Айко прошла к дальним стенам кюдодзё, опустилась на маты татами. Под мелодичную песню стрел она думала о Летнем фестивале. У них будет около десяти минут, чтобы показать свои умения, ценность клуба и удивить учеников элитной академии. Она не умеет ни играть на музыкальных инструментах, ни танцевать, потому что все свободное время отдавала кюдо. Да у нее и хобби не было до встречи с Сатокой, которая показала ей мир книг, а литературный клуб стал тихой гаванью, местом, где ее ждут. Нужно сохранить клуб, если он исчезнет, то истлеет нить, соединяющая ее с ребятами, подобно углям в остывшем
очаге.
– Такэда-сан, подойди сюда. – Голос тренера вывел ее из размышлений.
Айко подняла голову, кюдодзё уже опустело, а она не заметила, как закончилась тренировка. Комаганэ стоял напротив мишени. Она медленно встала, тело затекло после неподвижной позы. Айко немного размяла руки, затем подошла к мужчине. Он выглядел напряженным, губы вытянулись в узкую линию, а тяжелый взгляд сверлил ее. Комаганэ взял изогнутый юми из стойки и протянул его Айко.
– Стреляй! – приказал он.
Она поежилась от холодного отстраненного тона, но взяла за рукоять лук. Кажется, тренер злится, что она пропустила тренировку. Айко подошла к мишени, такой далекой и недостижимой, как звезды на небосводе. Тренер выжидающе стоял рядом, поэтому она поспешила выпустить стрелу. Та глухо упала в песок.
– Держи стойку, Такэда-сан. Еще раз!
Айко глубоко вздохнула, приняла стойку, повторила заученные движения, но мысли невольно потянулись к литературному клубу. Они могут поставить сценку, если Мицуо напишет сценарий. Айко закусила губу. Им нельзя его беспокоить, ведь он пишет книгу для конкурса. Она невольно дернула рукой и поспешно выпустила стрелу, та попала в нижний край мишени. К ней подошел тренер.
– Такэда-сан, что с тобой? Ты не заболела?
Мужчина прав, ее кай никуда не годится, в стойке много ошибок, а переживания за судьбу литературного клуба не дают сосредоточиться. Тренер поднял ее руки чуть выше, подправил стойку и попросил снова выстрелить. Айко послушно сделала это, до нее донеслась песня стрелы «фьюх», и та попала в цель ближе к центру.
– Уже лучше, но все равно недостаточно. Айко, ты не достигаешь кай, пока твой дух колеблется, нужно стать невозмутимой. Отбрось посторонние мысли, чтобы достойно показать себя на Летнем турнире.
Тренер пустился в лекцию о стойках кюдо, он показывал их и объяснял ошибки Айко. Она слушала его отстраненно, мысленно перебирая варианты для литературного клуба:
«Может, сделать сценку из кабуки[94]? Нет, слишком дорогие костюмы! Да и сможем ли мы написать сценарий, отрепетировать танец и песни? Нужны
какие-то декорации. Если начертать на бумаге символы, то можно провести чайную церемонию, например, ваби-тя[95]. Мы не успеем подготовиться….»
– Такэда-сан, ты меня слушаешь? – Тренер дотронулся до ее плеча.
Она кивнула в ответ, пытаясь вспомнить, о чем он говорил. Бесполезно, она слишком отвлеклась и пропустила половину сказанного. Комаганэ молча показал на мишень. Айко поняла, что от нее требуется, подняла лук, повторила все стойки, выждала время, постаралась достичь состояния кай.
«Можно вместо песен использовать танка, у нас неплохо получилось на конкурсе рэнга. Да и Оцука
поможет. Должен помочь!» – Айко поздно выпустила стрелу, та устремилась к цели и пролетела выше, ударившись в дальнюю стенку кюдодзё.
Комаганэ покачал головой:
– Такэда-сан, ты сейчас не здесь. Твои мысли мешают достичь состояния кай. Мне казалось, что ты хочешь победить в Летнем турнире. С таким настроем я не могу допустить тебя до выступления.
Айко сжала лук в руках, вдалеке стояли одинокие мишени, они как будто прощались с ней. Но Айко не хотела уходить из клуба кюдо, ей нравилось выпускать стрелы в цель, тренироваться вместе с остальными. Но члены клуба стремились к победе: здесь и сейчас – и Айко за ними не успевала, ей требовалось больше времени, чтобы восстановиться и показать идеальный выстрел, который снова наполнит ее душу радостью.
«Брось литературный клуб, тогда успеешь подготовиться к турниру», – шептал ей внутренний голос, обнажая правду.
Такое простое решение, но Айко не могла так поступить с литературным клубом. Если она уйдет, то его закроют. Без клубных баллов Кэйтаси не получит Небесную Звезду, а во втором триместре его и Сиори отчислят за низкий рейтинг, даже хорошие оценки не помогут. Они столько раз выручали Айко и литературный клуб, она до сих пор не отблагодарила его за все, что он для нее сделал. Теперь настала ее очередь поддержать Кэйтаси. Клуб кюдо справится и без нее, а вот литературный – нет.
Айко решительно повернулась к тренеру и поклонилась:
– Комаганэ-сэнсэй, прошу отстранить меня от участия в Летнем турнире до полного восстановления руки. – Она еще сильнее сжала рукоять юми. – Я обязательно вернусь в клуб, но в следующем триместре. Сейчас я нужна литературному клубу как Президент. Прошу, Комаганэ-сэнсэй, примите мое решение.
