Долгие гудки отдавались в ушах и эхом звучали в сердце. Айко сжала телефон и молилась богам, чтобы куратор ответил.
– Оцука слушает, – раздалось в телефоне.
Айко вздрогнула, а затем дрожащим голосом ответила:
– Оцука-сэнсэй, мне нужна ваша помощь!
Она рассказала куратору и о маме, и о своих опасениях, умолчала лишь о турнире по кюдо и индивидуальных соревнованиях. Куратор слушал молча, а затем сказал:
– Я тоже получил уведомление, встретимся в кабинете Унаямы-сан. Можешь на меня положиться, Такэда-сан!
Айко прошептала: «Спасибо» и повесила трубку, глаза щипало от обиды, а сердце сжалось от благодарности. Куратор не позволит, чтобы ее исключили из клуба.
Вот только он явно не торопился выполнять обещание. Коридор давно опустел. Айко нервно кусала большой палец и высматривала куратора. Ей не справиться с мамой в одиночку. Взрослые не поверят, как для нее важен литературный клуб. В академии Ёсано ценятся спортивные успехи, на выставку литературного клуба пришло мало учеников.
Наконец-то в коридоре появилась знакомая фигура в темно-коричневом костюме, на плече висел кожаный портфель. Куратор остановился около нее. Он тяжело дышал, темно-русые волосы растрепались, очки в коричневой роговой оправе съехали на нос.
– Извини, Такэда-сан, меня задержали в учительской. – Оцука поправил очки. – Пошли!
Они решительно зашли в кабинет Унаямы. В небольшом помещении едва помещалась вся мебель. Напротив окна располагался стол, перед ним – два стула. По стене слева растянулся стеллаж, заполненный книгами да архивными папками. Справа – красная софа и стол с кофемашиной и сладостями. Солнечный свет проникал из-за неплотно зашторенной занавески, возле которой стояла Унаяма Сакура, казалось, она не заметила гостей. Неожиданно она повернулась:
– Добрый день, Оцука-сан, Айко-тян. Осталось подождать Такэда-сан.
Айко сглотнула комок, глупо надеяться, что у мамы есть дела, которые помешают ей прийти сегодня в школу.
Кэйтаси проснулся в комнате общежития. Почему-
то он заснул прямо в школьной форме. Рядом с кроватью валялись его сумка и красный шарф. Кэйтаси не помнил, как оказался здесь и освободил ли ёкая. В голове пустота, которая давила, а попытка вспомнить вызывала лишь головную боль.
В кармане пиджака завибрировал телефон. Кэйтаси открыл сообщение в LINE от Като: «Нужно встретиться. После уроков приходи один к комбини Family».
Друг объявился сам. Видать, Като готов обсудить Общество Полной Луны, а Кэйтаси выбьет из него все дерьмо. Он встал с кровати, надел красный шарф, закинул сумку на плечо и вышел из комнаты. До уроков можно перекусить в столовой.
Во время невыносимо длинных уроков мысли Кэйтаси перескакивали с друга на ёкая, которого он обещал освободить. Попытки вспомнить вчерашний день вызвали головную боль. Нужно снова наведаться туда. Пусть записка с адресом куда-то исчезла, но Кэйтаси запомнил улицу и тот обшарпанный дом.
Когда прозвенел последний звонок, то с передних парт вскочила Такэда – она выглядела серьезно – и вышла из класса. Кэйтаси проводил ее взглядом. Не влипла ли Президент в очередную историю? Сейчас он не мог ей помочь, ему нужно разобраться с другом.
– Сиори, у меня встреча с Като. В клуб не приду.
– Принято, Кэйтаси, – коротко ответила она.
Сиори взяла школьную сумку и вышла из класса. Если у Такэды неприятности, то она поможет ей. Кэйтаси покинул Главный корпус академии и прошел немного вглубь, к хозяйственными постройкам. Ему приходилось снова воспользоваться служебным входом из-за вакасю Нисиямы, что дежурил возле внутренних ворот академии. Като дал ясно понять, что им не нужны лишние уши.
Кэйтаси остановился возле ограды, рукой нащупал с виду неприметную дверь, а затем достал из школьной сумки связку ключей геометрической формы: квадрат, круг и треугольник. Он вставил их в похожие отверстия на двери, спустя мгновение она с глухим щелчком отъехала в сторону.
Кэйтаси вышел в самой дальней части парка академии. Его окружали клены, где-то шумела вода, чуть дальше по дорожке шли ученики. Кэйтаси дождался, когда они скроются, затем подошел к внешним воротам академии Ёсано, забрался по дереву и перемахнул через них. Возле входа в парк курили вакасю, однако среди них не было Нисиямы. Кэйтаи огляделся по сторонам и осторожно перешел дорогу.
Круглосуточный комбини, о котором писал Като находился в паре кварталов от академии, о нем часто трепались на перемене одноклассники. Като стоял в переулке между зданиями. Кэйтаси подошел к нему. Друг обернулся на звук. Он изменился за то время, что они не виделись: осунулся, лицо напряженное, а взгляд угрюмый.
– Кэй-кун, спасибо, что пришел… – Като замолчал на полуслове.
Вечно болтливый друг не походил на самого себя, не шутил и не рассказывал истории, а постоянно оглядывался по сторонам, как будто за ним следили. Может, у него снова проблемы с Обществом Луны, поэтому он и позвал Кэйтаси. Но на этот раз он помогать
не станет.
Кэйтаси подошел к другу:
– Устал искать тебя по школе, чтобы выбить дерьмо. Опять влип в историю, Като-кун? Если не завязал с Обществом Луны, то помогать не стану.
