Тору плелся в конце шумной компании учителей в бар на Гиндзе, а его настроение барахталось между «ужасно» и «отвратительно» – и виной тому книжная выставка литературного клуба, что привлекла много внимания. Ученики с интересом разглядывали не только выставку, но и саму библиотеку, несколько человек оформили читательский билет. Тору запретил себе радоваться, ведь когда выставка закончится, то они забудут о ней.
Он протиснулся через плотную толпу к барной стойке и заказал «Асахи». Пока бармен наполнял бокал, Тору созерцал людей, что пришли в бар. Тесное помещение едва вмещало всех желающих. Большую часть занимал танцпол, где под ритмичную музыку танцевали девушки в откровенных нарядах и с блеском в глазах, изредка попадались мужчины.
– Ваш заказ, дорогой гость. – Бармен поставил стакан перед Тору.
Он взял его и пошел в VIP-зону, где сидели его коллеги из Ёсано. Они заняли пять столиков, которые от остальных отделяли ширмы с росписью: люди в кимоно танцевали, создавая причудливые линии. Сигэмори и школьный психолог Хирано Юкитэ постоянно выходили на танцпол, и коллеги наблюдали за ними. Тору видел, как учитель классической литературы Цутикадо следил за Сигэмори – о его влюбленности в учительницу математики говорили за спиной, сам же Тору скрывал от коллег свое увлечение девушкой, ему хватало шуточек друзей.
В VIP-зоне шла оживленная беседа, а у Тору настроение стремительно падало. К Сигэмори присел Ваки Кёго, молодой учитель по основам этикета и выпускник академии Ёсано. Его отец был известным спортивным комментатором, и Тору любил смотреть матчи с его участием. Но наглеца Кёго начинал ненавидеть, ведь он сидел так близко к Сигэмори и ворковал с ней, словно они уже пара. Возможно, так скоро и станет.
– Смотри, так юнец у тебя уведет Сигэмори-сан. – К Тору придвинулся Модзи.
И хотя он уже много выпил, но выглядел таким же расслабленным и апатичным, как и в школе. Казалось, что Модзи никогда не меняется, возможно, даже дома. Тору смерил его долгим взглядом и отпил из бокала. Кажется, Модзи догадался о чувствах Тору к учительнице математики.
– Всего один танец, Аяка-тян! Прошу тебя.
Тору непроизвольно сжал руку в кулак. Почему этот наглец обращается к Сигэмори по имени? Неужели они так далеко зашли?
В медицинском блоке ни души, работал только кабинет медсестры. Айко опустилась на софу рядом, а Ёсимура скрылся в кабинете и вышел с антисептиком и ватными тампонами. Видимо, Мидзуно просто выдала все необходимое. Одноклассник сел около Айко.
– Покажи руки, – мягко попросил он.
Ёсимура, наверное, все понял, но расспрашивать о произошедшем не стал, за что Айко была ему благодарна – в который раз. Она снова назвала его по имени: «Кэйтаси» – отчего сердце билось сильнее, но Айко не могла позволить себе называть его так всегда. Она молча протянула ладонь. Пальцы покрывали неглубокие раны, а перед взглядом предстали недавние события.
После тренировки Айко подкараулили приятельницы Мику. Высокая брюнетка ударила коленом в живот, отчего Айко охнула и упала на пол, ей быстро засунули в рот тряпку и заклеили его скотчем. Она не успела опомниться, как ее схватили. Высокая брюнетка держала Айко за ноги, так что она не могла пошевелиться, а другая схватила за руки и завела их за спину. Волна ужаса накрыла Айко. Перед ней присела третья ученица. Она часто ходила с Мику.
– Кажется, по-хорошему не понимаешь, Такэда-сан. – Ученица заправила прядь рыжих волос за ухо.
Айко попыталась вырваться, но бесполезно, она не могла пошевелить ни руками, ни ногами.
– Если мы покалечим твои пальцы, то ты уйдешь из клуба, – процедила девушка и достала из кармана пиджака канцелярский ножик.
Мысли хаотично забегали, а сердце пропустило удар, когда девушка взяла ее травмированную руку, вытянула перед собой и резко полоснула острием лезвия по ладони. Боль прожгла Айко, она закричала, но тряпка поглотила ее стон. Айко отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но приятельницы Мику держали ее крепко, а рыжая громко смеялась, ее голос отталкивался от стен небольшой раздевалки и эхом звучал в голове. Она крепко зажала травмированную руку и медленно провела лезвием по указательному пальцу, и боль сотней иголок впилась в кожу. Айко отчаянно закричала, но никто ее не услышал. Отчаяние поглотило ее.
– Ты занимаешь чужое место, Такэда-сан. Уходи, иначе мы еще вернемся.
Запах антисептика вернул Айко в действительность. Ёсимура помрачнел, он налил немного раствора на ватный тампон и обработал ранки. Айко лишь поморщилась и стойко перенесла боль, ей нужно стать сильнее, чтобы дать отпор хищницам[76]. Ёсимура тем временем уже аккуратно заклеил пластырем поврежденное место.
– А ты хорошо в этом разбираешься, – Айко улыбнулась ему.
Одноклассник пожал плечами и выбросил вату в урну около софы, а затем встал.
– Не мог пройти мимо несправедливости, вот только не многие это оценили.
Он забрал антисептик и оставшиеся тампоны и вернулся в кабинет медсестры. Айко посмотрела на кабинет врача Игути и встала. Настало время узнать правду. Дверь оказалась открыта, и Айко толкнула ее.
