А через несколько дней Олеа рассказал об этом всем остальным. Как-то после обеда он встал и глубоко вздохнул.
– Вы должны знать… Световой щит стал нестабильным.
В столовой повисла такая тишина, будто все разом разучились дышать. Олеа откашлялся и продолжил:
– Вира первой обратила на это внимание, и я проверил. Неровное мерцание. – И, обведя нас всех взглядом, закончил: – Тени пытаются прорваться. И с каждым днем всё сильнее.
Тарина ахнула и прижала ладонь ко рту. Вэльд вполголоса выругался. Ланда до синевы сжала губы и сцепила руки на животе. А я почувствовала, что примерзла к стулу.
С каждым днем всё сильнее?
После того как я рассказала всё Олеа, я старалась в окно не смотреть – так страшно мне было. Он продолжил:
– Я знаю, прозвучит странно, но, думаю, это из-за нас: Тени каким-то образом чувствуют, что скоро мы уйдем, поэтому неистовствуют. Это наше последнее испытание. Я предлагаю вознести молитвы Предкам, чтобы помогли нам.
Я встала вместе со всеми, чтобы помолиться, и тут заметила, что Нери смотрит на меня. Без удивления и страха. С обреченностью.
Ее взгляд словно говорил: «Этого следовало ожидать».
Несколько дней я обходила Нери стороной, но наконец не выдержала и как-то днем, за две недели до возвращения, решила с ней поговорить.
После небольшого послеобеденного концерта все разошлись отдыхать. Чувствуя себя неуверенно, я постучала в дверь соседней комнаты. Нери открыла так быстро, словно стояла по ту сторону и ждала стука, и при виде меня ничуть не удивилась – только оглядела коридор за моей спиной и кивком пригласила внутрь.
Комната у нее была чуть больше моей, но очень похожа, разве что вместо комода стоял большой резной шкаф, а у окна, полузакрытого шторами, расположились стол со стулом.
– Ну?
Нери скрестила руки на груди и уставилась на меня. Я уже поняла, что с ней бесполезно ходить вокруг да около, поэтому сразу приступила к главному:
– Я что-то не так сделала?
Она долго молчала, словно взвешивая, что сказать. Наконец проговорила:
– Наши имена могут быть оружием, а могут быть слабостью. А еще могут подвергать нас опасности. Тебе стоило выбрать другое имя, Вира.
Кровь отхлынула от моих щек, а сердце тревожно забилось.
Но я постаралась как можно спокойнее сказать:
– Не понимаю, о чем ты.
Нери едва слышно хмыкнула.
– Кажется, я забыла упомянуть, что моя сестра училась в одной школе вместе с дочерью Эрена Линда. Я иногда заезжала за ней и несколько раз видела Виру Линд своими глазами.
Внутри у меня всё обмерло. Значит, Нери с самого начала знала, кто я. Тогда почему она?..
– Да, я тебя узнала, хоть и не с первого взгляда, и не особенно удивилась тому, что ты отказалась от своего имени. Подумала, что тебе, скорее всего, стыдно. Как же, Вира Линд – и изгнана? Но при этом ты сказала кое-что непонятное: что у тебя очень слабый дар. Почему? Даже если ты не хотела, чтобы тебя узнали, это было как-то чересчур, ведь в твоих интересах было помогать с поиском камней для Зеннона. И я стала за тобой наблюдать. Со временем у меня появились подозрения, и недавно они только укрепились.
Нери резко шагнула ко мне и сунула в руку что-то яркое, слепящее. Пару мгновений я смотрела, сощурившись, пока не поняла, что это белый люминарий – из тех, что используют в карманных фонарях.
Я слишком долго соображала.
Нери забрала камень из моей беспомощной ладони и, не говоря ни слова, погасила. Ей не надо было ничего объяснять. Есть то, что мы делаем машинально, не задумываясь. Любой на моем месте погасил бы люминарий, просто потому что тот слепил.
Сердцу стало так тесно в груди, что я схватилась за левое запястье.
– Я узнала, что Ланда попросила тебя разбудить гразы. Мне стало очень любопытно, и я отправилась посмотреть, что ты будешь делать. Я видела тебя в музыкальной гостиной, видела, что ты даже не пыталась пробудить камни.
Я вспомнила тень, мелькнувшую за окном. Значит, мне не при виделось.
– Но ты же должна была быть с Тариной.
Нери пожала плечами.
– Она была только рада от меня отделаться.
Я до боли закусила губу.
– Значит, ты узнала о моей… особенности?
– Да, я знаю, кто ты.
Нери так это сказала, что я посмотрела на нее внимательнее.
– Что это значит?
Она сжала губы в тонкую полоску, как будто сдерживала рвущиеся наружу слова. Немного помолчав, медленно спросила:
– Ты и правда не знаешь?.. – И вдруг резко тряхнула головой. – Не важно. На самом деле я хотела сказать тебе только одно.
Нери приблизилась ко мне вплотную – я даже разглядела в ее темно-карих глазах желтоватые лучики у самого зрачка – и прошептала:
– Я знаю, кто ты. Постарайся сделать так, чтобы больше никто об этом не узнал. Слышишь? Никто.
Пока я переодевалась на дежурство и спускалась вниз, слова Нери звучали у меня в голове. Нери знала не только о том, что я настоящая Вира Линд, – она знала, что у меня нет дара. От одной мысли об этом у меня перехватывало дыхание.
