– Преступники!.. Мы торговцы. Каждый день рискуем своими жизнями, чтобы обеспечить людей всем необходимым.
Мы с Кинном в изумлении переглянулись.
– Но торговля Альвиона с Зенноном прервалась почти девять лет назад!
Генс закатил глаза:
– О наивнейшие! Официальная торговля, может, и прекратилась, но мы, – он вдруг подмигнул мне, – готовы работать даже в тяжелых условиях. И потом, неужели вы думаете, что мы торгуем только с зеннонцами?
Тут уже не выдержал Кинн:
– О чем вы говорите? Тени поглотили всю Серру, кроме Зеннона и Альвиона.
Генс послал в сторону своего товарища взгляд, в котором явно читалось: «Нет, ну ты только послушай».
Лайн заговорил:
– Когда Тени только появились, первые беженцы из Энтаны приплыли в Альвион и предупредили город. И к тому времени, когда Тени подобрались к нашим границам, Гильдия камневидцев успела создать световой щит и предупредить Зеннон. Нумму и Аиру не повезло. Нумм слишком близок к Энтане, Тени добрались туда быстрее всего, а оттуда – и до Аира. Конечно, кто-то успел сбежать, но долгое время мы, как и вы, думали, что всех остальных поглотили Тени. Как оказалось, нет. И пусть выживших совсем немного, горстка по сравнению с тем, что было раньше, но мы торгуем с ними – и с Нуммом, и с Аиром. Ну, еще и с поселениями в окрестностях Альвиона.
За последний час я узнала столько нового, что теперь чувствовала себя как рыба, которой сказали, что дышать вообще-то можно не только в воде.
– А что с Энтаной?
Генс недовольно покосился через плечо на Кинна. Я бросила взгляд на Лайна – тот тоже помрачнел.
– Энтана мертва. Проклята. Никакие богатства мира не заставят нас ступить туда хоть одной ногой. Нет уж, отправиться туда – это всё равно что добровольно сунуться в… – Он резко замолчал. – Не важно. Давайте не будем о плохом.
Какое-то время все молчали, даже Генс. Но один вопрос никак не давал мне покоя. Тщательно подбирая слова, я спросила:
– Нам всегда говорили, что у Альвиона есть эрендин. Но, видимо, это неправда. Как же вы тогда выживаете?
Не отрывая взгляда от дороги, Лайн произнес:
– Камня у нас нет, но он нам и не нужен.
Я едва удержалась от того, чтобы посмотреть на Кинна.
– Как так?
– Вы же собираетесь в Альвион? Вот и узнаете сами.
Холодные нотки в его голосе меня насторожили. Лайн явно не просто так отмахнулся от вопроса – он что-то скрывал, и, судя по тону, что-то не особо приятное. Ладно, зададим этот вопрос попозже Генсу – наверняка тот окажется более разговорчивым. А пока я решила зайти с другой стороны:
– Расскажите мне про Нери, пожалуйста.
Лайн тяжело выдохнул и покачал головой:
– Поверить не могу, что ее не стало. Она была такой… не знаю даже, как сказать. Из тех, кого просто так не сломить. Ну и одиночкой, по правде говоря. Три года с нами провела, а так ни с кем и не сблизилась.
– Три года с вами?
– Ну, так-то два, этот год – с Псами, но она ж всё равно нашей оставалась.
– Но что она делала у Псов?
Лайн переглянулся с Генсом и слегка откашлялся:
– Когда Зеннон закрылся от мира, далеко не всем это пришлось по вкусу. И тогда на сцену вышла Амри. Она из ваших, из зеннонских… Она заключила некоторое соглашение, благодаря которому раз в год мы можем торговать с Зенноном – камнями, кое-какими вещицами и, самое главное, сведениями.
Я слушала его, не веря своим ушам.
– Раз в год… Вы имеете в виду день возвращения Псов?
– Именно.
– Но как?..
– Дело в том, что один из Псов всегда – Лисица.
Мои глаза расширились от изумления. Лайн чуть улыбнулся, видимо, довольный тем, что его слова произвели такое впечатление.
– Это всё Амри придумала, – в явном восхищении подал голос Генс.
Лайн кивнул.
– Один из нас отправляется к Псам и живет с ними – долго, как правило, целый год, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Ну и чтобы узнать всех поближе: изгнанники разные, у каждого найдется что рассказать о происходящем в городе, и у каждого есть свои тайны, которые чего-нибудь да стоят.
Чувствуя себя неуютно, я поерзала в седле.
Лайн продолжал:
– Ко дню возвращения мы передаем нашей Лисице или Лису – хотя обычно мы отправляем женщин, им больше доверия – всё необходимое для торговли. Вместе с Псами она идет к воротам Зеннона, где и совершается сделка. Потом Лисица возвращается к нам – с деньгами и прочим.
– То есть вы ведете незаконную торговлю через Карателей?
Кинн задал вопрос ровным тоном, но мне почудилось, что в его голосе проскользнули и нотки злости.
Лайн благодушно усмехнулся.
– Строго говоря, эта торговля не нарушает Закон. Она, скажем так, находится вне его рамок.
– Вы поэтому нам всё это рассказываете?