Като криво усмехнулся:
– Тебе легко говорить, Кэй-кун. Ты единственный сын оябуна и займешь его место, если обойдешь Симидзу-сан.
Кэйтаси застыл, он никогда не рассказывал другу про пари с кузеном. Это семейное дело и остальных не касалось. Так откуда Като узнал об этом? Ответ напрашивался сам – это Рэйдзи ему рассказал. Друг побледнел, кажется, он понял, что сболтнул лишнего. Като засунул руку в карман. Кэйтаси напрягся и начал отступать на улицу. Като резко бросился вперед и закричал:
– Ты никогда не хотел быть оябуном, Кэй-кун. Так зачем тебе это? Лучше отойди в сторону и не мешайся!
Като подскочил к Кэйтаси и приставил к животу электрошокер. Разряд тока пронзил его, однако Кэйтаси нашел в себе силы оттолкнуть друга, развернулся и побежал в сторону академии Ёсано. Там дежурят вакасю, они защитят его. Опрометчиво было идти без Нисиямы, но Кэйтаси доверял Като. Однако он предал его, перейдя на сторону кузена.
Дверь кабинета заместителя директора тихо открылась, и внутрь зашла мама в бордовом костюме: брюки и пиджак, на плече миниатюрная сумочка в тон. Она смерила взглядом куратора и Айко и молча прошла к Унаяме:
– Добрый день, Унаяма-сан. Я надеюсь на вашу компетентность в учебных вопросах, поэтому исключите мою дочь из литературного клуба.
В этом вся мама: решительная и бескомпромиссная. Она всегда получает то, что хочет. Айко сглотнула застрявший в горле комок, все слова куда-то испарились, хотя она собиралась отстоять свое право быть в литературном клубе.
Неожиданно куратор Оцука ослабил красный галстук и подошел к маме:
– Такэда-сан, разрешите представиться. Меня зовут Оцука Тору, и я куратор литературного клуба.
Мама резко повернулась к нему и смерила презрительным взглядом:
– Так это вы причина всех проблем? – Она сложила руки на груди. – Вы заморочили голову моей дочери, и она пропустила индивидуальные выступления ради какого-то конкурса стишков?
Оцука не ответил, казалось, он пытается осознать услышанное. Унаяма смотрела на куратора и явно ждала ответа.
– Я ничего не знал об индивидуальных, Такэда-сан. Литературный клуб участвовал в конкурсе рэнга, и это сцепленные строки, а не просто «стишки».
Мама вскинула бровь и уж готовилась ответить, как Айко подошла к взрослым, которые решали ее судьбу. Она сжала руку в кулак, глубоко вздохнула, затем обратилась к заместителю директора:
– Унаяма-сан, мама ошибается. Меня взяли в команду на соревнования Нэрима, однако я сидела на скамейке запасных. Комаганэ-сан не говорил мне участвовать в индивидуальных!
Мама повернулась к ней, в ее зеленых глазах плясали огоньки ненависти и обиды, что Айко невольно отступила к Оцуке Тору.
– Об этом я и говорю! Моя дочь потеряла волю к соревнованиям, раньше она всегда вызывалась первой, а не ждала. Это литературный клуб сделал ее такой! Поэтому, Унаяма-сан, исключите дочь из литературного клуба. Он мешает ей заниматься в клубе кюдо.
Унаяма с непроницаемым лицом кивнула маме, и Айко закусила губу. Кажется, даже заместитель директора против нее.
– Я выслушала вас, – холодный голос Унаямы разрезал тишину, как нож бумагу. – Теперь вы послушайте меня.
В кабинете установилась тишина, даже мама молча теребила ремешок сумки.
– Я изучила посещаемость Айко-тян, она не пропускала тренировки в клубе кюдо и в литературном себя хорошо показала. Ваша дочь, Такэда-сан, очень активная и способная девушка.
Мама подалась вперед, но заместитель директора вскинула руку вверх и продолжила:
– Комаганэ-сан подтвердил, что Айко-тян пока не готова к соревнованиям. Так почему вы, Такэда-сан, так настаиваете на этом? Это дела семейные, и я не буду в них лезть. Очевидно, что для Айко-тян лучше восстановиться и принять участие в Летнем турнире.
Унаяма отбросила прядь черный прямых волос на плечо и посмотрела на Айко:
– Айко-тян, ты готова ходить в два клуба?
– Да, Унаяма-сан, готова, – быстро ответила Айко, чтобы мама не придумала новый аргумент.
Тогда заместитель директора улыбнулась:
– Я не вижу причин для исключения.
Мама побледнела, затем отвернулась к двери:
– Айко, как ты можешь отказываться от своего будущего? Я не приму это и пойду жаловаться в Родительский комитет.
Мама резко открыла дверь и вышла из кабинета. Унаяма вернулась за стол, показывая, что встреча закончилась. Айко поклонилась ей и поблагодарила. Хотя сейчас им удалось дать маме отпор, но интуиция подсказывала, что мама так просто не сдастся. Айко не знала, почему мама так упорствует, но отступать не собиралась. Она теперь не одна.
Мицуо вышел из школьной столовой с упаковкой свежих пирожных в одной руке и подставкой с чаем – в другой. Он не мог сдержать довольной улыбки. На сайте появился первый комментарий к его работе. Сначала он выкладывался в пустоту, и его поддерживало только желание победить в конкурсе. Но теперь его история обрастала смыслами. Кто-то по ту сторону экрана ждал продолжения.