Кэйтаси зашел в кабинет медсестры, добродушная женщина в белом халате указала на нижнюю полку шкафа.
– Поставь сюда, Ёсимура-кун. Твоей знакомой уже лучше?
Мидзуно следила за Кэйтаси добрыми карими глазами, но отчего-то он поежился. Неужели медсестра хочет узнать, откуда у Такэды порезы. Нет, он не станет доносить на члена литературного клуба. Тем более администрация академии ничего не сделает со школьной травлей. Иначе те девицы боялись бы это сделать.
– Спасибо за беспокойство, Мидзуно-сан. Такэда-сан изучает кюдо, а потому ей нужно беречь руки.
Женщина слегка кивнула и вернулась к журналу на столе. Кэйтаси отметил про се6я, что нужно пополнить аптечку в комнате общежития, чтобы больше сюда не приходить. Школьный персонал может начать задавать вопросы, ему не нужно такое внимание.
Кэйтаси попрощался с Мидзуно и вышел в коридор. Но Такэды уже не было. Отчего-то он решил, что они вернутся вместе. Она даже не оставила записку. Может, ей стыдно за то, что он увидел? Кэйтаси пнул ногой софу и засунул руки в карман.
Ему стоило научиться пользоваться этой странной силой, чтобы приходить вовремя. Кэйтаси заскрипел зубами и проклял себя за неосмотрительность. Он даже не запомнил лица тех девиц, чтобы потом их проучить. Хотя Такэда вряд ли это одобрит. Впрочем, ей знать необязательно.
Он сам отыщет девиц по спискам в школьном приложении, а затем поговорит с ними на их же языке. Нельзя позволять хищникам чувствовать свое превосходство.
Неожиданно в кармане брюк завибрировал мобильный телефон, и Кэйтаси раздраженно вытащил его, а затем цокнул языком. Ему пришло сообщение от Великого Альянса:
«Вчера неизвестный ранил оябуна Комагару-кай, его доставили в больницу в тяжелом состоянии. Если вам что-то известно, то сообщите об этом по специальной форме. Будьте осторожны».
Похоже, нападавший снова скрылся. И как им это удается? Кэйтаси пошел к выходу и открыл секретный форум, где члены кланов Альянса обсуждали новости, и покушение на оябуна Комагару-кай было самым популярным постом. Большинство склонялось, что это клановые войны и убийцу нужно искать внутри клана. Некоторые считали, что это злобный дух онрё, иначе как неизвестный проник бы в закрытую комнату с толстыми стенами и круглосуточной охраной?
До встречи с кицунэ он бы рассмеялся после такого заявления. Что, если в этом и правда замешаны ёкаи? Голос на складе Осия-гуми очень похож на голос лисицы из сна. Возможно, туда стоит наведаться, чтобы проверить: существуют ёкаи или это все игры разума?
Учитель Ваки обращался к Сигэмори по имени, словно они уже встречались. Тору осушил до дна бокал, а затем против воли взглянул на них. Ваки взял за руку Сигэмори и повел в сторону танцпола, и она пошла за ним. Ее каштановые волосы разметались волнами по плечам вечернего платья, легкий румянец коснулся щек. Тору сжал бокал, и его холодная поверхность немного отрезвила разум, он едва сдерживался, чтобы не подойти к ним и не врезать юнцу, который переходил все границы дозволенного.
Тору поставил бокал на стол и резко встал, громкая музыка бара эхом отдавалась в голове, но даже она не вытеснила мрачные мысли.
– Эй, ты куда? – Модзи взял его за рукав.
Тору сбросил его руку и процедил:
– Мне нужно подышать свежим воздухом.
Он начал пробираться через столики и учителей к выходу из VIP-зоны. Большинство даже не обратило на него внимания. Только за последним столиком неожиданно встал учитель литературы Цутикадо в небрежно расстегнутом пиджаке, край рубашки выбился из брюк, а черные волосы взлохмачены. Он раскачивался из стороны в сторону: явно слишком много выпил.
– Проклятье, Оцука-сан, вчера я вел урок пустому классу. Никто не пришел, ведь у них скоро региональные соревнования. Твой литературный клуб должен стать примером для других!
Тут Цутикадо резко замолчал, как будто его замутило, и Тору поежился, вдруг того стошнит прямо на него. Однако учитель глубоко вздохнул и прошептал:
– Хотя его могут закрыть. В учительской болтали, что Президент студсовета подал Унаяме-сан прошение о закрытии клуба, якобы он мешает тренировкам. Ваша выставка многим понравилась.
Тору похолодел и уже не слушал, что говорил Цутикадо. Паршивец Ватанабэ навел поклеп на их выставку, наверное, ученики просто пропускали тренировки или плохо занимались из-за лени. Но Президент студсовета нашел причину в неспортивном клубе. Тору извинился перед Цутикадо и покинул VIP-зону. Он грубо расталкивал толпу, в стороне мелькнуло черное платье Сигэмори, и ее волосы танцевали с ней в такт. Тору ускорил шаг и выскочил на улицу.
Около клуба царило оживление, юноши и девушки курили, из машин доносилась музыка, развеселившаяся пара – юноша в рубашке и джинсах и девушка в коротком ярко-оранжевом платье – забрались на заднее сидение «Лексуса». От всеобщего веселья у Тору разболелась голова, а в мыслях крутились слова Цутикадо о закрытии литературного клуба. Если это и правда произойдет, то ему придется искать новое место работы.