Я задышала так часто, что начала задыхаться. Голова закружилась, и едва я успела отвернуться, как меня вырвало. Глотку обожгло желчью.
Ботинки Кинна громко простучали по коридору, послышался скрип двери. Потом еще одной и еще – Кинн проверял комнаты. Когда он подошел ко мне, я уже сидела, обхватив себя за плечи. Меня била крупная дрожь.
– В других комнатах то же самое. Только одежда.
Нет, нет, неправда!
– Тени прорвали щит… – голос у Кинна пресекся.
НЕТ!
Они не могли прорвать щит, они не могли всех поглотить!
И Нери. И Олеа. И Ланду. И Вэльда. И Тарину.
Кинн коснулся моего плеча.
– Надо уходить. Волки скоро снимут свой щит. Я провожу тебя до Зеннона.
Голос у него был сдавленный, осипший.
Мне хотелось взвыть, подобно Теням, так, чтобы даже Волки услышали, но я лишь выдавила из себя:
– Я не пойду в Зеннон.
– Вира…
Говорить было больно, и слова выходили плоскими, померкшими:
– Кинн, за меня теперь некому поручиться. У меня нет знака Псов. И что скажут Каратели, если приду только я одна? Думаешь, они не найдут это подозрительным?
Не давая ему ответить, я встала, держась за стену, и, пошатываясь, двинулась к своей комнате.
– На кухне должна быть еда. Я возьму одежду и спущусь.
Кинн меня не остановил. И через какое-то время я услышала его шаги на лестнице.
Не думать. Не думать. Не думать.
Я сосредоточилась на том, что нужно взять. Платье. Носки. Кепи. Еду с кухни. Бутылку с водой.
В мою комнату никто не заходил – всё так и лежало на своих местах. Как в тумане, я вытащила одежду из комода и кинула на покрывало. Секунду постояв, взяла кепи и надела на голову, потом завязала остальное в несуразный узел. Прижимая его к себе, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Безмолвный коридор внезапно надвинулся на меня, и я оперлась плечом о стену, чтобы не потерять сознание. Потом, как слепая, пошла вперед, продолжая касаться рукой стены. Пол под ногами качался. Дойдя до двери в комнату Нери, я собрала остаток сил и, оторвавшись от стены, шагнула к лестнице.
Не думать.
Не думать.
Не думать.
Поглядев вниз на лестницу, я четко осознала, что не способна спуститься – ноги не удержат. Тогда я развернулась, опустилась на четвереньки и стала сползать, как маленький ребенок, волоча за собой узел с одеждой. У подножия лестницы, дрожа, я села и провела рукой по лицу. И поняла, что плачу.
С кухни донесся звук льющейся воды, и я заставила себя медленно встать. При мысли о еде, которую собирает Кинн, мне снова стало дурно, и я едва успела завернуть в уборную. Когда, умывшись, я вышла в коридор, Кинн уже убирал узел с моей одеждой в заплечный мешок. С запозданием я подумала, что этот мешок Ланда сшила, чтобы взять с собой еду в день возвращения.
Кинн, бледный, хмурый, оглядел меня и кивнул в сторону двери:
– Пойдем.
Мы вышли из дома, и теплый розовый свет ударил в лицо. Кинн метнул взгляд на домик, где скрылись Волки. В этот момент там начал гаснуть щит. Кинн бросил: «Бежим!» – и мы не оглядываясь кинулись по подъездной дорожке к воротам. Но уже когда мы были совсем близко, я отстраненно подумала, что мы попались, – наверняка ворота были закрыты на ключ.
Позади раздались злорадные крики, но Кинн вдруг вытащил ключ из кармана и не мешкая открыл ворота. Выпустив меня, он снова закрыл их на ключ.
– Немного их задержит.
Я еще успела увидеть черную шкуру Бозы, мчавшегося впереди всех, а потом мы развернулись и ринулись к мосту.
Когда мы добежали до перекрестка с Узорной дорогой, дыхание у меня совсем сбилось, горло саднило, а правый бок словно вспороли. Тяжело дыша, мы оглянулись. Волков видно не было.
– Они наверняка… решили… проверить дом. Там же… его сестра. – Кинн перевел дыхание и повернулся ко мне. – Вира, пожалуйста, подумай. Для тебя это последняя возможность вернуться домой.
Я посмотрела на Кинна, лицо которого в ссадинах и синяках сейчас осветило теплое рассветное солнце.
Если я вернусь в Зеннон одна, я буду каждый день представлять, что Кинна поглотили Тени. Что от него остались только вот эти штаны и порванная куртка.
Моя жизнь превратится в кошмар.
– Нам надо поторопиться, – сказала я и устремилась по Узорной дороге в сторону Альвиона.
Глава 14
Кинн догнал меня через несколько мгновений и зашагал рядом. Щурясь от солнца, он хмуро оглядел дорогу впереди, потом обернулся.
– Здесь мы как на ладони. Но пробираться через лес – слишком медленно, да и следы останутся. А Волки – хорошие охотники.
– Думаешь, они не задержатся в поместье?
– Может, и задержатся. Но вряд ли надолго. Как только поймут, что случилось, и приберут к рукам всё, что плохо лежит, отправятся за нами. Наша единственная надежда – если они двинутся к Зеннону, решив, что мы направились туда. Но я бы на это не рассчитывал. Они знают, что мне там делать нечего.
Он поправил заплечный мешок, в котором что-то звякнуло.