Неужели Нери что-то задумала?
Она могла назвать любую цену, и после нашего возвращения дядя заплатил бы не торгуясь. Но Нери мне не угрожала, не шантажировала меня, а наоборот, предупреждала, чтобы я сохраняла бдительность. В голове это никак не укладывалось.
Или это хитрый ход, а на самом деле Нери просто ждет подходящей минуты?
Но самое главное – что она недоговаривает?
Впереди, у ворот, я увидела Тарину и резко свернула за угол, чтобы не встречаться с ней. В последнее время я стала замечать, что Тарина меня копирует – манеру говорить, сидеть за столом, даже походку и интонации. Тарина никогда не вела себя так вульгарно, как Ланда, но по всему было ясно, что гувернантки у нее не было. И хотя в стремлении улучшить свои манеры не было ничего предосудительного и я была благодарна Тарине за помощь, которую она поначалу мне оказывала, теперь общаться с ней мне не хотелось.
За забор можно было выйти и через заднюю калитку – прямо в загоны для скота, а оттуда спуститься к речке, где был деревянный мостик.
Я была так погружена в свои мысли, что вскрикнула, когда из-за сарая внезапно вынырнул Вэльд. Словно не замечая моего испуга, он весело спросил:
– На дежурство? Давай составлю компанию.
При виде его самодовольного лица весь испуг растворился, и во мне вскипел гнев. Как он только смеет? Ланда ждет от него ребенка, а он всё заигрывает со мной?
– Не нужна мне твоя компания.
Ответ прозвучал резко и Вэльда, похоже, задел – тот чуть поморщился, но тут же ухмыльнулся и протянул, словно его осенило:
– А-а-а… Компания Олеа тебе нравится больше?
Я едва сдержалась, чтобы не отвесить ему пощечину. Вэльд оскалился.
– Только слепой не видит, чего ты добиваешься от старины Олеа.
Стиснув зубы, я промолчала.
– Конечно, – продолжил он, – тебе ж надо показать свою… м-м… верность Закону.
Меня захлестнула такая дикая, необузданная ярость, что перед глазами всё расплылось. В это мгновение мне хотелось стереть Вэльда в порошок, и только мысль о Ланде и ее ребенке заставила меня взять себя в руки. Низко и хрипло, словно простуженная, я прошипела:
– Ты не стоишь даже одной буквы имени Олеа.
Лицо Вэльда потемнело, глаза сузились.
– Вот, значит, как. – Несколько мгновений он смотрел на меня, потом губы его растянулись в неприятной усмешке. – Ты еще пожалеешь о своих словах, Вира.
Я развернулась, не желая находиться рядом с ним ни секунды дольше, и едва ли не бегом отправилась к главным воротам. К счастью, Тарина уже ушла, и мне не пришлось с ней говорить – да и была я не в том состоянии. Вэльд своими словами пробудил во мне дикого зверя: никогда в жизни я так не злилась – руки дрожали, хотелось кричать во весь голос. Неимоверным усилием воли я заставила себя сдержаться, выплеснув всю злость в ходьбу.
На востоке у самого горизонта подрагивали тучи, но на опушке у Черного леса было невыносимо душно. К тому моменту, как добралась до места, я насквозь промокла от пота. Повесив ненужную куртку на изгородь, я села на обочину, при валилась спиной к теплому дереву и сорвала ближайшую травинку.
Осталось продержаться две недели, а потом больше никто не посмеет обращаться со мной подобным образом. Если, конечно, Тени не успеют прорвать щит.
Бездумно я начала грызть стебелек, едва ощущая его сочный травяной вкус.
Олеа предложил занавесить окна в кабинете, чтобы не видеть мерцание щита, которое с каждым днем становилось всё заметнее и заметнее, – иначе никто не мог сосредоточиться на чтении Закона, даже Тарина.
Если Тени не прорвут щит и мы благополучно вернемся домой, что ждет меня в Зенноне? Там будет сыто, спокойно, безопасно. Но прежней жизни уже не будет.
Никто не знает, что изгнанники возвращаются, и никто, кроме дяди, не ждет меня назад. Весь город считает, что Виру Линд давно поглотили Тени.
Возможно, дядя найдет какое-нибудь отдаленное место, где я смогу начать жизнь заново – не как «та самая Вира Линд», а как обычная девушка, как я когда-то и мечтала.
Но чем будет наполнена эта жизнь? Может, мне всё-таки стоит пойти к Служительницам? Нет, даже не становиться Прислужницей, а просто помогать, особенно тем, кто ходит в рабочие кварталы?
Я выкинула изжеванный стебелек. Раньше пусть дара у меня и не было, но были деньги и время. Скольким я могла бы помочь, если бы не пряталась в своем коконе трусости? И сколько еще в Зенноне таких, как Тэн и его больной отец? А как мальчик-воришка и его семья, ради которой он воровал?
Где-то справа, с востока, донесся глухой рокот грома, и я вздрогнула.
А как же Кинн? Как я смогу жить в довольстве и безопасности, не зная, жив ли он? Смогу ли спать спокойно, понимая, что если он жив, то испытывает лишения и каждый день подвергается смертельной опасности?
Не стоило с ним расставаться! Надо было умолять взять с собой, открыть правду об отсутствии дара, рискнуть и пойти следом – что угодно, только бы остаться с ним! Проклятая трусость…