В этот раз Кинн спросил резко, с нажимом. Но ответил Лайн совершенно спокойно:
– Во-первых, мы рассчитываем на ваше благоразумие и молчание. А во-вторых, кому бы вы могли предложить эти сведения? За пределами Зеннона это ни для кого не является тайной. Разве что для Волков. Но не похоже, что вы захотите снова с ними связываться. А в Зеннон вы вряд ли когда-нибудь вернетесь, да и тогда – кто вам поверит?
И он продолжил рассказ так, словно его не прерывали:
– Далеко не каждой Лисице выпадает возможность заключить сделку с Зенноном. На кону стоит очень многое. Мы отправляем только проверенных членов клана. Нери была с на ми уже два года и показала себя отменным образом, и тогда Амри наконец дала отмашку.
– Наконец?
– Нери целый год ждала своей очереди. Тот, кто идет в Зеннон, получает очень хорошие деньги. А деньги ей были нужны – для ее младшей сестры… Хотя, честно говоря, не уверен, что на месте Нери стал бы так стараться.
Я вспомнила, как Нери однажды упомянула, что ее изгнали из-за доверчивости сестры, и не удержалась:
– Почему?
– Потому что сестра ее подставила. Они были из довольно знатной, но не слишком состоятельной семьи. Родители рано умерли. А сестра связалась с дурной компанией – влюбилась по уши не в того, и он этим воспользовался. Наплел, что женился бы хоть завтра, да денег нет, и так заморочил девчушке голову, что убедил переодеться в старшую сестру и подделать ее подпись на займе. Обещал всё выплатить, но, едва получил деньги, сразу испарился. Но она так и не поняла, что ее обманули, и, вместо того чтобы рассказать всё Нери, стала этого молодчика ждать. А когда пришел срок возврата, с Нери затребовали деньги, которые она не брала и которые, естественно, отказалась выплачивать. Тогда устроили разбирательство. Там были свидетели, которые ее опознали. Ну и, конечно, показали документы якобы с ее подписью. Тогда-то Нери и поняла, что это всё дело рук сестры. Нери взяла долг на себя, но выплатить его так и не смогла, и тогда ее осудили за присвоение чужих денег. И изгнали. А после этого она еще хотела помочь сестре – передать ей в Зеннон деньги, представляете?
Пока Лайн говорил, у меня в голове зазвучали смутные обрывки слышанных когда-то фраз. И вдруг перед глазами всплыло пухлощекое лицо Тами, которая с воодушевлением тараторила, округлив глаза:
– Ты слышала с утра горн? Не поверишь, такой скандал! Это изгнали старшую сестру Инары Торнн. Нет, ты представляешь, ужас какой! А я ее даже видела, эту сестру, она к нам в школу заезжала…
Я вздрогнула. Когда Нери упомянула свою младшую сестру, я не связала эти два факта. Как музыкальную шкатулку, я спрятала это воспоминание в самый дальний ящик памяти – так жутко мне тогда было: изгнали не кого-то безымянного, а девушку, с чьей сестрой я училась в одной школе. В ту минуту я поняла, что изгнать могут любого. И меня с моей аномалией…
А ведь Тами в тот день называла имя старшей сестры… Я сосредоточилась на ускользающих словах, изо всех сил пытаясь вспомнить имя, – словно ловила в мутной воде верткую рыбку.
И вспомнила.
Пусть Серра с Иалоном встретят тебя в Чертогах вечности, Эрика Торнн.
Еще пару часов мы ехали без остановки, но наконец я попросила о привале – хотелось поесть и отдохнуть.
Лайн с Генсом поделились с нами едой, и впервые за месяц я попробовала настоящий хлеб с сыром. Мы с Кинном сидели на земле рядом, почти соприкасаясь плечами, но я не осмеливалась открыто заговорить с ним.
Радость от того, что Волки нам больше не страшны, давно померкла. И хотя мы двигались в сторону Альвиона, мы были пленниками, и что с нами планировала делать Амри, было неизвестно. Но, судя по тому, что нам рассказал Лайн, Лисицы во всем ищут выгоду. А какая им выгода от нас с Кинном, от простых изгнанников?
Медленно дожевав последний кусочек хлеба, я подняла лицо вверх. Небо так и не расчистилось. С запада ветер тащил набрякшие влагой тучи.
Внезапно я вспомнила, как увидела Нери в последний раз. Взглядом она попросила у меня прощения: за то, что не пошла против Олеа, не рискнула своей миссией, – и всё ради сестры, которой была нужна ее помощь.
С усилием я сдержала подступившие слезы.
Нери помогла мне со стрижкой, предупредила о Тарине, сохранила мои тайны!..
Тайны.
Меня словно толкнули в грудь.
Нери была одной из Лисиц – она не просто могла, она обязана была рассказать Амри правду обо мне. Но не рассказала. Ведь если бы Амри знала, что ей попалась та самая Вира Линд, у которой – вы только подумайте! – нет дара, она бы дала это понять. И уж наверняка бы нашла, как извлечь из этого выгоду.
То, что Нери скрыла от Лисиц правду, значило только одно: она пыталась меня от них защитить.
Внутри у меня всё похолодело.
Сейчас они задержали нас только потому, что хотят прояснить до конца ситуацию с Псами и Волками. Но если Лисицы узнают, что мы с Кинном скрываем на самом деле, нас так просто точно не отпустят.
А значит, надо бежать.
Пока Лайн поил лошадей, а Генс, привалившись спиной к изгороди, насвистывал себе под нос простенькую песенку, я вполголоса обратилась к Кинну на древнесеррийском:
– Надо бежать. На лошадях.