– Давай так. Сдвинемся поближе к обочине, чтобы чуть что уйти в лес. А пока поспешим – по дороге пройдем больше. Там впереди, видишь, дорога уходит под горку, если успеем спуститься до того, как появятся Волки, они нас не сразу заметят. Тем более что солнце будет светить им в глаза.
Какое-то время мы шли молча. Я была рада, что Кинн больше не пытался меня переубедить. В груди тугим клубком скрутилась боль. Каждый раз, когда перед мысленным взором возникала пустая кровать Нери с одиноким платьем, я переводила взгляд на Кинна, стараясь дышать глубже.
Сначала надо сбежать от Волков, горевать буду потом.
Постепенно солнце поднялось выше и воздух прогрелся. Кинн в очередной раз оглянулся.
– Сегодня нам нужно дойти до Сприлла, это небольшой городок у дороги. Я рассчитываю, что к закату мы как раз ту да успеем.
– Откуда ты?.. А, карта.
Он едва слышно хмыкнул.
– Да, карта. После того как я столько лет ее изучал, могу нарисовать хоть с закрытыми глазами.
– Твой отец гордился бы тобой. – Заметив, что по его лицу словно скользнула тень, я поспешно добавила: – Я имею в виду, он же картограф.
– Ты бы видела мои карты… Его талант мне точно не достался.
– Я видела твои карты. В библиотеке. Помнишь, Пряные острова?
Кинн заметно смутился.
– Это были всего лишь наброски… Ничего такого.
– Мне бы твои умения, и я бы не задумываясь пошла в Школу искусств. Тогда не пришлось бы делать вид, что собираюсь в Академию камневидцев.
Кинн снова оглянулся и осторожно, будто ступая по топкому берегу, заметил:
– Я до сих пор не могу поверить, что ты столько лет скрывала правду. Вернее, не могу поверить, что тебе пришлось это скрывать. Зачем? Родиться без дара – это, конечно, небывалое дело, но ты ведь в этом не виновата.
Мне внезапно стало легче дышать. Вчера Кинн так ничего и не сказал, но я боялась, что на самом деле он счел меня ненормальной.
– Долгие годы я думала, что дядя скрывал всё из-за своей гордости. Но совсем недавно я узнала, что так он пытался меня защитить.
– От чего?
– Он боялся, что на мне будут ставить какие-то опыты.
– Опыты?
В голосе Кинна послышалось нечто такое, что я повернулась к нему.
– Ты что-то об этом знаешь?
Он задумчиво покачал головой – так, словно пытался уловить ускользающую мысль.
– «Эксперименты». Да. Один раз я слышал это слово в доме Утешителя.
– И кто его произнес? – спросила я, уже догадываясь об ответе.
– Мой опекун. В беседе со своим управляющим – у него поместье где-то на юге, на озерах, я там никогда не был. Однажды я вернулся из школы, а они заходили в кабинет, еще не успели закрыть дверь до конца. И тут Утешитель что-то спросил про эксперименты. Больше я ничего не расслышал. Мне это тогда показалось странным, поэтому и запомнил.
Значит, дядя не зря предупреждал меня об Утешителе Йенаре. Я вдруг вспомнила про «Падение Альканзара» и про свои догадки об оскудении дара, но рассказать об этом не успела. Мы уже спустились по уходящей вниз дороге и теперь не видели, есть ли за нами погоня. Кинн на секунду замер, потом встревоженно оглянулся.
– Давай в лес. Если они решили двинуться в эту сторону, то скоро будут здесь. Тем более ветер восточный: мы их даже не услышим, а вот они нас – вполне.
Вслед за ним я вошла под прохладную сень Черного леса. Кинн ловко выбирал дорогу между узловатых корней, поваленных деревьев и валежника, и я подумала, что не одна я научилась чему-то новому за прошедший месяц. Где-то затренькал ручеек, и я с трепетом вспомнила засаду Волков. Кинн, видимо, тоже подумал об этом.
– Прости, что тогда, у ручья, ничем тебе не помог. И потом остановил… Я боялся, что это только навредит, – в лесу, да и в поле мы бы от них не сбежали. Но если бы Боза позволил себе что-то еще, я бы вмешался. Я…
Очевидно, Кинну не давало покоя собственное бездействие. Я поймала его взгляд:
– Я понимаю. Спасибо. Даже не хочу думать, что было бы со мной, если бы не ты.
Кинн дернулся, словно я влепила ему пощечину.
– Если бы не я, тебя бы здесь вообще не было. Ты была бы дома, в безопасности. Из-за меня вся твоя жизнь пошла под откос.
Мне хотелось сказать, что моя жизнь и так шла под откос и что изгнали меня не из-за него, а из-за того, что я так глупо решила вмешаться в происходящее. И что на самом деле изгнание спасло меня от несчастливой жизни с нелюбимым человеком – жизни, полной лжи. Но Кинн ушел вперед, не позволив мне возразить.
Несколько часов мы пробирались по лесу без остановки. Пока я, ослабнув от голода и жажды, не запнулась наконец о выпирающий корень высоченной ели и не опустилась без сил на землю.
Кинн тут же вернулся и без лишних слов достал из заплечного мешка бутылку с водой. Пока я пила, он вытащил какой-то сверток и, развернув ткань, протянул мне лепешку с куском запеченного мяса. Я жадно вцепилась в еду зубами, но, проглотив несколько кусков, остановилась. Мясо было приправлено герзанией.