Последние слова Айко выпалила на одном дыхании и склонилась еще ниже. Сердце гулко стучало в груди, а тишина сжимала в тисках. Тренер молчал, ведь она предложила ему сделать себя призрачным участником, который не ходит в клуб. Да только в академии Ёсано таких обычно выгоняли без права повторного вступления. Комаганэ мог так поступить, тогда Айко больше не сможет стрелять. Но и бросить литературный клуб она не могла, ведь они верили в нее, она им нужна.
Айко закусила губу, от подступивших слез татами плыл перед глазами.
– Ты хорошо подумала, Такэда-сан? – рядом раздался мягкий голос тренера.
– Прошу, Комаганэ-сэнсэй, примите мое решение. Прошу вас! Я обещаю вернуться и показать красивый выстрел.
Комаганэ бережно взял лук юми из рук Айко, она осторожно выпрямилась, боясь гнева тренера. Но он не выглядел расстроенным, он улыбался ей:
– Хорошо, Такэда-сан. Я говорил Игути-сэнсэю, что тебе нужно больше времени, однако он настаивал на участии в соревновании Нэрима. Ты можешь посещать кюдодзё в свободное от тренировок клуба время. Но в следующем триместре ты должна вернуться, Такэда-сан. Желаю удачи на Летнем соревновании.
Урако бросилась на Кэйтаси, он едва успел скрыться за соседним контейнером. Скрежет когтей о металл раздался за спиной.
– Вам никуда не скрыться от Урако, хозяин.
Неожиданно склад тряхнуло, как при землетрясении. Кэйтаси нырнул в очередной проход между контейнерами, благо их на складе было много. Как назло, ни одного предмета, подходящего под оружие. Да и можно ли им защититься от кицунэ? Надо было приготовить защитные талисманы. Вот только он не каждый день сталкивается с потусторонними сущностями.
– Выходите, хозяин! Урако устала ждать! – Лисица медленно тянула слова, как молитву норито.
Кэйтаси огляделся по сторонам и заметил ржавую арматуру. Не успел он схватить ее, как сзади послышался скрежет о металл. Кицунэ даже не скрывала своего присутствия. Кэйтаси обернулся и заблокировал удар железным штырем. Урако облизнулась, ее алые глаза горели азартом. Кажется, ей нравится, что Кэйтаси оказывал сопротивление. Вот только он не собирался играть с ней в «кошки-мышки», он сам станет кошкой. Кэйтаси пнул лисицу в живот, она охнула и упала. Он навалился на нее, прижимая к полу.
– Расскажи-ка мне, Урако, кто на самом деле моя мама и почему она тебя спрятала, а мне стерла воспоминания?
Лицо кицунэ вытянулось от удивления, а затем скривилось в усмешке:
– Я не верю тебе, хозяин. Сэйбацу просто водили меня за нос все эти годы.
Урако исчезла из-под Кэйтаси, а затем материализовалась снова, она схватила его за горло, острые когти царапали кожу, отдаваясь болью в теле. Отчего-то Урако тоже скривилась от боли, на шее появились порезы. Кэйтаси схватил ее руку и попытался разжать, на что Урако лишь сильнее надавила на шею. Кэйтаси рычал и пытался выбраться. Бесславная смерть от рук ёкая не входила в его планы. Урако тоже выглядела неважно, ее лицо побелело, по шее текла черная вязкая жидкость, возможно, ёкаевая кровь.
– Не может быть! Урако не верит! – Кицунэ еще сильнее сжала руку, Кэйтаси почувствовал, как теряет сознание от недостатка кислорода, но тут хватка ослабла.
Лисица отпустила его и даже отошла немного дальше. Кэйтаси жадно глотал воздух ртом, сердце никак не успокаивалось, а мысли путались. Отчего-
то Урако не смогла его убить. Он потрогал шею и увидел, как руки окрасились в алый цвет. У ёкая тоже шла кровь в районе шеи. Неужели они как-то связаны?
– Чему ты не веришь, Урако? – Кэйтаси подошел к лисице, ее хвост безвольно упал, а взгляд стал таким покинутым, как у смертельно больного человека.
Внезапно ему захотелось ее обнять, как это делала мама в детстве, когда он грустил. Однако подходить к потусторонней сущности, что хотела тебя убить, все же плохая идея.
– Урако не может убить хозяина! – закричала кицунэ. – Урако долгие годы жила только этим
желанием. Урако хотела найти хозяина и отомстить за предательство.
Кажется, она говорила о той встречи в далеком детстве. Тогда ему было пять лет, он мог просто забыть об этом в череде будней, стереть из памяти после смерти матери. А Урако помнила и ждала его.
– Я обещал тебя защищать, пока бьется сердце, и нарушил обещание. Мне нет прощения, Урако. – Кэйтаси сел на пол и склонил голову перед кицунэ. – Как сын оябуна клана Ёсимура-кай я готов понести наказание!
Лисица не ответила, а он не мог поднять голову, пока она не скажет свое слово. Отец учил его, что нужно выполнять обещания, даже если его дал в возрасте пяти лет. Настоящий мужчина не отказывается от своих слов.
– Урако посмотрела бы, как вы едите иглы, но это отразится и на самой Урако. Поэтому Урако хочет, чтобы хозяин освободил от связи с ним. От древнего ёкая, что иногда приходил сюда, Урако слышала о шаманской семье Тамояки, что могут проводить запрещенные ритуалы, они могут разрывать нити, даже вмешиваться в судьбы людей.