадей. Вожди установили время, в течение которого стрелок должен был поразить цель, – двадцать минут. Если он не укладывался в это время, ему засчитывалось поражение. Поскольку Рогатый Камень и Горный Гром оба были допущены к этому соревнованию как стрелки, снова работать в паре им не разрешили.
К ним подошел Маттотаупа и предложил Горному Грому свою помощь в качестве всадника с мишенью. Молодой сиксик просиял, потому что знал: теперь его стрельба станет настоящим представлением. Рогатый Камень хотел попросить одного ассинибойна быть его партнером, но в этот момент к нему подошел Тачунка-Витко:
– Попробуем?
– Хау.
Маттотаупа увидел эту маленькую сцену, и глаза его сверкнули, но он не стал вмешиваться.
Новость о двух столь необычных парах мгновенно разлетелась по лагерю. Было решено выпустить их одновременно на большом игровом поле, причем последними, потому что эти два поединка обещали стать сенсацией. Исход их был совершенно непредсказуем, и все жаждали поскорее увидеть самое острое зрелище праздника. Многие из зрителей, уже успевших разойтись, чтобы немного отдохнуть или, наоборот, заняться хозяйственными делами, поспешили назад. Все – и стар и млад – с жаром обсуждали возможный ход событий предстоящих состязаний.
Из молодых воинов, допущенных к третьему этапу соревнований, только четверо смогли в течение отведенного времени попасть в цель. Остальных всадников со щитами удалось переиграть. Выпустить разрешалось лишь одну-единственную стрелу. Среди этих четверых был Острие Копья, сын Чотанки, из рода Сыновей Большой Медведицы. Сын Антилопы попал в щит, но лишь в край, а не в центр. Он с достоинством принял неудачу.
Наконец настал черед последних двух пар. Рогатый Камень выехал на поле на своем буланом, Горный Гром на гнедом. У Маттотаупы был превосходный пегий мустанг, которого в прошедшем году он купил, поймал или украл, – Рогатый Камень не знал этого: у него еще не было случая поговорить с отцом без помех. Тачунка-Витко тоже появился на пегой лошади, горячем скакуне.
Пары выстроились по краям обширного луга – лучники и всадники со щитами друг против друга. По знаку вождей они поскакали на луг. Рогатый Камень имел при себе костяной лук и одну стрелу. Буланый, словно чувствуя, как много зависит от его быстроты и ловкости, горячился и бил копытом. Поводья свободно висели у него на шее. Рогатый Камень уже зарядил лук. Ему нужно было попасть в центр щита Тачунки-Витко, а тому разрешались любые уловки и хитрости, направленные на то, чтобы помешать стрелку поразить цель, – задание не из легких для молодого воина.