– Все свободны, всем отбой.
Ночью у нестарого еще и никогда ничем всерьез не болевшего контр-адмирала Соломина случился инфаркт.
– Ну, что вы можете сказать по этому поводу?
– Нас предали…
– Да кто вас предавал? Вас… вначале разделала под орех эскадра, вдесятеро уступающая вам численностью, а потом вы не смогли даже уничтожить свидетелей!
– Но…
– Никаких «но». Расстрелять. Это все, что я могу для вас сделать, адмирал. Так вы хотя бы умрете быстро.
– Итак, операция провалилась?
– Да. Я вынужден признать тот факт, что люди оказались значительно сильнее и подготовленнее, чем мы думали. А главное, наши так называемые союзники палец о палец не ударили для того, чтобы всерьез помочь нам. Они даже патрульную службу всерьез наладить не позаботились. Ничего удивительного, что первый же решительный флотоводец, имея под рукой небольшой флот, перебил всю посуду на нашей кухне.
– Да уж… На родине нас не поймут, придется назначать виновных.
– Я одного уже назначил. Честно говоря, не так уж он был и невиновен – уж отрядить несколько крейсеров в патрулирование всяко можно было.
– Согласен. Думаю, командир нашей эскадры пойдет под суд.
– Рекомендую до суда не доводить. Лучше, если он, к примеру, застрелится в собственной каюте. У людей есть хорошая поговорка: «нет тела – нет дела». А то ведь может начать говорить не то, что нужно.
– Благодарю за совет. В принципе, я так и собирался поступить.
– Это хорошо, что мы поняли друг друга. Итак, какие ваши планы?
– Срочно заняться укреплением обороны. Насколько я знаю людей, они не оставят происшедшее без последствий. Думаю, скоро нам будет нанесен ответный визит вежливости. Мои аналитики в один голос советуют заняться эвакуацией научных центров и основных военных производств. У нас есть на примете несколько планет, которые считаются непригодными для жизни и где их никто не будет искать.
– Думаете, не найдут?
– Не знаю… Если честно, сомневаюсь. Когда имеешь дело с людьми, следует ожидать самого худшего, поэтому я уже ничему не удивляюсь. А что вы собираетесь делать?
– Примерно то же самое. И на коленях просить пощады, иначе, боюсь, они начнут войну на уничтожение. Если одна эскадра фактически нейтрализовала объединенный флот, то на что способны флоты серьезных человеческих государств?
– По некоторым данным, это была элитная эскадра.
– Да какая теперь разница? Нам сейчас просто нечем их встретить. Люди оказались нам не по зубам, пора это признать.
– Пока не по зубам.
– Это «пока» слишком растянулось. За всю историю конфликтов у нас не было ни одной серьезной победы – только поражения, которые все больше нас ослабляли. Может, пора что-то менять?
– Мы можем, если постараемся, собрать флот мощнее этого.
– И в результате понести еще большие потери? Те, кто открыл эту череду конфликтов, погибли сами и создали нам всем врага, который бьет нас, как и когда хочет.
– Официальная история говорит, что люди первыми начали эти конфликты.
– И вы верите официальной истории? Какой-нибудь полуграмотный крестьянин, может, и верит, обязан верить, для этого мы историю и пишем и, насколько я знаю, так обстоит дело практически у всех рас, считающих себя разумными, но с нашей высоты стоит глядеть правде в глаза. В общем, вы как хотите, а мой народ в подобных авантюрах больше не участвует. Если мы вообще выживем после этой.
– Мы тоже предпочтем мир. Хотя бы в ближайшее время. Только не факт, что нам его дадут.
– Дадут. Я получил личное послание от главы самой влиятельной державы людей. Его требования очень жесткие, но в свете нынешней ситуации вполне правомерные. Оно относится также к вам, думаю, вы получите такое же в ближайшее время. Однако мы можем рассчитывать на мир только в случае, если заключим его вместе. В противном случае – война. У границы уже концентрируются ударные эскадры людей. Однако для нас это все же шанс, остальным, боюсь, так не повезло…
– Считаете, их уничтожат?
– Уверен. Люди не боятся терять солдат в войнах с нами, но они всегда мстят за них. Я считаю, надо соглашаться.
– Я должен обдумать.
– Думайте. Но помните, первый выстрел в этой войне, неважно, произведем его мы или наши враги, будет означать конец любых договоренностей, об этом меня тоже предупредили. И лимит времени поставили очень жесткий.
– Итак, операцию можно считать успешной?
– Да. Все прошло точно по плану. Нам повезло, что французы оказались достаточно легковерными и чрезмерно зацикленными на собственной исключительности, но что еще ждать от этих снобов?
– Мне кажется, что куда больше повезло с этим русским адмиралом.
– Да нет, тут как раз никакого везения, один голый расчет. Русские всегда ведут себя подобным образом. Как бы они ни гордились тем, что смогли перестать думать о человечестве и интересуются только своими, в подобных ситуациях они всегда действуют в интересах людей как вида. И ничего не боятся.
– Знаете, я иногда им завидую.
– Я тоже. Только не стоит, чтобы об этом знал кто-то, кроме нас.
– Полностью согласен. Я слышал, что у вас была… э-э-э… маленькая накладка?
– Давайте называть вещи своими именами – так будет проще. Да, один из посланных на переговоры с русским адмиралом представителей решил нас предать. Мы заранее предполагали, что он может это сделать, точно рассчитали, что он может им сообщить, и держали ситуацию под контролем.
– Однако, насколько мне известно, переданная им информация могла привести к тому, что русские открыли бы огонь по нашему флоту. Вам не кажется, что ваше поведение не совсем соответствует тому, как должен вести себя союзник?
– Но ведь не открыли же.
– Мы вам поверили, мы предоставили для участия в операции свои корабли, причем их экипажи реально рисковали. Да случись что, конгресс снял бы с меня голову! Меня бы сожрали с потрохами!
– Прошу вас, не кипятитесь. Мы составили точный психологический портрет этого русского. Он все же сначала думает, а потом стреляет.
– Если я начну кипятиться, вам мало не покажется… Ладно, что вы сделали с предателем?
– Увы, ничего. Он успел бежать на Новый Амстердам, и там ему не только предоставили убежище, но и назначили начальником штаба флота – он все же грамотный офицер, а Новый Амстердам занимается возрождением своих вооруженных сил, и профессионалов такого уровня на планете не хватает. Достать его там мы не сумеем.
– Да? А я считал ваши спецслужбы лучшими в мире.
– Так и есть. Просто если с ним что случится, русские не будут разбираться, кто прав, а кто виноват. Меня уже предупредили об этом, и я не хочу рисковать.
– Да уж, здесь вы ошиблись.
– Как знать, как знать…
– Да ладно вам словесные башни выстраивать. Операция висела на волоске, а вы ходили с невозмутимой физиономией. Наверняка и сейчас, случись что, вы только плечами пожмете. Хорошо хоть, все прошло успешно.
– Меня это тоже, кстати, весьма радует. Наши границы обезопасены от агрессии иных рас, французы теперь в дерьме, и, хотя ничего не доказать, да никто и не пытается, они оказались в полной изоляции. И все удалось провернуть при минимальных затратах, чужими руками и без потерь.
– Да уж, а вот то, что Турция перестала существовать, уже явно лишнее.
– Для того чтобы взять главный приз, иногда надо жертвовать малым.
– Ой, оставьте вы наконец свои нравоучения. Если честно, они меня уже бесят. Лучше скажите мне, что мы будем делать с русскими? В глазах общественности они сейчас являются героями. Империя постаралась, чтобы информация о подвиге эскадры Нового Амстердама стала всеобщим достоянием.
– Да, этот раунд информационной войны вы явно проиграли. Сочувствую. Тем более что подвиг и впрямь был эпическим.
– Вы тоже проиграли, так что и я сочувствую вам.
– Уели, согласен. Но не все так плохо, как кажется.
– Да? И что же хорошего? Русские потеряли несколько десятков морально устаревших кораблей, что никак нельзя назвать для них критичным, весь мир перестал воспринимать их как оккупантов, захвативших населенные малыми, но гордыми и имеющими право на собственное волеизъявление народами планеты, и смотрит на них как на героев… При этом потери самих русских минимальны, в том флоте их и было-то всего ничего, они все больше из туземцев экипажи набирали.
– Вы обвиняете меня в нравоучениях, а сами разговариваете лозунгами. Смешно… Я предлагаю уточнить обстановку, а потом уже разобраться, как лучше действовать. Вы согласны?
– Да. Все равно при недостатке информации мы только, как говорят русские, дров наломаем.
– Вот и хорошо. Предлагаю встретиться, скажем, через месяц. Тогда разговор можно будет вести более предметно.
– Вы идиот, адмирал! Пропустить такую угрозу! Мой отец за такие шутки вас не то что с должности снял бы – вообще отправил на рудники.
– От ошибок не застрахован никто…
– Что-то много ошибок у вас в последнее время, и все они крупные.
– Взгляните вот сюда, пожалуйста.
– Что это?
– Это? Это запись одного очень интересного разговора. Только, пожалуйста, сделайте это не сейчас, а чуть позже, когда остынете. А после просмотра я безропотно приму любое ваше решение по моей скромно